Не та война (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 9

— Все равно нужно атаковать, и немедленно, — решительно пробормотал Эссен, не отменять же ему свой приказ — двое или трое, сейчас без разницы. Врага отыскали, сами пока на темной стороне, нападение будет для японцев неожиданным. Надо отплатить сторицей за торпедирование «Цесаревича» и «Ретвизана», там самураи как тати в ночи явились.

— Ничего, первый бой завсегда такой! Лишь бы блин комом не вышел, — вот сейчас особой уверенности Николай Оттович не испытывал — это нападение было первым для «добровольцев», так их называли потому, что вся страна собирала добровольные пожертвования на строительство этих кораблей. Все делалось спешно — война не ждала, погиб адмирал Макаров.

Новые минные крейсера, построенные в Германии, Эссену понравились. Формально строили их в Риге, на верфи «Ланге и сын», но там просто собирали из доставляемых со штеттинской верфи фирмы «Вулкан» готовых материалов. Все это делалось только лишь для того, чтобы не дать формального повода к нарушению рейхом нейтралитета. В комплекте шли паровые машины, все оборудование и вооружение, достаточно мощное, делавшие эти корабли смертельно опасными для любого дестройера. Вместо изначальной по проекту пары 75 мм Кане и полудюжины 47 мм пушек Гочкиса после Цусимского сражения было решено установить орудия более серьезного калибра. Немцы не отказали в просьбе, выделив на каждый новый корабль по паре 105 мм пушек. Правда, три минных крейсера, а построено было восемь, оказались валкими, и для улучшения остойчивости добавили тридцать тонн балласта, а потому поставили только 88 мм пушки, более легкие, тоже любезно предоставленные кайзерлихмарине. Так что получить пудовый, пусть даже десятикилограммовый фугасный снаряд для любого небронированного миноносца могло стать тому смертным приговором.

Минное вооружение было серьезно усилено — вместо трех 15-ти дюймовых торпедных аппаратов, одинарного и спаренного, установили четыре, два под сдвоенные 18-ти дюймовые установки. Теперь пуск можно было производить с дистанции пятнадцать-двадцать кабельтов и надеяться на попадание даже с большего расстояния. Подрыв пяти пудов германской взрывчатки смертельно опасен для любого японского броненосца. Эссен собственными глазами видел гибель «Хатцусе» и «Ясимы» под Порт-Артуром в мае позапрошлого года, зрелище было впечатляющее. Как и ранее подрыв «Петропавловска», на котором погиб вице-адмирал Макаров.

Сами крейсера имели водоизмещение в пятьсот с лишним тонн, вдвое больше, чем порт-артурские «соколы», крупные такие кораблики вышли. Причем могли принять полтораста тонн угля в перегруз, что позволяло значительно увеличить дальность плавания, необходимую для здешних вод. Вот только паровые машины подкачали — на испытаниях выдали скорость всего в 25 узлов, даже самые тихоходные дестройеры могли дать на узел больше. Мореходностью тоже не отличались, единственное преимущество этой «восьмерки» было исключительно в вооружении. Хотя, по слухам, у японцев сейчас есть миноносцы вооруженные полудюжиной трехдюймовых пушек, причем на борт могут стрелять четыре. И это очень опасно, особенно в ночном бою — под шквалом снарядов и минный крейсер не устоит…

— Бл…! Вот этого только нам не хватало! Бдят, суки узкоглазые, честь им и хвала! Аппаратам — товсь!

Ярость выплеснулась в громкой ругани, Эссен невольно прищурил глаза — на идущем впереди флагмане зажглись прожектора, потом яркие лучи полоснули с других броненосцев. Все же углядели глазастые сигнальщики в ночи с двух миль силуэты подкрадывающихся миноносцев. И сейчас на вражеских кораблях заливаются трели боцманских дудок, нижние чины вскакивают с подвесных коек, просыпаясь, и бегут к противоминным орудиям. И худо то, что на корабли перед переходом загрузили боеприпасы, а команды набраны, и отнюдь не только для перегона. По полному штату отправили офицеров и матросов, а за долгий поход те получат должную выучку, полностью освоив корабль и проведя учебные стрельбы.

