Школа Хизер Блоссом. Часть 3 (СИ) - Илларионова Рианнон Анатольевна "Рианнон" - Страница 22

Выйдя с последнего на сегодня урока у мастера Ланди, Элинор, Агни и Бри неспешно пошли рядом, позволяя прочим однокурсникам обгонять их.

— Я хочу отпроситься у мастера Персиваля и съездить в Дублин, — сказала Элли. — Этот адрес на карточке… он ведь подсказка. И что-то значит.

— С Лэнгдоном надо договориться, — авторитетно заявила Агни. — Он отвезет. Мне он нравится, серьезный такой, ответственный.

— А мне, что хорошенький, — захихикала Бри.

Элли тоже рассмеялась.

— А мне тогда… что он фейри, — она осеклась. — Это… так непривычно, что я… тоже.

Агнесс ободряюще взяла ее за руку.

— Ты освоишься. А эти тайны помогут, когда разгадаешь. И мы поможем здесь. Правда ведь, Брианна?

Бри кивнула.

— Проводить тебя? — заботливо спросила она у Элли.

Элинор покачала головой.

— Что я, кабинет мастера Баркли не найду?

— Ой, а можно?.. — Бри умоляюще сжала ладони, — … если разрешит, купишь мне кое-что в магазине? Я деньги дам.

Элинор милостиво кивнула. Для подруги было не жаль потратить и немного из своей стипендии. На одной из развилок коридора они разошлись в разные стороны, и Элли направилась в сторону кабинета директора.

Снова повернув в очередной коридор, она натолкнулась на кого-то… чьи-то руки схватили ее, но почти в тот же миг выпустили. Перед ней стоял тот самый полный загадок Гавейн. Юноша никак не изменился со времени их прошлой встречи. Он окинул девушку меланхоличным взглядом и слегка склонил голову в приветствии.

— Добрый день… — Элли была почти рада встрече.

Гавейн промолчал, никак не выражая чувств. Он замер посреди коридора со сложенными на груди руками, словно прикрывая свой медальон.

— Я хочу еще поговорить с тобой… — Элли ощущала себя странно под его холодным взглядом, словно должна была за что-то извиняться.

— Ты так бежала. Явно куда-то спешила, — почти процедил сквозь зубы «невозможный» полукровка, не меняя позы. — Вот и иди туда.

Элли попыталась невозмутимо рассмеяться, скрывая смущение от своей неуклюжести.

— Вовсе нет. Я бежала… В общем-то никуда. Время у меня есть.

Гавейн слегка улыбнулся, но без явной доброжелательности.

— Но ты не спросила, есть ли время у меня. Или желание разговаривать.

Элли опешила, не понимая, чем заслужила такую грубость. Любого другого она моментально бы выбросила из головы и начала игнорировать, но этот бессмертный знал ее отца. Его она готова была извинить.

— Тебе здесь не нравится? — уточнила Элинор. — С кем ты общался?

Гавейн презрительно пожал плечами и опустил руки. Его медальон притягивал внимание девушки. Элли почти неосознанно потрогала подвеску, спрятанную сейчас под одеждой. Фейри неожиданно улыбнулся.

— Как ты спишь?

— Нормально… — протянула Элинор, не желая расстраивать бессмертного упоминанием участившихся в последнее время реалистичных кошмаров.

Элинор осознала, что довольно длительное время молчит, а фейри, так же безмолвно, наблюдает за ней. Она снова смутилась.

— Мой… друг захочет познакомиться с тобой, — сказала она примирительно, размышляя, говорить ли этому бессмертному, что в Грэме течет кровь Короля Благого Двора. — Можно я расскажу ему о тебе?

— Думаю, не стоит, — голос Гавейна прозвучал мягко, но достаточно решительно. — Я привык к одиночеству. И к тому, что меня отвергают оба народа, и светлый, и темный.

«Он хочет, чтобы его пожалели?» — подумала Элли.

— Мой друг тебя не отвергнет.

— Я не хочу! — теперь голос фейри стал резким, почти сердитым.

Элли, со свойственной ей мнительностью, решила, что обидела бессмертного, хоть и не понимала, чем. Она уже была готова уйти, но еще надеялась разговорить юношу.

