Мастер темных арканов 3 (СИ) - Карелин Сергей Витальевич - Страница 36

— Павел, — кто-то осторожно тронул меня за плечо.

Развернувшись, я увидел господина Эйзенштейна собственной персоной. Рядом с ним стоял какой-то смутно знакомый парень. Лёгкая кожаная куртка и кожаные штаны. Все в дресс-коде сегодняшней вечеринки. Немного полноватый брюнет с короткой прической, некрасивым, но породистым лицом. Холодные голубые глаза рассматривали меня с интересом. Нет, я точно видел его в академии, но, кажется, не в нашей группе.

— Позвольте представить моего спутника, — произнес продюсер с придыханием, — князь Николай Евгеньевич Оболенский. Тоже учится на первом курсе, на факультете Боевой магии. Так ведь, князь?

— Так!

— Князь любезно почтил нас своим присутствием! — Блин, что-то много уж больно патоки в голосе уважаемого Абрама. Вспомнить бы ещё, что за Оболенский такой. — Выяснилось, что князь большой поклонник творчества «Зловещих мутантов»! И даже готов внести скромный вклад в организацию нашего ближайшего концерта.

— Ну, не такой уж и скромный, — слабо улыбнулся Оболенский. — Павел, зовите меня Николаем. И позвольте мне засвидетельствовать вам свое глубочайшее почтение. Признаюсь, эти две песни, исполненные на сегодняшнем вечере, произвели на меня сильное впечатление.

Какой-то странный у него тон. Вроде и вежливый, но холодный. Тем не менее я поблагодарил его.

— Так вот, — продолжил Эйзенштейн, — уважаемый князь готов…

— Подождите, Абрам, я сам, — повелительно остановил его Оболенский и посмотрел на меня с улыбкой: — Дело в том, Павел, что мне настолько понравилось ваше творчество, что я готов вложить приличную сумму денег в «Зловещих мутантов». Понятное дело, у отца я просить не буду, он таких вещей не понимает и, увы, не одобряет, но у меня имеются определенные накопления, которые я готов потратить на это дело. К тому же я вижу, что это может обернуться значительной прибылью. Весьма выгодное вложение денег. Но главное здесь, безусловно, музыка и стихи…

— Князь согласился вложить деньги, — добавил Эйзенштейн, воспользовавшись возникшей паузой, — только при условии, что песни будет писать именно Павел Черногряжский!

— Ясно, — хмыкнул я.

Правда, если по чесноку, то нихрена мне не ясно! Не похож этот князь на любителя музыки. Да и не нравится он мне. Улыбка и показная доброжелательность, а ещё — колючий взгляд, который словно меня сканирует, это неприятно. С другой стороны, может, я и предвзято к нему отношусь… Плюс всё это сотрудничество принесёт мне немалые деньги. Потерпеть или не стоит?

— То есть вы согласны, Павел? — прищурившись, уточнил Абрам.

— Согласен, — кивнул я в ответ, — но все нюансы лучше уточните с моим…

— Менеджером! — закончил за меня фразу продюсер. — Пойду поговорю с Марией!

Он ушел, оставив нас с Оболенским вдвоем.

— В академии мы в разных группах, так? — полуутвердительно заметил князь.

— Наверное, — пожал я плечами, — но на лекциях я вас видел.

— Какие интересные песни у вас, Павел… — Надо же. Теперь мой собеседник просто излучал доброжелательность. Даже взгляд потеплел. Хамелеон какой-то, ей богу. — Абрам говорил, что у вас есть еще…

— Есть, — кивнул я после короткого раздумья, решив, что раз князь сейчас главный спонсор, то скрывать от него смысла нет, — у меня еще пара имеется.

— Великолепно! — обрадовался тот. — И вы несомненно их нам продемонстрируете сегодня?

— Продемонстрирую, — усмехнулся я, и в следующий миг нас окружили мои спутники вместе с участниками «Зловещих». Абрам выглядел немного хмурым, а вот Мария — довольной. Девушка подмигнула мне и только сейчас заметила Оболенского. Мне показалось, или по ее лицу пробежала тень? Они знакомы. Как выяснилось, нет.

— Дамы и господа, разрешите представиться, князь Николай Оболенский. Ко мне можно обращаться запросто — Николай. Очень попрошу.

