Криминальный гардероб. Особенности девиантного костюма - Терни Джоан - Страница 17

Чтобы анализировать кастинг как профессиональную оптику, необходимо сначала понять, как он осуществляется на практике. Обслуживая эстетическое суждение, кастинг должен дистанцироваться от других эстетических практик визуализации[132]. Кастинг-агенты не только фиксируют и документируют физические характеристики модели на эмпирическом уровне, но также имеют дело с диагностикой и прогнозами, поскольку им нужно хорошо представлять, как будет выглядеть модель в новом фотографическом или перформативном контексте. Агенты позиционируют моделей сначала в социальном и географическом пространстве, а впоследствии — в коммерческом. Этот процесс требует умения дифференцировать разные типы внешности и знать, где искать людей с нужными параметрами; иными словами, деятельность агента во многом зависит от темпоральных и пространственных факторов.

Если рассматривать кастинг как работу, связанную с отбором информации, управлением ею и прогнозированием (как это делается в последних исследованиях биобезопасности), можно заметить, что кастинг-агенты постоянно заняты мониторингом реальности, причем даже в тех случаях, когда эта деятельность выходит за рамки их непосредственных обязанностей. Вот как описывает это Хэнк, кастинг-ассистент в агентстве LVX:

Изо дня в день мы должны быть в курсе всего… просто знать, кто живет в городе, что в нем происходит, до кого можно быстро добраться, как люди в целом выглядят, как они одеваются, всякое такое.

Хозяйка агентства, Клаудия, часто укоряла своих сотрудников за то, что они, познакомившись с интересным человеком, не уговорили его прийти в агентство и не зарегистрировали в базе. «Вы — мои глаза, — говорила она. — Именно за это я вам и плачу».

Хотя результаты мониторинга фиксировались в базах данных, агенты руководствовались скорее интуицией, чем внятно артикулированным экспертным знанием. В отличие от биометрических баз данных, бесконечно расширяемых, поскольку это при необходимости облегчает процесс поиска, кастинговые базы низкотехнологичны, составляются на основе эстетических критериев и зачастую отражают субъективные впечатления специалистов от внешности и характера человека. Агенты тщательно подходили к выбору объектов для досье. Туда попадали лишь те, кто мог бы получить работу в сфере моды. И вместе с тем большинство людей, внесенных в эти базы данных, так и не нашли работу через агентство. Как и в случае с опознавательной фотографией, наличие портрета в базе намекало на потенциальные возможности, но не гарантировало визибильности.

Пытаясь пополнить базу данных, агенты используют свои социальные и профессиональные контакты и ориентируются на своеобразные ментальные карты, на которых городские публичные пространства предстают локусами обитания определенных типов людей; там намечены и постоянные маршруты, что позволяет не тратить силы и время на хаотичное блуждание по улицам[133]. Поиск потенциальных моделей, или скаутинг, требует информации о местах массового скопления людей и территориальном распределении потенциальных моделей с тем или иным типом внешности. Иногда это гомогенные локации, например этнические анклавы, иногда большие гетерогенные локусы, где можно встретить самых разных людей и, в свою очередь, смешаться с толпой. Для агентов скаутинг — это работа, связанная с правильным позиционированием, причем не только окружающих, но и себя самих; поэтому они часто прочесывают общественные парки, университеты и торговые центры. Конструирование подобных локусов, осуществляемое скаутами и кастинг-агентами, представляет собой своего рода логистическую и интерпретационную практику. Это экспертное знание, которое тщательно культивируется.

Например, во время работы над брошюрой о модных прическах для компании Saeta, занятой производством средств для волос и располагающей международной сетью салонов и косметологических школ, скауты столкнулись с проблемой поиска модели, описанной в заявке следующим образом: «Женщина-азиатка, любого возраста, 50 % седых волос». После нескольких безуспешных попыток найти кого-нибудь подходящего в Чайнатауне Ханна, одна из скаутов агентства, решила обсудить возможные варианты с Лиз, ведущей сотрудницей агентства. Она пожаловалась, что работать в Чайнатауне очень трудно, потому что сообщество там слишком замкнутое и она не знает языка.

