Разбитая любовь (ЛП) - Браун Стейси - Страница 13

— Стиви, почему ты не можешь признать, что любишь его?

— Люблю? — она рассмеялась. — О, Виски, ты такая наивная. То, что я чувствую к Крису, — это самая далекая от любви вещь на свете.

Она что, правда не заметила, что назвала его по настоящему имени, отрицая свои чувства? Может, она и мне не признается, да и себе самой, но эта девчонка влюблена в него так же сильно, как и он в нее. Отчасти это было ясно из-за того, как сильно они хотели ранить друг друга. Так не поступают с теми, к кому относишься равнодушно.

Я знала, что настаивать бесполезно — она просто спрячется в свою защитную ракушку, как черепаха.

— Как насчет завтрака? — я потерла босую ногу о другую, бросив бюстгальтер и нижнее белье в сумку в углу. — Я умираю с голоду.

— О. Мой. Бог! — взвизгнула Стиви, раскрыв рот. — Ты сделала это! Ты с Хантером наконец-то почпонькалась!

— Почпонькалась? — я покачала головой. — Кто так выражается?

— Я имею в виду, я как бы догадывалась, что вы вместе, но не знала, дойдете ли вы до конца. Ты даже не можешь сейчас солгать об этом; это очевидно. Ох, моя маленькая Виски совсем взрослая, — она замахала ресницами, изображая слезы. — Я так тобой горжусь.

— Хватит, — я сердито посмотрела на нее.

— О, мне нужны все подробности. Особенно детальное описание его задницы. Как она выглядела обнаженной? — она положила руку себе на грудь. — Черт, у него просто потрясающая задница.

Я усмехнулась, закатив глаза на свою сумасшедшую подругу.

— Сначала душ и завтрак, — счастье, распирающее грудь, невольно отразилось на моем лице, и я глупо заулыбалась. Задница Хантера была не только великолепна на вид, но и еще лучше на ощупь. Черт возьми, прямо сейчас мне захотелось провести по ней руками.

Что он со мной делает? Мозг, обычно занятый миллионом мыслей, теперь фокусировался только на одной: быть обнаженной наедине с Хантером Харрисом.

Глава 5

Джеймерсон

Рев моторов и музыки грохотал по всей арене, отдаваясь вибрацией в моем теле. Внизу, прямо рядом с происходящим, оглушительно ревели двигатели. Я глубже засунула беруши. Пропуск VIP-зоны, висящий на наших шеях, отделял нас от стартовых ворот всего несколькими шагами. Болельщики размахивали плакатами с номером 8 или надписью «Мгла», их скандирования каким-то образом перекрывали пронзительный шум.

Я прыгала на носочках от волнения, разыскивая Хантера. Я не видела и не слышала его весь день. Я знала, что его график сумасшедший, но не могла справиться с болью, которую испытывала, когда он не отвечал на мои сообщения. Мы со Стиви отлично повеселились, осматривая Денвер, но я ненавидела это чувство ожидания его звонка. Даже здесь я не сильно отличалась от себя дома, пытаясь не пялиться на незвонящий телефон.

Я знала, что это не его вина, но это не убирало тошнотворное чувство. Весь мой мир вращался вокруг Колтона: куда он шел, туда шла и я, его выбор фильмов, еды и развлечений на выходные. Даже в нашу годовщину я позволяла ему управлять. Я ненавидела эти “романтические” ужины, но молчала, ведя себя как послушная девушка, чтобы не создавать проблем.

Я едва оторвалась от той девушки, но теперь мне слишком легко снова подстроиться под шаблон, чтобы угождать людям, жить чужой жизнью… и, что еще хуже, жизнью парня, с которым я встречаюсь.

— Он за третьими воротами, — прокричал мне на ухо Джонс, указывая на Хантера. Я кивнула, разглядев его фигуру.

Стиви схватила меня за руку, тряся ее от волнения. Ее заводил весь этот азарт и осязаемая энергия, исходящая от гонщиков и болельщиков. Крис брал ее с собой на пару гонок, когда мы с Хантером не разговаривали. Никто из нас не бывал здесь уже давно, и я, как и Стиви, скучала по атмосфере, царящей внизу, среди всего этого шума и гонки.

На трассу вышла полураздетая девушка, которую я узнала — это Джойс с прошлой ночи. Она держала табличку с номером 30. Моторы взревели еще громче, каждый гонщик готовился вырваться вперед. Я была всего на одной гонке, но Джонс и Даг многое мне рассказали, поэтому я понимала, насколько важно хорошо стартовать. Это могло повлиять на весь заезд.

