Шифры цивилизации: Коды, секретные послания и тайные знаки в истории человечества - Маккей Синклер - Страница 41

Однако адмирал Дёниц, главнокомандующий военно-морского флота Германии, понимал, что их шифры могут быть взломаны, и опасался этого. Он приказал усложнить действующую систему. Для этого было решено добавить четвертый ротор с буквами. Это увеличило число потенциальных комбинаций чуть ли не до бесконечности. В результате работа восьмого домика практически остановилась. И произошло это в самый неподходящий момент: тогда Британия как никогда нуждалась в морских поставках, а немецкие подлодки атаковали конвои с беспрецедентной яростью. И только благодаря невероятной отваге британских моряков стал возможен перелом в этой сложной ситуации.

Подбитая немецкая подводная лодка U-559 стремительно тонула на глазах у экипажа британского корабля HMS Petard. Старший матрос Колин Гразьер и первый лейтенант Тони Фэссон вызвались отправиться вплавь на субмарину противника, чтобы забрать с нее ценные документы и оборудование, пока она окончательно не затонула. Получив разрешение командира, они сняли форму, нырнули за борт и поплыли в сторону подлодки. За ними последовал старший матрос Томми Браун на лодке, которая должна была доставить трофеи на корабль. На такой подвиг могли пойти лишь настоящие храбрецы, ведь субмарина могла погрузиться на дно в любой момент. Фэссон и Гразьер спустились во тьму отсеков и начали искать документы. Обнаружив несколько папок и шифровальную книгу с кодами для «Энигмы», они передали находки Брауну в лодку и продолжили поиск. Но второй заход стоил морякам жизни: подлодка резко накренилась и пошла ко дну, забрав с собой в пучину холодных вод отважных бойцов Фэссона и Гразьера. Первому было 29 лет, а второму – 24. Долгое время детали их подвига были засекречены из-за того, что в деле фигурировали шифры «Энигмы». К счастью, гриф секретности был снят, и теперь мы можем почтить память героев.

Шифровальные книги, спасенные с этой подводной лодки, вернули восьмой домик в игру и таким образом помогли переломить исход Второй битвы за Атлантику. «Волчьи стаи», охотившиеся на продовольственные суда союзников, вскоре сами стали добычей для британских эсминцев. К этому времени Алан Тьюринг был смещен с должности руководителя восьмого домика, так как стало ясно, что организаторская деятельность – не самая сильная его сторона. Зато Джоан Кларк, девушка, с которой он был некоторое время помолвлен, так и осталась помощницей руководителя. И ее вклад в развитие криптографии переживет многих современников. После окончания войны, когда Блетчли-парк был реформирован в Центр правительственной связи, Кларк продолжила службу в разведке, с которой уволилась лишь в 1977 г.

В 1942 г. все сотрудники восьмого домика жили в невероятном напряжении. Повернув ход войны на море, они заложили основу для грядущей победы союзников. А подвиг отважных моряков, раздобывших шифровальные книги, благодаря которым появилась возможность взлома немецких шифров, стал самым настоящим чудом.

Самое поразительное в истории Блетчли-парка – это резкий контраст между могучими армиями, сражавшимися в разных частях света, и домашней обстановкой, в которой работали молодые криптографы, помогая фронту. Весной 1940 г. сотрудникам Правительственной школы кодирования и шифрования, многие из которых еще вчера были обычными студентами, только предстояло расправить крылья. В эти дни становления Блетчли они не могли рассчитывать на помощь чудо-машин, так как Алан Тьюринг и Гордон Уэлчман еще только работали над их созданием. Более того, они даже не знали, что из себя представляет «Энигма», разве что могли взглянуть на пару моделей, которые закупило руководство организации. Но это удручающее положение дел не помешало одному гению совершить открытие на грани математики и психологии, ставшее триумфом логики и всемогущей человеческой интуиции.

Этим гением был Джон Херивел. Можно сказать, что в 1940 г. Британия выстояла во многом благодаря его достижениям. Тем не менее его работа на протяжении десятилетий будет храниться в секрете, и из-за этого его судьба стала одной из самых печальных среди всех сотрудников Блетчли-парка. Но теперь, когда достижения Херивела по праву превозносятся всеми – о нем упомянуто даже на официальном сайте Центра правительственной связи, – думаю, стоит рассказать о необычных обстоятельствах, в которых этот специалист совершил открытие, повлиявшее на ход Второй мировой. Ведь для этого ему потребовались лишь маленькая уютная гостиная арендованного дома в Блетчли, удобное кресло и камин с углями. Именно в этой обстановке математика посетило озарение, простота и глубина которого достойны пьесы Шекспира.