— Аппаратам — залп!

Других приказов отдавать не было необходимости, с командирами минных крейсеров все было заранее обговорено. Как и то, что не выпускать торпеды по одной, а делать залп из обоих аппаратов — больше шансов на попадание, война многому научила. А вот орудия молчали — не хватало, чтобы потом по осколкам, либо того хуже, по неразорвавшемуся снаряду определили, кто мог напасть в ночи. Так что когда минный крейсер «Войсковой» отвернул в темноту, выпустив четыре торпеды, стараясь избежать попадания в длинные полосы ослепительного света, а за ним те же действия осуществили два других корабля, Николай Оттович пребывал в напряженном ожидании. И дождался результата — у кормы концевого броненосца взметнулся белопенный султан, подсвеченный лучами прожектора, и Эссен подумал, что в глазах задвоилось. С этого ракурса он увидел, что труба «разделилась» пополам — была одна, а стало две. И от ужасной догадки матерый моряк почувствовал, как волосы на голове встали дыбом, и радости совершенно не испытывал…

В начале 1890-х годов так попарно ставили трубы на многих флотах, но только для одного это стало классическим для большинства построенных кораблей…

Глава 10

— Николай Иванович, буду с вами откровенным. Да, покойный Дмитрий Густавович мне рассказывал многое, и теперь окончательно убедился в том, что вы знаете иные стороны повествования, чем я, и наоборот соответственно. И общая картинка у нас складывается как в мозаике — у вас одни разноцветные каменья, у меня другие, у фельдмаршала свои под рукой имеются. Вот только мы должны не только воспрепятствовать прежнему ходу истории, вернее, тому самому, что предопределен для нашей с вами России, а создать совершенно непохожий вариант, в котором не случится новой революции, вызванной продолжительной войной. В ней, кстати, на радость Парижу, Лондону и Вашингтону, погибнут империи. Их просто стравят друг с другом, и приведут к логической развязке — «divide et impera».

— Вы правы, Лев Алексеевич — «разделяй и властвуй». И противостоять таким действиям невозможно, ведь они изнутри поддерживаются разрушительной для основ деятельностью революционеров и поддерживающих их влиятельных кругов капитала и интеллигенции. Деньги и влияние на умы — что может быть страшнее такого, скажем так, «объединения».

Николай Иванович усмехнулся, отхлебнул «адмиральского чая» с коньяком, которым «баловался» также его начальник штаба. Обычно бледный лицом контр-адмирал Брусилов сидел с необыкновенно порозовевшими щеками — его последние полгода донимала та же жуткая хворь, что погубила, заживо сгноив адмирала Фелькерзама. Такой же ужасной болезнью страдал и убывший из Владивостока полтора года тому назад вице-адмирал Пет Алексеевич Безобразов, чрезвычайно удачливый «корсар». Ведь в прошлую войну он несколько раз буквально натыкался с кораблями ВОКа на эскадру Камимуры, но каждый раз не только выпутывался из скверной ситуации, но при этом еще топил японские транспорты. И моряки искренне жалели, что крейсерами в Ульсанском бою 1 августа 1904 года командовал Иессен, получивший вполне заслуженное прозвище «крейсерская погибель», и резонно считали, что будь на мостике «России» Безобразов не произошло бы трагедии с «Рюриком». Фелькерзам прошлым июнем написал тяжело больному Петру Алексеевичу письмо, и тот смог приехать во Владивосток, где за его лечение принялся тот самый знахарь, что совершил невероятное, буквально выцарапав у смерти, пять лишних месяцев жизни для самого командующего. И теперь вполне успешно лечил Брусилова и Безобразова — первый уже явно пошел на поправку, если не сказать выздоровел. А состояние второго улучшилось настолько, что уже обратно вернулся на службу, получив под свое командование 1-ю эскадру, состоящую из порт-артурских броненосцев и крейсеров бывшего ВОК. И сейчас дневал и ночевал на кораблях, энергично занимаясь боевой подготовкой, постоянно проводя маневры в заливе Петра Великого с учебными стрельбами, с успехом внедрив предложенную старшим артиллерийским офицером «России» бароном Греневицем действенную систему пристрелки полузалпами.