Ложь и правда о советской экономике - Спицын Евгений Юрьевич - Страница 73

Кстати сказать, идейные разногласия между Н. С. Хрущевым и ближайшими сталинскими соратниками обозначились еще за год до XX съезда. В этой связи очень показательным является его спор с В. М. Молотовым, который в феврале 1955 года на сессии Верховного Совета СССР в своем докладе заявил о том, что в СССР построены лишь «основы социалистического общества». Понятно, что это мнение старейшего члена партии об уровне общественного развития, достигнутого в ходе строительства социализма в СССР, не могло не вызвать протеста со стороны Н. С. Хрущева и его идеологических клевретов, которые тут же пригвоздили главу советского внешнеполитического ведомства к «позорному столбу ревизионистов». По признанию тогдашнего молотовского помощника, а затем видного советского дипломата О. А. Трояновского[544], этот вопрос даже обсуждался на заседании Президиума ЦК, после чего В. М. Молотов был вынужден направить в главный партийный орган — журнал «Коммунист» — личное послание, в котором признал свою формулировку «теоретически ошибочной и политически вредной»[545]. К этому вопросу Н. С. Хрущев посчитал нужным вернуться и в своем Отчетном докладе ЦК, дословно заявив, что «в выступлениях отдельных работников допускались ошибочные формулировки вроде того, что у нас пока созданы лишь основы… то есть фундамент социализма». Однако хорошо известно, что еще «к моменту принятия новой Конституции СССР… социалистическая система победила и упрочилась во всех отраслях народного хозяйства страны. А это означает, что уже тогда социалистическое общество в нашей стране было в основном построено и с тех пор оно развивается на прочной базе социалистических производственных отношений».

В последний официальный день работы съезда по традиции прошли выборы в Центральный Комитет и Центральную ревизионную комиссию КПСС. В состав ЦК были избраны 133 члена и 122 кандидата в члены, а в Центральную ревизионную комиссию, которую вновь возглавил Петр Георгиевич Москатов, — 63 члена. Через день, 27 февраля, состоялся организационный Пленум ЦК, на котором были избраны его новые руководящие органы. Как и ожидалось, персональный и количественный состав полноправных членов Президиума ЦК совершенно не изменился, и туда опять вошли Н. С. Хрущев, Н. А. Булганин, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков, А. И. Микоян, Л. М. Каганович, М. З. Сабуров, М. Г. Первухин, М. А. Суслов и А. И. Кириченко. А вот состав кандидатов в члены Президиума был существенно обновлен. Помимо много лет занимавшего пост председателя ВЦСПС Н. М. Шверника и пребывавшего в таком качестве в составах Политбюро, а затем и Президиума ЦК еще с довоенных времен, новыми кандидатами в члены стали еще пять человек: министр обороны СССР маршал Г. К. Жуков, три секретаря ЦК КПСС — Л. И. Брежнев, Д. Т. Шепилов и Е. А. Фурцева, сохранившая пока и пост Первого секретаря МГК партии, а также Первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Н. А. Мухитдинов. И, наконец, в новый состав Секретариата ЦК вошли Первый секретарь ЦК Н. С. Хрущев, фактически второй секретарь ЦК М. А. Суслов и шесть отраслевых секретарей ЦК: А. Б. Аристов, Н. И. Беляев, Л. И. Брежнев, П. Н. Поспелов, Д. Т. Шепилов и Е. А. Фурцева.

Немаловажным новшеством на этом Пленуме стало принятие отдельного Постановления ЦК о создании еще одного руководящего партийного органа — Бюро ЦК КПСС по РСФСР. Как известно, в отличие от всех других союзных республик, самая крупная из них не имела своей Коммунистической партии. Все ее крайкомы, обкомы, горкомы и райкомы структурно входили в состав самой КПСС. Это была вполне осознанная политика В. И. Ленина и особенно И. В. Сталина, прекрасно сознававших, что создание в рамках РКП(б) — ВКП(б) — КПСС отдельной Компартии РСФСР чревато неизбежным двоевластием, которое рано или поздно изнутри разорвет саму партию, а значит, и страну. Поэтому И. В. Сталин всегда столь жестко реагировал на любые попытки поиграть в российский «патриотизм» и «сепаратизм». Однако теперь в рамках нового курса на расширение прав союзных республик, заявленного на XX съезде партии, было принято решение прибегнуть к некоему компромиссному варианту и создать данное Бюро ЦК КПСС. На этом Пленуме ЦК в состав этой структуры вошли 10 человек: Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев, по должности ставший его председателем, секретарь ЦК Н. И. Беляев, который стал заместителем председателя, заведующий Сельскохозяйственным отделом ЦК КПСС по РСФСР В. П. Мыларщиков, заведующий Отделом партийных органов ЦК КПСС по РСФСР В. М. Чураев, председатель и первый заместитель председателя Совета Министров РСФСР М. А. Яснов и А. М. Пузанов, а также первые секретари крупнейших российских обкомов партии — Московского (И. В. Капитонов), Ленинградского (Ф. Р. Козлов), Горьковского (Н. Г. Игнатов) и Свердловского (А. П. Кириленко).

