Психи (ЛП) - Энн Шеридан - Страница 70

Маркус наблюдает за мной, его пристальный взгляд полон любопытства, когда он медленно прищуривает глаза.

— Что это на самом деле? — спрашивает он. — Есть что-то еще. Ты знала, что мы выступили против Дрейвена, чтобы защитить тебя, и ты даже выглядела чертовски взволнованной, когда я покончил с его жизнью. Ты была не против, так что же еще происходит?

Я отвожу взгляд, сжав челюсть, а в груди гудит тупая боль, которую я не до конца понимаю.

— Разве девушка не может просто разозлиться из-за того, что провела ночь, истекая кровью в ванне?

Роман качает головой и подходит ближе.

— У тебя есть полное право злиться из-за этого, но Маркус прав. У тебя на уме что-то еще.

Я не могу не встретить его пристальный взгляд, и, когда я вижу неподдельное беспокойство в его темных глазах, в моем горле начинает образовываться комок. Я вздыхаю и перевожу взгляд на стакан с водой на журнальном столике, наблюдая, как конденсат медленно стекает по тонкому стеклу и оставляет след на дорогом дереве.

— Вы сказали, что научите меня, как защитить себя, — бормочу я так тихо, что даже не знаю, слышат ли они меня как следует.

Руки Маркуса вздрагивают на моей лодыжке, и он сжимает ее немного крепче, когда Роман тяжело вздыхает.

— Мы действительно так сказали, — признает он. — Но это было всего несколько дней назад. Независимо от того, начали мы тебя тренировать или нет, ты все равно не была бы достаточно сильна, чтобы отбиться от него.

— Ты этого не знаешь, — выпаливаю я, слезы наполняют мои глаза. — Ты мог бы научить меня основам. Или, по крайней мере, научить меня, как оттолкнуть его от себя на достаточно долгое время, чтобы окликнуть тебя в клубе. Все могло не зайти так далеко. Ты мог бы спасти меня, пока не стало слишком поздно.

— Мы не спасли тебя, — говорит Леви, присаживаясь на край кофейного столика, чтобы встретить мой тяжелый, полный боли взгляд. — Ты спасла себя сама. Ты намного сильнее, чем думаешь. Ты сломала этому ублюдку нос и вырубила его. Ты выбралась из ванны через люк, когда другие люди не смогли бы. Все, что мы сделали, это подлатали тебя в конце.

— Не делай вид, что я не видела, как его гребаная голова каталась по заднему сиденью, прежде чем ты вырубил меня.

— Что ж, — усмехается Маркус, в его глазах появляется нездоровый блеск. — Мы точно не могли позволить ему остаться безнаказанным.

— Ты отрубил ему гребаную голову.

Маркус смеется.

— Отдавай должное там, где это необходимо, — говорит он. — Мы не просто отрезали голову, мы срезали ее зазубренным ножом. Это было чистое великолепие. Нет, это был шедевр. Произведение искусства.

У меня сводит живот.

— Фу, меня от тебя сейчас стошнит.

Маркус мягко сбрасывает мои ноги со своих колен и встает.

— Тогда моя работа здесь закончена.

Не сказав больше ни слова, он выходит из гостиной, и прежде, чем успевает отойти слишком далеко, позади него раздается тихий свист, и два больших волка скачут по комнате. Мои глаза расширяются от удивления. Я даже не заметила, что они были здесь.

Роман смотрит, как волки устремляются за Маркусом, прежде чем оглянуться на меня.

— У нас все хорошо? — спрашивает он.

Я поднимаю бровь.

— Ты что, забыл, что похитил меня и практически нарисовал мишень на моей спине для своего отца? Не говоря уже обо всем остальном дерьме, через которое ты заставил меня пройти с тех пор, как я здесь. В каком мире у нас когда-нибудь было бы все хорошо?

Он закатывает глаза.

— Мы же не привязывали тебя в ванне.

— Чем это отличается от того, чтобы преследовать меня по лабиринту и заставлять думать, что я умру?

— Тем, что мы никогда не желали тебе зла. С нами ты всегда была в безопасности, просто не знала этого. Нам просто нравится видеть страх в твоих глазах, в то время как у него были все намерения покончить с твоей жизнью. Мы — это не он. Поэтому я спрошу тебя снова. У нас все хорошо?

Я тяжело вздыхаю и стискиваю челюсти.

— Сделай мне морфиновый коктейль, и я, возможно, подумаю о том, чтобы отпустить тебя с крючка.

