Найденыш (СИ) - Шмаков Алексей Семенович - Страница 28

— И ведь прекрасно знает, какого это — быть одним из кандидатов на место в негласном соревновании поколений. — добавила Ульяна.

— Меня к этому почти два месяца готовили. — сказал я, и на лицах девчонок отразился неподдельный ужас

В их глазах я стал великомучеником. Человеком, который прошёл через нескончаемые мучения, чтобы оказаться на этом вечере. А вот Димка насупился ещё больше. Хотя куда ещё больше, я уже не понимаю. Он так скоро станет людей пугать своим грозным видом. Вон, уже и слуги, снующие между гостей с подносами, на которых стояли бокалы шампанского, стали на нас коситься и обходят по широкому кругу. А мне бы ещё стакан яблочного сока, этот уже почти пустой. Хоть немного притупляет голод.

Словно опять вернулся в детский дом и мне шесть лет. Тогда я только-только начал вставать на ноги, и с едой были большие проблемы. Впрочем, как и у всех остальных воспитанников.

— Как хорошо, что мы не наследники первой линии. — выдохнув, произнесла Ульяна. — И мы тебе очень сочувствуем. Но это мы, а вот взрослым до наших проблем нет никакого дела. Посмотрите, как они все друг другу улыбаются, хотя на самом деле половина присутствующих здесь не может терпеть вторую половину.

— Может, уже прекратите? — всё же не выдержал Димка, а вот мне было очень интересно послушать сестёр.

Они первые, от кого я услышал, что внутри семьи Апраксиных есть какие-то проблемы. Мне всегда говорили, что семья — это единое целое, нерушимый монолит, который способен противостоять любым внешним угрозам. И успешность этого противостояния зависела исключительно от того, насколько крепки семейные связи.

— А чего мы такого сказали? Сам прекрасно знаешь, что это правда. Или отец тебе не рассказывал, кто с кем дружит, кто с кем пытается договориться по поводу голосования и выбора кандидата от рода?

А сёстры начинали мне нравиться. Они говорили вещи, которые остальные боялись сказать. Причём я уверен, что они не врут. Первым делом я самую малость расположил их к себе. Ещё во время знакомства, когда ко мне подходили все родственники. На большинство эти способности не действовали, а вот дети практически все оказались беззащитны.

Уверен, что потом достанется от Волка. Он запретил мне на ужине пользоваться своими способностями. Да и баб Настя не спустит мне это с рук. Но это будет потом. А пока все родственники Виктора младше тринадцати лет относятся ко мне чуточку лучше, чем до встречи. А это, в свою очередь, может повлиять и на их родителей. Так что я действую исключительно в интересах своих нанимателей. Повышаю шансы быть избранным в качестве представителя от рода. Хотя я уверен, что выберут именно меня, но всё равно предпочту подстраховаться.

— Просто сейчас говорить об этом не стоит. — немного смягчился Дмитрий, при этом он посмотрел на своего отца, который сейчас разговаривал с княгиней Троицкой.

Моей родной тётей, которую отчего все сильно боялись. Все, кто о ней рассказывал, кроме баб Насти, конечно, она вообще никого не боялась. Даже князя называла мальчишкой, которого в своё время таскала за уши и шлёпала по заднице.

— На нас сейчас обращены взоры всех, присутствующих на этом вечере. Думаете, что нас не прослушивают? — последние слова Димка сказал шёпотом, словно действительно боялся, что нас кто-то услышит. Хотя вокруг стоял сильный гвалт и услышать, о чём говорит компания в паре шагов от тебя, было уже довольно проблематично. А рядом с нами сейчас никого не было на добрых десять метров.

Так получилось, что наша четвёрка оказалась на своеобразном островке спокойствия.

Сёстры отреагировали на слова Димки широкими улыбками.

— По этому поводу можешь не переживать. Никто нас не сможет подслушать. Только если Григорий Константинович, но ему точно нет никакого дела, о чём говорят дети.

Ульяна потянула золотую цепочку из-под платья, на конце которой висел уже знакомый мне чёрный камень.

— Откуда у тебя, Охранитель? — выпучив глаз, спросил Димка.

— Откуда, тебя не касается. Главное, что он у меня есть и нас точно никто не подслушает. — сказала Ульяна, и мне показалось, что она очень хочет показать Димке язык, но сдерживается из-за того, что все на нас смотрят. А будь мы вчетвером, то обязательно показала бы. Всё же быть ребёнком аристократа очень трудно и невероятно скучно.