— Может быть, мы встретимся позже, когда ты сам захочешь, и поговорим? Я бы хотела больше узнать о моем отце…

По лицу Гавейна пробежала тень. Он посмотрел Элли прямо в глаза.

— Твой отец в большой опасности… — не обращая внимания на то, что девушка судорожно вздохнула, он закончил: — Король Благого Двора очень умен и… могуществен. Если твой отец станет пленником… спасти его не получится.

— Но ведь ты знаешь… где сейчас мой отец? — спросила Элли, чувствуя, что от бессилия что-то изменить подкашиваются ноги.

Гавейн молчал, словно напряженно думал о чем-то. По губам его скользила странная улыбка.

— Я подумаю, что можно сделать. Но для этого ты не должна мне мешать. Когда я сам захочу… когда мне будет, что сказать, я приду к тебе.

— Сегодня? — уточнила Элинор.

Так же медленно фейри покачал головой.

— Нет. И не завтра. Не скоро. Мне нравится быть одному.

«Поэтому его никто не видел и не знает? — уже с неудовольствием подумала Элли. — Даже Робин. Который знает вообще всех!»

Гавейн смотрел на девушку изучающим взглядом исследователя. Теперь он казался Элли уже не таким милым и несчастным отверженным, как поначалу. Фейри неожиданно стал почти страшным, как те незнакомцы из сегодняшнего сна. Элли немного отступила.

«Грэм!» — позвала она мысленно.

Подвеска, переданная отцом, стала совсем ледяной и ощутимо обожгла кожу. Впервые за все время Элли захотелось снять ее. Темноволосый фейри, медленно, будто нехотя, протянул руку и погладил ее по волосам, едва касаясь. Глаза его снова поменяли цвет от темно-зеленого до почти мятного. Гавейн сжал свой медальон.

— Не бойся меня.

Элли отрицательно покачала головой, показывая, что не боится, но совсем не была в этом уверена.

— Мы увидимся, — ободряюще сказал полукровка. — Не буду обещать… я действительно найду тебя сам. Прости, если показался грубым, мне сложно привыкнуть к новому месту и новым лицам. Мне нужно время. Я не привык доверять.

Под его взглядом Элли ощутила, что действительно готова все ему простить. Она больше не произнесла ни слова, наблюдая, как юноша быстро исчезает за поворотом.

«Он знал моего настоящего отца. А есть еще мама! Родная! Я просто обязана разгадать все секреты и найти их. Они ведь меня любят?»

Последняя мысль прозвучала в голове с робкой надеждой, но и страхом. Любви Элинор не знала. Те люди, которые растили ее с пяти лет, постепенно стирались из памяти, Элли и лиц их уже не могла вспомнить. Думают ли о ней или радуются, что отделались? Девушка поняла, что испытывает не только обиду, но и зарождающийся гнев. Это было непривычно. Что бы она могла сказать им?

«Я вас тоже не люблю. Вы отнимали у меня намного больше, чем давали. Мне не за что быть благодарной», — голос внутри был слабый и жалобный, но он существовал и наконец позволил себе высказаться.

— Я ведьма, — произнесла она вслух, — я фейри. Я темная.

И все равно прозвучало это как попытка себя уговорить. Значение слов пока ускользало, было чужеродным, но притягательным.

«Надо почаще напоминать себе, кто я есть. Глупости! Мало говорить об этом. Надо жить как ведьма и темная фейри. Знать бы еще, как это?»

Элли накинула на голову капюшон синего плаща. Прятать лицо казалось романтичным и чем-то книжным. Прогуливаясь по особняку, а потом и парку, можно было вообразить себя героиней старинного романа. Своего собственного приключения.

Кабинет директора оказался заперт. Элинор постучала несколько раз, прислушиваясь к звукам за створкой, но все было тихо. Вздохнув, она отступила.

«Придется идти в его комнату, — отступать она не собиралась. — В Южную Башню. Если его и там нет, отпрошусь у мистрис Катрионы».

Мастер Баркли, к сожалению, ассоциировался у нее не только с предупредительной заботой и желанием помочь в любое время дня и ночи, но и со своими родственницами.

«Может, он приемный? — промелькнула у нее странноватая идея, и девушка даже фыркнула себе под нос. — Или бывают в одной семье несколько гадюк и один… скажем, кролик?»