Роман выдерживает мой пристальный взгляд, и, судя по грубому выражению его потрясающе злого лица, я бы осмелилась предположить, что он изо всех сил старается придержать язык. Секунды идут, а я не отвожу взгляда, пока он наконец не сдается и не поворачивается к большому входу в гостиную.

— Эй, — кричу я ему вслед, прежде чем он успевает уйти слишком далеко. Роман оборачивается, его обсидиановый пристальный взгляд прищуривается к моему, пока он нетерпеливо ждет. — Я, ммм… спасибо. Я знаю, что в некотором роде доставила вам, парни, неприятности, но, хочу я это признавать или нет, вы спасли мне жизнь. Вам не обязательно было спускаться в тот подвал, но вы это сделали. Я бы всегда боялась, что он вернется за мной. Если бы вы, парни, не… Ну, вы понимаете, — говорю я, проводя большим пальцем по своему горлу. — Я бы никогда не смогла заснуть ночью. Я просто … Я рада, что все закончилось.

Роман смотрит на меня еще мгновение, его жесткий взгляд медленно смягчается, когда тишина заполняет комнату, затем он просто кивает и отводит свой вызывающий привыкание взгляд. Он выходит из комнаты, как будто не может убраться отсюда достаточно быстро, и я ловлю себя на том, что оглядываюсь на Леви.

— В чем его проблема? Он выглядит так, словно кто-то только что развел огонь у него под задницей.

— Хочешь верь, хочешь нет, — усмехается он, откидываясь на кофейный столик и устраиваясь поудобнее. — Я думаю, ты, вероятно, первый человек, который поблагодарил его за спасение своей жизни.

— Да ладно? — Бормочу я, недоверчиво выгибая бровь. — А как насчет тебя и Маркуса? Из всех дурацких ситуаций, в которых вы побывали, вас ни разу не загоняли в угол и вам не приходилось полагаться на своего брата, чтобы спасти себя?

Он качает головой.

— С нами такого дерьма не случается. Мы входим в ситуацию, только когда знаем, что можем победить. Мы не рискуем по глупости своими жизнями.

— А как же ваш отец? — Спрашиваю я. — Ты не думаешь, что он принимал на себя всю тяжесть его оскорблений, чтобы отвлечь его внимание от вас двоих?

Брови Леви хмурятся, и он быстро погружается в глубокое молчание.

— Я думаю, — говорит он после долгой паузы, его глаза смотрят на меня, но сосредоточены где-то далеко. — Это возможно, но он бы не стал. Мы все более чем способны справиться с его дерьмом.

Я качаю головой.

— Я знаю, что вы более чем способны. Вы доказывали это снова и снова, но я думаю, ты ошибаешься. Я думаю, Роман делает для вас больше, чем ты когда-либо мог себе представить.

— Что заставляет тебя так говорить?

Я пожимаю плечами и смотрю в сторону входа, за которым только что исчез Роман.

— Я не знаю, — бормочу я. — Просто такое ощущение.

Я опускаюсь обратно на диван, чувствуя, что обезболивающие начинают делать свое дело, хотя я очень надеюсь, что Роман справится с этим морфиновым коктейлем. С болью можно справиться, но если есть хоть какой-то способ забыть о ней, то я буду только рада. Возможно, морфиновый коктейль — это не совсем то, что мне нужно, может, мне стоит обратиться к Маркусу за чем-то более… сильным.

Я оглядываюсь на Леви и обнаруживаю, что он с любопытством смотрит на меня.

— Что? — Медленно спрашиваю я, наблюдая, как его взгляд задерживается на мне со странным чувством гордости. Я прищуриваюсь и смотрю на него, не понимая, почему во мне все кипит от волнения.

Он мягко качает головой, тихо выдыхая.

— Ничего, — бормочет он. — Ты просто… как бы сводишь меня с ума.

Мое лицо искажается от замешательства.

— Что?

Леви смеется и немного выпрямляется на кофейном столике.

— Ты другая, — говорит он мне. — Ты боец и совсем не такая, какой я привык тебя видеть. Девушки, которых наш отец подбрасывает к нам на порог, сдаются. Они не сопротивляются, и у них чертовски точно не хватает смелости быть здесь и выдвигать требования. Но посмотри на себя. Ты каким-то образом превратила это место в свой дом. Роман таскает тебе наркотики, а Маркус выставляет себя дураком. Черт возьми, малышка. Ты заставила меня трахнуть тебя на крыше, несмотря на мои здравые рассуждения.