Шифры цивилизации: Коды, секретные послания и тайные знаки в истории человечества - Маккей Синклер - Страница 34

А вот идея Небеля была проста и изящна: он воспользовался старым как мир квадратом Полибия – таблицей размером 5 × 5, в которую вписывались по порядку все буквы латинского алфавита. Он изменил ее размер на 6 × 6 (в этом квадрате I и J в разных ячейках), что позволяло вносить в таблицу еще и цифры от 0 до 9 и значительно усложняло расшифровку. Сверху, над первым рядом символов, и слева, параллельно первому столбцу таблицы, писались буквы ADFGVX. В итоге, чтоб зашифровать определенную букву или цифру, нужно было просто посмотреть ее координаты в таблице.

Хотите знать, почему Небель выбрал именно буквы ADFGVX? Дело в том, что в азбуке Морзе их звуки невозможно спутать друг с другом. Таким образом сокращался риск, что офицер связи ошибется при передаче донесения. После шифрования открытого текста его преобразовывали в сообщение на азбуке Морзе и набирали группами по пять символов. И можно было надеяться, что система попросту слишком сложна для любого умника, который попытается ее взломать. И все же в рядах враждебной французской армии отыскался именно такой умник. В результате в самый разгар смертоубийственной мясорубки 1918 г. состоялась «дуэль» двух гениев: один из них изобрел этот великолепный шифр, а второй довел себя практически до умопомешательства, пытаясь его взломать.

Этим вторым был капитан Жорж Пенвен, 32-летний криптограф, в годы войны назначенный служить во французский «черный кабинет» (Cabinet Noir). До войны Пенвен увлекался математикой и музыкой (и даже получил гран-при на конкурсе виолончелистов). В начале XX в. все мужчины во Франции были обязаны проходить военную службу по призыву, и Жорж постоянно разрывался между курсами артиллеристов и академической карьерой. Он окончил Политехническую школу, работал инженером добывающей промышленности, а также читал лекции по палеонтологии. Его интерес к криптографии проявился только с началом войны. Именно ему удалось взломать шифры немецкого и австро-венгерского флотов. Как мы увидим далее, его путь криптоаналитика пересечется с путем экзотической танцовщицы и шпионки Маты Хари, и именно он послужит одной из причин ее трагической гибели. Но, что важнее всего, многие из тех, кто наблюдал работу этого французского офицера, не могли даже представить себе, каким образом он ухитрялся извлекать осмысленное сообщение из хаоса криптограмм. Казалось, что он обладает какой-то сверхспособностью, которая позволяет ему разбираться в шифрах без каких-либо подсказок извне.

Однако гениальный ADFGVX-шифр стал для него величайшим из всех испытаний. Некоторые предполагают, что взлом этого шифра, осуществленный поздней весной 1918 г., помог предотвратить большое наступление немцев на Париж. Достаточно символично, что станция перехвата зашифрованных сообщений находилась на вершине относительно недавно построенной Эйфелевой башни. Именно благодаря ей французы начали получать сообщения, зашифрованные при помощи ADFGVX-шифра, в которых, как они были уверены, скрывалась ценная информация о позициях немецких войск и их планах.

Пенвен понял, что немцы пользуются квадратом Полибия размером 6 × 6. Для многих криптографов этого было бы недостаточно даже чтобы начать взлом шифра, но Пенвен прекрасно осознавал, что вступает в гонку со временем: ведь немцы могли начать наступление в любую минуту. Поэтому он работал на износ. Он сидел над шифром день и ночь, не прерываясь на сон или хотя бы отдых. И однажды, проработав 26 ч подряд, – один из коллег назвал его работу «колдовством», так как все математические и вероятностные вычисления Пенвен производил в уме, – офицер все-таки сумел восстановить порядок букв и цифр в таблице и подобрать ключ к шифру. И тогда ему открылся текст, написанный на понятном немецком языке. Оно гласило: «Ускорьте поставку боеприпасов. При низкой видимости даже днем». Сотрудники прослушивающей станции на Эйфелевой башне вычислили местоположение связиста, отправившего это послание, – теперь командование французской армии знало, на какой участок фронта подтянуть резервы.