Между тем после окончания съезда Н. С. Хрущев в ускоренном режиме продолжил разгром сталинской модели советской экономики. Так, уже 14 апреля 1956 года по его инициативе принимается Постановление ЦК и Совета Министров СССР № 474 «О реорганизации промысловой кооперации», которое 21 мая было продублировано аналогичным Постановлением Совета Министров РСФСР, поставившими «жирный крест» на этой важной отрасли народного хозяйства страны[546]. В этом документе было прямо указано, что поскольку «многие предприятия промысловой кооперации перестали носить характер кустарно-кооперативного производства и по существу не отличаются от предприятий государственной промышленности» и «современный уровень производства этих предприятий и их техническое оснащение требует изменения формы управления и более квалифицированного технического руководства», то ЦК КПСС и Совет Министров СССР постановляют: 1) «Признать необходимым реорганизовать промысловую кооперацию, передав ее наиболее крупные специализированные предприятия в ведение республиканских министерств соответствующих отраслей промышленности и областных и городских Советов депутатов и трудящихся, а торговые предприятия и предприятия общественного питания — в ведение местных торгующих организаций системы министерств торговли и потребительской кооперации союзных республик»; 2) «Установить, что передача государственным органам предприятий промысловой кооперации производится безвозмездно со всеми активами и пассивами по балансу»; 3) «Считать целесообразным сохранить в настоящее время в промысловой кооперации союзных республик артели инвалидов…, артели, применяющие в основном надомный труд, артели народных художественных промыслов и другие артели, которые по своему характеру производства не могут быть переданы в ведение государственных органов». Кроме того, было дано прямое указание «упразднить Центральный совет промысловой кооперации СССР (Центропромсовет)» и обязать его Правление «в двухмесячный срок передать Совету промысловой кооперации РСФСР все свои учреждения, организации, предприятия, учебные заведения, стройки, все его имущество и денежные средства, а также архив и представить в Министерство финансов СССР» его ликвидационный баланс. Наконец, «под закуску» Комитету по физической культуре и спорту СССР было передано руководство и контроль за работой Всесоюзного добровольного спортивного общества промысловой кооперации «Спартак».

Кстати, как установил П. Г. Назаров, уже тогда реорганизация всей системы кооперативной промышленности задумывалась Президиумом ЦК и Советом Министров СССР как ее поэтапная национализация. И только крайне резкая, а главное, аргументированная позиция по данному вопросу тогдашнего зам. председателя Промсовета РСФСР (РПС) А. П. Заговельева, которого активно поддержал тогдашний глава Совмина РСФСР М. А. Яснов, на время остудила экспроприаторский пыл Н. С. Хрущева и его клевретов[547]. Однако уже после совнархозовской реформы в недрах Совмина РСФСР быстро родился проект Постановления «Об организации управления промышленностью местного подчинения», в подготовке которого активное участие приняли два зампреда Совета Министров РСФСР — новый председатель республиканского Госплана Н. К. Байбаков и куратор местной промышленности Д. И. Алехин. Уже в июле 1957 года они направили свой проект на согласование «второму человеку» в Бюро ЦК КПСС по РСФСР А. Б. Аристову. И тогда же альтернативную записку с возражениями против данного проекта по тому же адресу послал и тогдашний глава РПС А. К. Зернов. И, как ни странно, с его доводами в аппарате ЦК неожиданно согласились, хотя строптивый А. К. Зернов тут же, по настоянию Д. И. Алехина, был снят со своего поста и переведен на хозяйственную работу в Ленинград[548]. Между тем уже в конце декабря 1957 года А. П. Заговельев, сменивший своего предшественника на посту председателя РПС, направил новое письмо стремительно набиравшему политический вес кандидату в члены Президиума ЦК, новому главе Совмина РСФСР Ф. Р. Козлову с просьбой воспрепятствовать дальнейшей передаче артелей в государственную промышленность[549]. К нему прислушались, и очередной реорганизационный зуд вновь приутих, что позитивно «отразилось на деятельности промысловиков». Однако передышка длилась недолго, и уже в апреле 1959 года министр финансов СССР А. Г. Зверев предпринял новую атаку на кооператоров. То, что главным «закоперщиком» новой атаки «выступил именно он», по мнению А. А. Пасса и П. А. Рыжего, было вполне «закономерно»[550]. Дело в том, что отношения промысловиков с госбюджетом строились следующим образом: около 60% всех денежных поступлений изымалось в государственную казну в виде налога с оборота, подоходного налога, налога на строения и земельной ренты (получателями двух последних платежей были исполкомы местных советов). Оставшаяся же часть, принятая за 100%, распределялась по нормативам, которые давно были согласованы между Совмином РСФСР и РПС. В тот период эти статьи расходов выглядели так: 48% шли в основной фонд самих артелей, по 20% — в централизованный фонд долгосрочного кредитования (ФДК) и на дивиденды членам артели, а 12% — на физкультурно-спортивную работу и в два фонда — улучшения быта и премирования. Таким образом, в реальной возможности промкооперации использовать свою прибыль и состояло ее самое главное преимущество по сравнению с госпредприятиями, где без санкции высокого начальства нельзя было потратить ни рубля. Между тем все средства ФДК, хранившиеся в Торгбанке СССР, по оценкам П. И. Яковлева, к тому времени исчислялись огромной суммой в 6,5 млрд. руб.[551] Тогда как все оборотные средства и амортизационные отчисления, хранящиеся в Госбанке СССР, насчитывали всего 1,9 млрд. руб.