Сонный лекарь 8 (СИ) - Голд Джон - Страница 26

Вот она. Величайшая тайна Каладриса.

Глава 10

Хозяин Цифр

Зона Отдыха, мир Земли (где-то над экватором)

Михаил Довлатов, странствующий целитель-учитель [3]

— Ну, здравствуй, Хозяин Цифр, — гремя кандалами, я прикоснулся к стенке куба. — Всё это время ты вёл меня на Летающие острова, не так ли? Всё ради того, чтобы я пришёл сюда… к тебе.

Вот она. Величайшая тайна Каладриса.

Стоило снова прикрыть глаза и погрузиться в медитацию, как я увидел продолжение истории воительницы в серебряных доспехах. После переноса в Зону Отдыха металлический куб тут же перестал гудеть. Нечто, находившееся внутри него, впало в спячку.

Серебровласка осталась лежать там же, где и упала. Однако её необычный доспех вдруг сам раскрылся. Скрипя металлом, он отцепил себя от рук и ног. Затем с трудом поднялся с земли и вскоре принял форму тяжелораненого человека. Светлые волосы, острые скулы и телосложение, близкое к идеалу — вне всяких сомнений, это был Каладрис, но выглядящий молодым. Его дух трещал по швам из-за раны на груди, нанесённой копьём в недавней битве.

[Духовная форма! Его вторая ипостась — это доспех, поглощающий энергию из техник!] — понял я, едва разглядев травмы на груди и плече. — [Вот почему обе воительницы сражались, не используя своих аспектов. У них была особая экипировка.]

В видении Каладрис, покачнувшись, упал на колени и зарыдал над телом серебровласки. Никогда прежде я не видел от Охотника столь ярких проявлений чувств. Скорбь, слёзы сожаления и крик души, который по силам понять лишь тем, кто тоже кого-то потерял. Не знаю, кем серебровласка с Охотником друг другу приходились, но поток эмоций шёл такой, будто сама его душа только что рассыпалась на части.

— Ты обещала попрощаться! — кричал Охотник над бездыханным телом. — Обещала, что отступишь, если нас начнут теснить! Какой смысл в победе, если ты сама мертва…

Видение ускорилось. Охотник предал огню тело серебровласки. Прямо тут, в Зоне Отдыха, имелся участок лавового типа. Там и прошла кремация. Почти все личные вещи, серебровласка, обложенная цветами, труп копейщицы и сломанное копьё сгинули в огне…

Самое интересное случилось с двуручным мечом — тем самым, которым орудовала дама в серебряных доспехах [Каладрис]. Последний удар, перерубивший копьё соперницы и её супердоспех, оказался фатальным для клинка. Не выдержав нагрузки, лезвие сломалось сразу в двух местах.

Та-дам! Меч тоже был с сюрпризом. В его рукояти сохранилась повреждённая душа. Полнейшее охреневание случилось в тот момент, когда я увидел надпись на широкой гарде: «Аталанта — между небесами и землёй».

Охотник любя, практически как собственное дитя, завернул рукоять меча в кусок одежды, оставшийся после серебровласки. Каладрис прихватил с собой осколок копья и покинул Зону Отдыха.

…

Видение изменилось… Я увидел старый железнодорожный вокзал Аркхэма. Тот самый, на который я сам приезжал на поезде не так давно.

Стоявший у входа мальчишка-газетчик, счастливо улыбаясь, размахивал над собой товаром. Заголовок на первой полосе гласил: «Успешно уничтожены последние чудовища второго Сопряжения». И чуть ниже ещё один, шрифтом поменьше: «Первый абсолют [7] появился в Соединённых Штатах».

В углу всё той же газеты с непримечательным названием «Вестник Аркхэма» красовалась дата — 5 марта 1922 года.

[Хм… вот как. Значит, прошло примерно двенадцать лет с момента начала второго Сопряжения и прибытия Каладриса в наш мир?]

Всё на том же вокзале чуть повзрослевший Охотник сидел на скамейке. Он аккуратно переносил оставшееся в осколке копья Семя Духа в старый потрёпанный манускрипт. Именно эту книгу я потом видел в Запретной Библиотеке.

[Аль-Хазред! Так она была оружием-ментатом? Или же, как и Каладрис, имела необычную вторую ипостась?]

Видимо, уже тогда, сто лет назад, Каладрис начал свою одиночную войну по защите Корректора и Летающих Островов. Даже останки врага Охотник умудрился использовать себе на пользу.

