Час ворот - Фостер Алан Дин - Страница 19

• Предыдущая
• 19/55
• Следующая

– Нет-нет, сэр. Не горы. Просто воздушное пространство над верхней рекой увеличилось. В пещере плыть интереснее – не то что в этом тоннеле, где ничего не меняется. Теперь можно перейти наверх, там все-таки есть какой-то свет.

– А какой? – поинтересовалась Флор.

– Увидишь.

Все занялись приготовлениями. На сей раз разгружать лодку не пришлось. Вещи поднимали к верхнему потоку, а там они моментально выскакивали на поверхность. Мадж поджидал их и оттаскивал поплавки к берегу.

Когда переправили все припасы, сухопутные жители полезли по веревке и погрузились в верхнюю реку. Переход оказался проще, чем в первый раз: выбираться на поверхность – это не нырять невесть куда.

Джон-Том непринужденно выскочил наверх и, плавая, обозревал огромную полость, в которой текла река.

Флегматик-лодочник недооценил ее размеры. Пещера была невероятно огромной.

Слева Джон-Том увидел каменный козырек, которым закончилась скальная крыша, столько дней прикрывавшая верхний поток. Здесь течение несло кое-какой мусор, редкие куски древесины были чуть ли не отполированы постоянным соприкосновением с камнем.

Куда более удивительными были стены пещеры, усеянные мириадами крошечных огоньков. Молодой человек неторопливо подплыл к ближайшему берегу. Выбравшись, он подхватил полотенце и направился исследовать ближайшие светящиеся камни.

В основном огоньки были золотыми, впрочем, заметны были причудливые мазки и пятна красного, синего, зеленого и желтого цвета. Светились лишайники и грибы. Мелкие казались пятнами, у тех же, что покрупнее, флюоресцировали ветви и шляпки. Каждый из них испускал немного света; произрастая здесь в изобилии, они освещали пещеру подобно заходящему солнцу.

Джон-Том нагнулся, чтобы рассмотреть скопление ярко-голубых поганок, когда за спиной послышался шумный всплеск. Молодой человек оглянулся, ожидая появления из глубины невероятного чудища. Однако это была их лодка.

В первые дни путешествия он гадал о назначении высушенных желудков, уложенных вдоль борта. Теперь все прояснилось: в надутом виде они создавали подъемную силу, достаточную, чтобы извлечь суденышко на поверхность верхней реки.

Теперь лодка покачивалась, пока Хапли торопливо выпускал воздух из надутых желудков, чтобы кораблик не вознесся к потолку пещеры. С палубы текла вода, Мадж торопливо откачивал воду из трюма.

Вытершись и одевшись, пассажиры вновь поплыли на восток. Здесь было куда веселее, и Джон-Том надеялся, что пещера не сомкнется над ними вновь, заставляя опуститься на унылую поверхность нижней реки.

Беспокоиться было не о чем. Пещера, напротив, становилась все просторней. Она казалась бесконечной, флюоресцирующие просторы впереди были неохватными.

Светящиеся заросли делали реку достойной живописца, сверкающие краски сливались в невероятных, просто анархических сочетаниях. С далекого потолка зубами опускались гигантские сталактиты. Некоторые были намного больше, чем их лодка. Суденышко проходило мимо огромных натеков, настоящих рек пятнистого кальцита. На стенах изгибались геликтиты[14], завиваясь кристаллическими усами. Повсюду светились грибы.

В обе стороны от главной пещеры отходили тоннели. Джон-Том испытывал огромное желание взять фонарь и побродить там. Однако Клотагорб напомнил, что любые исследования задержат их.

Размеры и великолепие пещеры не прогнали из его головы мысли о сложном строении Слумаз-айор-ле-Уинтли. Трудно все-таки плыть по реке, когда под ней воздух, а не скала или песок.

– А откуда ты знаешь, что у нее вообще есть дно? – однажды спросила у лодочника Флор. – Что, если она тройная… или четверная?

Хапли восседал на корме в обнимку с рулевым веслом.

– Потому что я, милая леди, не раз бывал на этом самом дне и поднимался оттуда. В любом случае, где бы ты ни встал на реке, якоря цепляются за второе дно.

Теплое свечение зарослей временами меркло и пропадало. Тогда приходилось полагаться на фонари и ждать следующего светящегося пятна.