— Он у нас один на двоих. Сегодня очередь Ульянки носить. — пояснила Оля. — И чего тут так удивляться? Вон у Виктора, наверняка тоже есть. Да и не один.

— Не-а, нету. — покачал я головой. — Я такой камень отдал одному парню.

— Как отдал? — удивилась Ульяна. — Он вот так просто его взял и даже ничего не произошло? Или это был кто-то из Апраксиных. Из кровных Апраксиных, а не приведённых из другого рода.

— Точно не Апраксин. — ответил я, а потом задумался. А может, и Апраксин, понятия не имею, какая фамилия у Дениса. Не спрашивал. Да и зачем, я же сам с камнем обо всём договорился.

— Тогда как он остался цел? Охранитель должен убивать любого, кто его коснётся. Кроме кровных Апраксиных, конечно.

— Да нет. Я договорился с камнем, и он точно ничего плохого не сделает Денису. — на мгновение запнулся, поняв, что проболтался. Назвал имя того, кому отдал камень. А потом понял, что ничего страшного в этом нет. Мало ли в империи Денисов? Да и зачем Димке и девчонкам его искать? — А ещё, сделал так, что когда он мне понадобится, то смогу найти.

— То есть как договорился с Охранителем?

На этот раз хором спросил все трое.

— Просто. Почувствовал, что он мой. Ну, принадлежит мне и что могу использовать его сам. Вот и не стал стесняться. Всё равно мне он уже был не нужен, а вот Денису пригодится. У нас с ним договорённости. Какие, рассказывать не буду. Сами понимаете, что это только наше с Денисом дело.

Но никто даже не собирался просить меня рассказать об этом. Да и вообще, девчонки и Димка, как-то надолго замолчали. Мне даже неуютно стало. Впору подходи к кому-нибудь из взрослых и начинай с ним разговаривать. Но я сдержался. И правильно сделал. Первой отошла Оля.

— А ты действительно жил в обычной семье? — спросила она очень тихо и при этом старалась прикрыть рот ладонью, словно боялась, что кто-нибудь сможет по губам прочитать, что она говорит. Хотя из этого никто и не собирался делать тайну. Да и ничего страшного в подобной практике не было. Как я понял, порой так поступают многие знатные семьи. А раньше, так вообще все поступали.

— Действительно. И ходил в обычную школу. А ещё у меня все друзья из той жизни, живут в детском доме. Не верите, можете у Димки спросить. Мы с ним туда ездили.

— Прям, в самый настоящий детский дом? Это, где живут дети, у которых вообще никого нет? Я слышала, что они все там дикие и на людей бросаются. А ещё вырастают одни уголовники.

— Неправда всё это. Те, от кого ты это услышала — дураки и сами уголовники. В детском доме все ребята отличные. Не дикие. Работящие и добрые. — не собираясь слушать этот бред, перебил я Ульяну. А ещё долбанул по ней своим правым глазом, чтобы знала.

Девчонка взвизгнула и схватилась за Охранитель, а затем резко отдёрнула от него руку и снова взвизгнула, принявшись дуть на ладонь.

— Он очень горячий. Снимите скорее цепочку, пока она мне шею не сожгла! — начала паниковать Ульяна, и я пришёл ей на помощь. Правда, как расстёгивать замок на цепочке я так и не понял, пришлось её порвать. Один край сразу же упал, и туда же полетел камень. Но я успел его поймать.

И чего Ульяна говорит, что он сильно нагрелся? Еле тёплый, не больше. А ещё этот камень отличался от того, что я отдал Денису. Ощущался в руке иначе. Тоже что-то моё, родное, но в то же время и совершенно чужое. Должно быть, это из-за того, что камень уже долго находится у девчонок и признал их своими хозяйками.

Конечно, можно с ним поговорить и договорится о смене хозяина, но я делать так не буду. Вон с какой гордостью сёстры рассказывали о том, что князь подарил им этот камень. Если заберу его, точно расстроятся. Ещё рыдать начнут. А я этого терпеть не могу. Хватит. В детском доме насмотрелся и наслушался девчачьего плача. Но там я мог легко успокоить любую, а как здесь действовать — понятия не имею.