…

Видение снова изменилось…

Старинный автомобиль, тарахтя, как трактор, катился по просёлочной дороге. Неширокой, да ещё и пролегавшей между плантаций оливковых деревьев. На одном из почтовых ящиков висела деревянная табличка «о. Сицилия, деревня Ларсо…» — остальную часть адреса прочитать не удалось.

Автомобиль проехал по глубокой луже, едва в ней не утонув. Из-под колёс брызнули комья грязи, перепачкавшие табличку до неузнаваемости.

Вскоре автомобиль выбрался из лужи и, проехав ещё пару миль, остановился у ничем не примечательного дома. Халупа в один этаж с сараем для овец. Вышедший из авто Каладрис и доктор о чём-то долго говорили с молодой горевавшей семейной парой. Их впустили в дом. Супруги, всплакнув, остались на кухне. Гости, не снимая обувь, прошли в спальню.

В комнате стояла гнетущая атмосфера. В колыбели лежал младенец, не подававший признаков жизни.

[Девочка, три месяца,] — понял я, едва взглянув на кроху. — [Смерть наступила не больше часа назад.]

Доктор закрыл за собой дверь и встал около неё. На его лице читалась мрачная решимость. Каладрис, занавесив окна, подошёл к колыбели. Достав из сумки знакомый мне свёрток с рукоятью, Охотник извлёк из него душу и поместил в младенца.

— Тебе повезло больше меня, Атти, — на губах Каладриса проступила грустная улыбка. — Ты не будешь помнить те времена, что мы провели с Леди Серебряной Луной. Забудешь наши мечты и лица тех, кто шёл все эти годы вместе с нами.

Смахнул выступившие слёзы, Каладрис поцеловал ожившую малышку в лобик.

— … Спи, Атти… Ты будешь одарённой с самого рождения и с самым сильным духом на Земле. Я буду издали приглядывать за тобой, — Охотник сглотнул и, поднявшись, отошёл от колыбели. — Прости… мне больше не стать ишвар [9]. Слишком серьёзная травма духа. Я больше не смогу прикрывать тебе спину на поле боя…

Младенец закричал, будто всё поняв. С ним прощались… Каладрис же, мрачнея с каждым шагом, вышел в коридор. Мимо него пронеслись родители Аталанты Силлы.

— Я создам тебе самый надёжный тыл в мире, — Каладрис сглотнул подступивший к горлу ком. — Несокрушимую стену за твоей спиной. Раз в этом мире ещё нет Ассоциации Охотников, я создам её своими собственными руками.

…

Видение снова изменилось.

С неба лил дождь. Скрипнув калиткой, Охотник зашёл в здание, похожее на закрытый военный объект. Решётки на окнах, охранник-автоматчик в будке на входе и КПП внутри. Ботинок Каладриса прошёлся по размокшей газете, лежащей на земле. На первой полосе едва читался размытый заголовок:

«Пруссия начала масштабную войну в Европе».

Дата в уголке — 17 мая 1936 года.

Все солдаты говорили на немецком. Скорее всего, видение показывает Берлин, столицу Пруссии. Пройдя пост охраны на входе, а потом и на втором этаже, Охотник вскоре попал в лабораторию. На полу лежал знакомый мне малый круг телепортации Древних. Команда учёных пыталась что-то делать с местом для введения руноглифов. Один из них, заметив гостя, улыбнулся и, подойдя, сразу протянул руку.

— А-а! Вы, должно быть, тот самый Каладрис? Основатель Ассоциации Охотников.

— Доктор Эйнштейн, — Охотник ответил крепким рукопожатием. — Спасибо, что согласились встретиться. Вижу, военные Пруссии торопятся поскорее пустить ваши разработки в дело.

Учёный равнодушно пожал плечами.

— Я человек науки. Любое открытие человечества всегда сначала используют как оружие. Признаться, меня сильно удивили ваши письма. Вы детально описали список руноглифов и важность размещения платформ на узлах мировых потоков маны. Я уж, грешным делом, подумал, будто вы уже проводили похожие исследования. Но раз вы здесь…

— Открытие меня не интересует, — тон Каладриса стал холоднее. — Кому дадут Нобелевскую премию, мне всё равно. Я не хочу, чтобы МОЁ имя значилось в каком-либо документе, включая лабораторные журналы и списки посещений.