Пога, у которого наконец закончился продолжительный период ворчливости, все это не тревожило. Темнота была для него естественной, и он наслаждался ею. Путешественники слышали, как он наверху порхает и рыщет между наростами. Иногда мыш покидал лодку надолго – к неудовольствию Клотагорба, – однако через некоторое время звуковой локатор безошибочно приводил его назад.

– Прекрасно, – бормотал Джон-Том, глядя на проплывающие мимо красоты. – Несравненно.

Талея стояла возле него и разглядывала темные отверстия в стенах; иногда их зияющие жерла подступали прямо к воде.

– Интересное у тебя представление о красоте, Джон-Том. А мне это не нравится ни в коей мере.

– Чдо вы, люди, понимаете в пещерах? – фыркнул появившийся над ними Пог. – Все вы, кроме чаропевца, не смыслите в эдом ничего.

– Что делать, если я свет предпочитаю тьме и просторы – стенам? – возразила она.

– Аминь, – от всего сердца поддержала ее Флор.

Первоначальное восхищение обеих девиц при виде светящихся растений уступило место суеверному ужасу, который люди испытывают перед подземными глубинами и ходами в них. Поскольку Джон-Том искренне интересовался пещерами, подобные страхи были ему достаточно чужды. Красотой эти образования, веками создаваемые терпеливой водой из известняка, не уступали любым наземным чудесам.

Впрочем, встревожены были не только Флор и Талея.

– По мне, так внутри реки было б поспокойнее, – однажды утром высказался Мадж. – Там хоть знаешь, где ты есть. – Он показал мохнатой лапой на темный большой боковой ход. – Мне эта дыра вовсе не по вкусу. Я еще молод для собственных похорон.

– Суеверия, – пробормотал Клотагорб, – губят цивилизацию.

Лодочник оставался таким же невозмутимым, как и в своих родных водах.

– А как все это называется? – спросил Джон-Том, разглядывавший лазоревые грибы на берегу.

– Как называется?.. Имя разве что в легендах найдешь.

Хапли отвернулся. Мелькнул невероятно длинный язык, втянув в рот прозрачную крылатую букашку. Лодочник-лягушка причмокнул губами.

– На вкус ничего, пусть никакого цвета и нет. – Он кивнул в сторону свода. – В сказках и историях речного люда это место зовется Горлом Земным.

– А куда оно ведет? – поинтересовалась Флор. Хапли пожал плечами.

– Кто знает. Твой наставник в твердом панцире полагает, что через все горы. Возможно, он прав. Надеюсь, что мы живыми выберемся отсюда, а не угодим, скажем, в чрево земли.

– Не очень приятно слушать. – Талея крутила рукоять ножа, словно рассчитывая с его помощью утихомирить разбушевавшуюся тьму.

Или то, что могло в ней таиться…

Они уже начали надеяться, что без приключений сумеют пройти через Зубы – по крайней мере, до конца реки. Долгие дни спокойного плавания, плавно несущее лодку течение убаюкали страхи, скопившиеся за время путешествия по Мечтравной степи.

Шум первым заслышал Пог, слух которого был острее, чем у всех остальных.

– Фальшивят, – объяснил он, – но в собственном понимании поют. Их там много – не один.

– Не сомневаюсь. – Длинные уши Каза были повернуты к северному берегу и дергались синхронно с бдительным носом.

Прошло несколько минут, прежде чем люди смогли понять, к чему именно внимательно прислушиваются их спутники. Ритм пульсировал, вздымаясь и опадая, легкий и эфирный, как женский хор. Без сомнения, это была музыка, но слова невозможно было разобрать.

Иногда пение нарушали оживленные модуляции, напоминающие смех. Джон-Том знал толк в странных мелодиях, однако этот хохот, с музыкальной точки зрения, ничего не стоил.

Настороженную тишину нарушил голос Хапли, в котором слышалось непривычное для него беспокойство.

– Лодка не слушается руля.

И в самом деле, суденышко неуклонно приближалось к северному берегу. Там вдоль скал тянулся галечный пляж, непригодный для высадки. Под гладкой шкурой лодочника бугрились мышцы, он старался выправить курс, но лодку неудержимо влекло к берегу.

• Предыдущая
• 19/55
• Следующая