Но нечеловеческая сосредоточенность на работе, ставшей венцом криптографической карьеры Пенвена, довела его до крайней степени физического и психического истощения. В ноябре 1918 г., когда страшная война наконец закончилась, дешифровщик находился в почти бесчувственном состоянии и оставался в нем еще несколько месяцев, так что не мог браться за новые задания. Казалось, работа над ADFGVX-шифром и другими немецкими системами опустошила его, высосала из него все соки. Восстановление шло медленно, но в конечном итоге он выздоровел и вернулся к работе в сфере промышленности. К сожалению, 20 лет спустя его поведение в оккупированной нацистами Франции вызвало некоторые подозрения: он, казалось, слишком уж охотно поставил свой производственный опыт на службу немецкой тяжелой промышленности. Но сейчас речь идет о 1918 г., о необычном шифре и титаническом труде, приложенном, чтобы его взломать.

Изобретение ADFGVX-шифра тоже было значимым событием: ведь даже во время Второй мировой войны, когда немцы активно применяли шифровальную машину «Энигма», вермахту все еще были необходимы надежные системы ручного шифрования, которые могли бы легко использовать как солдаты на передовой, так и диверсанты в тылу противника. Таким образом детищам Небеля и Уитстона, как и другим устаревшим шифрам, была дарована вторая жизнь. Иногда, чтобы опередить противника, необходимы были не поточные методы шифрования, а те, что несут на себе налет доморощенного хитроумия.

Ее сценический псевдоним поистине бессмертен: само имя Мата Хари вызывает мысли о чувственной, страстной разновидности шпионажа. Вся ее жизнь состояла из обольщения и нашептывания, изощренного коварства и зажигательных танцев. Мата Хари стала олицетворением самой циничной формы шпионажа, в которой основным методом добычи информации был секс. Но на самом деле ее жизнь, как и у всех артистов после того, как сброшена сценическая маска, была совершенно иной, хотя по-своему трагичной. Тем не менее эта женщина действительно сыграла свою роль в шпионской игре Первой мировой, частью которой было использование запутанных шифров. К сожалению, именно шифры и станут в конце концов причиной ее гибели.

Ее настоящее имя – Маргарета Гертруда Зелле. Она родилась в Нидерландах в конце XIX в. В возрасте 17 лет девушка влюбилась в буйного пьяницу, который к тому же был намного ее старше. Это был Рудольф Маклеод, офицер Королевской голландской ост-индской армии. Маргарета вышла за него замуж и уехала с ним на Яву. Жизнь там стала для нее кромешным адом. Она родила двоих детей, один из которых, мальчик, умер во младенчестве. Позже, в 1905 г., несмотря на то что это его измены делали семейную жизнь невыносимой, Маклеод решил развестись с женой и забрать у нее дочь. В конце концов Маргарете удалось отстоять ребенка, и она отправилась зализывать душевные раны в Голландию. Но что-то в ней непоправимо надломилось: оставив дочь на попечении родных, она исчезла в неизвестном направлении. В следующий раз о ней услышат только в Париже, уже как о Мате Хари.

В переводе с малайского ее псевдоним означает «Солнце». В развратном Париже Мата Хари выступала с эротическими танцами (обычно в экзотических восточных костюмах, но иногда появлялась на сцене и обнаженной). И не следует думать, что она работала в дешевых притонах. Ее представления предназначались избранным кругам высшего общества, а яванский колорит ее танцев придавал зрелищу налет довольно респектабельной антропологии. Иными словами, во время выступлений мужчины не просто пожирали ее глазами, но и культурно просвещались. Сомнительная слава открыла перед танцовщицей все двери. В 1914 г., когда в Европе началась война, сексуальная неотразимость Маты Хари привлекла внимание французских и немецких разведчиков. Ее любовником в то время был Вадим Маслов, русский летчик, сражавшийся во Франции в составе русского экспедиционного корпуса. Во время одного из вылетов самолет Маслова подбили, а сам пилот был тяжело ранен. Маргарета Зелле, как гражданка нейтрального государства, имевшая право свободно пересекать границы, попросила французские власти о разрешении навестить его в прифронтовом госпитале. Французы согласились, но только при условии, что она будет работать на их разведку.