Я смотрела, как счетчик времени дошел до нуля, затем перед гонщиками опустились стартовые ворота, выпуская их на волю. За мотоциклами взметнулись облака грязи, когда они рванули вперед, разрывая трассу в борьбе за лидерство.

Байк Хантера был подрезан ведущим парнем, оставив за собой завесу из грязи, намертво вцепившись в руль на повороте. Голос ведущего сорвался на крик, его слова с трудом пробивались сквозь ревущий вокруг нас ад.

— Он сможет вернуть лидерство, — пробормотал Джонс скорее себе под нос, чем мне. Его обычно мутные глаза сейчас были сфокусированы на Хантере, словно лазер. Вот он, Менеджер Джонс, изучал каждое движение Хантера, бормотал себе под нос, будто он комментатор, хлопал и кричал на своего “клиента”. Он не мог скрыть своей гордости за Хантера. И мне тоже было приятно быть частью его мира.

Теперь весь наш городок знал о «Мгле», но всего несколько месяцев назад, до того, как его выкупил спонсор, местные считали его наркоманом и неудачником, который курил за трибунами с друзьями, прогуливая уроки. Все говорили, что он пойдет по стопам Дага — станет бросившим школу парнем, работающим в гараже. Когда я узнала правду о Хантере, мой мир перевернулся. Кроме его друзей, я была первой, кого он пустил в этот круг. Показал свою другую сторону.

— Дерьмо! — выругался Джонс, нахмурившись, когда мотоцикл Хантера обогнали еще трое гонщиков. — Что, черт возьми, с ним происходит? Он никогда не оказывался на пятом месте.

Тревога разлилась по моему телу, зубы вонзились в губу. Я подпрыгивала на носочках, сцепив руки, наблюдая, как его байк летит над холмами, но его продолжал обгонять еще один гонщик, словно чувствуя слабость

— Давай же, Хантер, — бормотала я себе под нос, тревожно наблюдая за тем, как он снова отстает.

— Какого черта? — закричал Джонс, вскинув руки. — Соберись, чувак.

Комментатор подтвердил, что это последний круг в этом заезде, Хантер теперь на восьмом месте. Отсюда уже не было возврата.

Лидер, парень по имени Джереми, чемпион последних двух лет, занял первое место. Народ сходил с ума, когда его байк пересек финишную черту. Номера и имена гонщиков объявляли по очереди по мере их пересечения линии. Толпа недовольно загудела, когда объявили, что Мгла занял восьмое место.

Джонс разочарованно потер свою кепку, носком ботинка ковыряя землю.

— Что это значит? — Стиви посмотрела на табло. — Он же еще в деле, правда?

За ночь проходило не одно соревнование, а несколько, разной протяженности и стиля, очки начислялись за каждый заезд, поднимая или опуская гонщика в турнирной таблице. Не все участвовали во всех гонках.

— Главная гонка у него позже, но сейчас Хантер не может позволить себе расслабляться. Даже на один заезд, — Джонс уставился вверх, моргнув. — Все на него смотрят; его спонсоры хотят быть уверены, что у них надежный игрок, а не темная лошадка, — Джонс посмотрел прямо на меня. — Они уйдут, как только он начнет проигрывать, если не будет сосредоточен. Отвлечен.

Мышцы вокруг моих легких сжались, чувствуя, как его слова пронзают мою грудь.

— Ты хочешь сказать, что это моя вина?

— Вина — это не то слово, которое я бы использовал… Но, Джейм, у него была ужасная тренировка, и весь день он был чем-то озабочен.

— Это не ее ответственность, — Стиви уперлась руками в бока.

— Я ее не обвиняю, просто говорю правду, — Джонс покачал головой и сделал шаг вперед. — Я пойду поговорю с ним перед следующим заездом. Крис тоже будет там.

Джонс, не дожидаясь ответа, побежал к технической зоне, где гонщики ожидали своего заезда.

— Черт возьми! — Стиви нахмурилась. — Это вина Хантера, а не твоя.

— Знаю, — ответила я, хотя в глубине души не чувствовала этого. Больше двух месяцев Хантер ни разу не сдавал позиции, все время держался в тройке лидеров. И вот, появляюсь я, и он падает на восьмое место?