«Никто не хочет со мной разговаривать», — сказала она. Лиз тоже была в отчаянии: она опустилась до того, что размещала объявления на сайте объявлений Craigslist и рассылала запросы в низкопробные агентства.

«Может быть, все дело в том, что они вообще не седеют», — сказала Лиз.

«А может, они красят волосы», — быстро парировал один из фрилансеров.

«Может, поищем в библиотеках?» — сострила Лиз.

«Если серьезно, — сказала Ханна, — как насчет музеев? Там встречаются очень красивые женщины, и они часто выглядят более естественно, не закрашивают седину и не наносят слишком много макияжа».

Лиз согласилась: «Попробуйте там, и, может быть, еще японские салоны: можно попросить владельцев вывесить там информацию с предложением работы».

Переживания Лиз и Ханны, которые не могли найти локацию, где обитают седые азиатки, или получить туда доступ, показывают, как сильно кастинг обычных людей зависит от способности скаутов физически добраться до определенных территорий и, что еще важнее, представить себе, где такие территории располагаются. Наглядно видно, какую роль играют в процессе кастинга культурная география и социальные сети и как они обусловливают типологизацию и дифференциацию образов обычных людей, которые в перспективе подлежат реконструкции. Ремарки «они вообще не седеют» или «их просто мало» демонстрируют, что у специалистов имеются устойчивые представления о количестве и качестве определенных типов внешности, сформированные благодаря контактам с определенными социальными группами и подпитывающиеся работой воображения.

В частности, Хэнк, который помимо обязанностей кастинг-ассистента иногда выполнял функции скаута, рассказывал, как трудно ему было найти «женщин-индианок среднего возраста» для банковской рекламы и «молодых белых девушек» и «молодых белых парней» для модного кастинга:

Поскольку это специфическая категория, представителей которой не так уж и много, я привел не то чтобы толпу — всего нескольких женщин, которые не очень-то и подходили, но мне хотелось, чтобы их было несколько, потому что это был мой первый скаутинг. А потом, когда мне велели найти молодых белых девушек и молодых белых парней, я обрадовался, мне казалось, это будет гораздо проще, просто потому что эти-то повсюду. <…> Там был другой подход, потому что, когда я подбирал людей [для рекламы банка], я просто высматривал любых, кто подходил по параметрам. И вот я такой: «Где вы все? Где вы? Где вы?» Потому что кто-то был слишком крупный, кто-то, типа, некрасивый, были какие-то еще — а мне нужно было много. [У Ханны] была та же проблема. Она вернулась и сказала: «Индианок найти трудно».

Когда я спросила Хэнка, действительно ли он считает, что дело в объективном количестве людей с определенным типом внешности, или проблемы как-то связаны с его собственной оптикой или характером его социальных контактов, он ответил:

Я думаю, в первую очередь, это количество. Эти [ «молодые белые девушки, молодые белые парни»] реально повсюду, и выбор больше. В этой категории, да, это из-за того, с кем я чаще встречаюсь, кого мне легче распознать, и общаться с ними мне проще… но установить контакт с азиаткой для меня совсем не то же самое, что с белыми девушками и парнями. Потому что я сужу о девушках-азиатках иначе, оцениваю их по-другому, потому что я знаю их с другой стороны [так как вырос в корейско-американской семье]. Если мне нравится какая-то азиатская девушка и мне кажется, что она похожа на кореянку, типа, как корейская модель в рекламе Tory Burch, хорошенькая девушка, носит хорошенькие платьица, то для меня это просто корейская вертихвостка какая-то. Я не решаюсь к ней подойти, потому что мне кажется, это выглядит так, как будто я одобряю это все, а вот если бы это была какая-нибудь глупенькая белая девушка, я бы запросто к ней подошел.