После знакомства Эйзенштейн пригласил всех нас в небольшой концертный зал. Мол, пока гости развлекаются, если уважаемый князь (то есть я) не возражает, можно послушать новые песни. «Уважаемый» князь, понятное дело, не возражал. Мы, незамеченные остальным народом, что, хорошенько поднакидавшись спиртным, уже перешел к танцам под веселую музыку, по-прежнему звучащую откуда-то из воздуха, вернулись в дом и там, пройдя какими-то хитрыми коридорами, спустились по лестнице в подвал, где оказалась вполне приличная студия с выстроившимися вдоль стен гитарами, ударной установкой, роялем и несколькими микрофонными стойками. Меня посадили на стул, дали в руки гитару и поставили микрофон. Причем сделали все настолько быстро, что я даже растерялся.

— Готовы, Павел? — с нетерпением поинтересовался Абрам.

— Готов, — улыбнулся я, оглядев расположившихся передо мной слушателей. Оболенский, кстати, встал немного поодаль, но следил за мной очень внимательно.

— Тогда прошу!

Подстроил гитару, после чего выдал «Куклу колдуна». Надо было видеть круглые глаза зрителей, когда отзвучал последний аккорд. Ну и слышать оглушительные аплодисменты. Искренние, между прочим.

— Это бомба… — только и смог выдохнуть Абрам, и участники «Зловещих мутантов» полностью с ним согласились. А вот по Оболенскому было не понять. Впрочем, встретившись со мной взглядом, он ободряюще улыбнулся и поднял большой палец.

— А еще.? — почти шепотом попросил Эйзенштейн. — Вы вроде говорили, что у вас есть две песни…

Я кивнул в ответ и сыграл «Лесника». Конечно, его, в отличие от первой песни, все же надо было исполнять гораздо тяжелее, но он и в акустическом варианте звучал неплохо. По крайней мере, народ снова впечатлился. Стоило только закончить, как меня снова наградили бурными и продолжительными аплодисментами. На этот раз Оболенский хлопал вместе со всеми.

— Это сильно! — безапеляционно заявил Абрам. — Павел, а у вас разве больше нет песен? Этак можно на запись целого альбома замахнуться.

М-да… Я уже знал, что, помимо МГС, где можно было слушать музыку, в этом мире существовали еще проигрыватели пластинок. Саму музыку записывали на так хорошо знакомые мне круглые виниловые диски. Правда, делали это с помощью магии. Ну и воспроизводили таким же образом. Проигрыватели пластинок, как я понял, были удовольствием недешёвым, так что народ в основном слушал в МГС. Существовали и еще какие-то хитромудрые заклинания, позволяющие слушать музыку, вроде того, что сейчас играло на улице, но, опять же, подобное могли позволить себе только толстосумы вроде Эйзенштейна.

Мария не дала мне ответить на этот вопрос, моментально преобразившись в менеджера. Пока они с Эйзенштейном спорили, я тихо поинтересовался у Насти насчет князя Графирова, после чего заработал удивленный взгляд.

— Что? — не понял я. — Что, и с ним-то не так?

— А к чему ты спросил-то? — также шепотом осведомилась она, краем глаза наблюдая за увлекательным торгом Фонвизиной с Эйзенштейном, от которого оба они, кажется, получали истинное удовольствие.

— Понимаешь, — хмыкнул я, — мы с ним только что встретились. И это…Чего ты вопросом на вопрос отвечаешь? Неужели он настолько примечательная личность?

— Да не сказать, чтобы примечательная, — фыркнула девушка, — просто он, как бы так выразиться… Слишком большой оригинал! Дело в том, что младший Графиров полностью соответствует понятию «неформал». Наследник у князей Графировых его старший брат, так что на младшего, похоже, рукой махнули. Вот он постоянно и влипает в какие-то истории. Частый персонаж светской хроники. Только новости всё больше нелицеприятные. Ходили даже слухи, что он как-то связан с террористами из секты Астарты, но доказать так ничего и не смогли. Его папа — достаточно крупный землевладелец, один из поставщиков продуктов к императорскому столу. Род, сам понимаешь, богатый, хоть и болтается в конце первой сотни рейтинга. Кстати, а как вы с ним умудрились пересечься? Он здесь, что ли, ошивается? Или ты имеешь какое отношение к Графировым? — во взгляде её сквозило неприкрытое любопытство.