С самого начала Блетчли-парк воплощал в себе совершенно новый взгляд на отделения дешифровки. Помимо экспертов, работавших еще в Комнате 40 во время Первой мировой, вроде Алистера Деннистона (основатель Блетчли-парка), Дилли Нокса, Найджела де Гри и Фрэнка Бёрча, в организации также трудилось новое поколение специалистов, принесшее с собой новые методы. Раньше криптография была сферой интересов антиковедов, занимавшихся изучением папирусов и оживлением мертвых языков. Но изобретение «Энигмы» все поменяло. Ведь теперь шифрами занималась машина, которая работала на основе математических, а не лингвистических законов. Поэтому для того, чтобы разобраться в несметном количестве потенциальных комбинаций букв, требовались математики, которые взялись бы решить неразрешимое.

Одним из первых криптографов нового поколения стал Алан Тьюринг, нанятый еще за несколько месяцев до начала войны. К тому моменту он уже опубликовал труд «О вычислимых числах» (On Computable Numbers), беседовал о математике с философом Людвигом Витгенштейном и защитил докторскую диссертацию в Принстоне. Еще одним удачным приобретением стал молодой преподаватель математики из кембриджского Сидни-Сассекс-колледжа Гордон Уэлчман, красавец и жизнелюб, с характером, не очень типичным для Блетчли-парка. Именно он привел в Правительственную школу кодирования и шифрования стольких талантливых студентов-математиков (шахматисты там тоже ценились очень высоко).

Стараниями Уэлчмана в мир криптографии пришел и его студент Джон Херивел, талантливый математик из Белфаста, увлекавшийся этой наукой с самого детства. Читая лекции в Сидни-Сассекс-колледже, Гордон Уэлчман обратил внимание на необычайные способности юноши. Выдернутый из Кембриджа вместе с другими блестящими математиками, такими как Питер Хилтон и Дэвид Риз, он оказался в новой для него среде. Городок на севере графства Бакингемшир был ничем не примечателен, кроме оживленной железнодорожной станции и кирпичного завода. Сам особняк Блетчли-парк обладал некоторым архитектурным шармом, но город за его стенами был самым обычным: дома рядовой застройки и короткая главная улица с вечной суетой. Как и все новобранцы, Херивел подписал акт о неразглашении государственной тайны в одном из кабинетов главного здания, после чего ему отвели рабочее место в шестом домике.

Это произошло в начале 1940 г. Тогда единственным оружием криптографов в работе над шифрами «Энигмы» были карандаш, грифельная доска и мел. Одним из заданий Херивела стал поиск логических закономерностей, которые помогли бы понять, как обойти защиту машинного шифрования. Математик предполагал, что в механизме «Энигмы» или в способах ее применения должен быть какой-то изъян: если его обнаружить, количество потенциальных комбинаций сократится с невообразимых миллионов до числа, хоть как-то поддающегося анализу. На какое-то время Херивела и его коллегу Дэвида Риза направили в школу Элмера[57] изучать работу коммутационной панели – одного из хитроумных механизмов этой шифровальной машины.

«Энигма» была чудом инженерной мысли, сочетавшим в себе элегантность и утилитарность: устройство величиной примерно с пишущую машинку вмещало в себя клавиатуру, над которой располагались панель с лампочками, подсвечивавшими буквы шифротекста, и роторы, начальное положение которых было ключом к расшифровке всех сообщений, посланных в определенный день. Тысячи таких аппаратов использовались во всех родах немецких войск. Во избежание путаницы в шифрах все коды были объединены в специальные шифровальные листы, которые выпускались ежемесячно. В них было написано, какое положение роторов и проводов на коммутационной панели должно быть установлено при шифровании и декодировании сообщений в тот или иной день. Процесс работы с «Энигмой» был построен следующим образом: один оператор набирал текст открытого сообщения на своей шифровальной машине, поочередно вводя каждую букву сообщения и выписывая символы, которые она ему выдавала; затем криптограмма передавалась по телеграфу при помощи азбуки Морзе; получив зашифрованный текст, оператор на другом конце определенным образом настраивал свою «Энигму» и побуквенно вводил сообщение, выписывая символы, которые она ему подсвечивала (на этот раз устройство выдавало оператору буквы открытого текста).