Вернуть Боярство 11 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 47

Путь назад занял времени меньше, чем сюда — летели-то уже разведанным путем, всех опасных и агрессивных тварей в первой половине путешествия успели выбить. Потому обернуться назад успели за семь дней — и все эти дни я был счастлив. Кроме ежедневных обследований моего состояния — утром и вечером — остальное время мы с Хельгой наконец оказались предоставлены друг другу целиком и полностью.

— У отца есть подозрения, что Цинь может привлечь свой главный козырь в попытках забрать губернию, — сказала как-то девушка.

Мы сидели на носу судна, свесив ноги краю, и глядели на проплывающие внизу земли. Впереди и чуть сбоку от эсминца вставало солнце, изгоняя, опрокидывая ночные тени, разгоняя предрассветный полумрак и постепенно вступая в свои права. Я сделал глоток из фляжки с водой, ожидая продолжения, и Хельга, правильно поняв моё молчание, продолжила:

— Сейчас Цинь не может воевать с нами во всю силу. У них на границах хватает ненавидящих их соседей, что спят и видят, как бы вцепиться им в глотку. Та же Монголия — последний осколок Большой Орды, они ненавидят Цинь в разы сильнее нас. И стоило им направить все свободные от охраны границ силы во вторжение на наши земли, как степняки начали частить с набегами, — пояснила она. — Это держит Поднебесную в напряжении. Да и других врагов у них достаточно, плюс они отнюдь не доверяют британцам — те через свою Индию не раз пытались отщипнуть от них что-нибудь.

— Но сейчас два десятка элитных демонологов островитян сражаются на стороне Огненного Дракона, собираясь устроить инфернальное вторжение, — напомнил я. — Видимо, всё же в данный момент атаки Британии они не опасаются.

— Император Цинь — не дурак, — улыбнулась он, тряхнув гривой распущенных сейчас белых волос. — Британцы — самый ненадежный союзник на свете, преследующий лишь свои интересы и соблюдающих договорённости ровно до тех пор, пока им это выгодно. Увидят, что появилась возможность отщипнуть от соседа кусочек повкуснее — тут же забудут обо всех договоренностях.

— Поэтому Цинь держит основные флоты у своих берегов, — покивал я. — Что ж, примерно так я и думал… Каков расклад сил у твоего отца и Цинь в губернии? И как прошла первая кампания? А то у нас тут известно только, что он сумел отбросить врагов, но это, вроде как, лишь временно.

— Отец каким-то чудом собрал вокруг себя шестерых Магов Заклятий, — удивила меня девушка. — Несколько из них до того считались Архимагами, скрывая свой ранг. Плюс войска, не регулярные императорские полки, а Имперская Стража и дворянское ополчение губернии — семьсот тысяч солдат. Противник обладал двукратным численным превосходством и имел на одного Мага Заклятий больше, к тому же после разгрома Александровска, как ты помнишь, мы лишились изрядной части боевого флота, так что и тут у Цинь был перевес. Правда, не столь серьёзный, как пеших войсках.

Потянувшись всем телом, она кошкой прильнула ко мне, опуская свою прелестную головку мне на колени, и продолжила:

— Цинь пустили, как всегда, впереди себя нежить. И попытались резким наскоком занять побольше земель, что бы пустить жителей под нож ради поднятия новых мертвяков — но граница с ними с нашей стороны не слишком-то густо заселена. Да и продвинутся им далеко не дали — отец сразу повёл войска. У них там случился ряд больших сражений, в ходе которых, кстати, большую часть нежити врага мы тупо повыбили. Как и войск.

— Дай угадаю причину, — хмыкнул я. — Дворянские ополчения?

— Именно, — подтвердила она. — В отличии от ополчений дворян из глубинных провинций, гвардии Родов, что поколениями живут на Фронтире, это очень опытные бойцы. Ну и вообще очень сказалось то, что у нас военизированый край. А после бойни в столице губернии и аристократы, и народ, впервые на моей памяти, оказались единодушны в желании поквитаться. Мало оказалось тех, кто кого-нибудь из друзей или родичей не потерял в тот день… Но сейчас враги подтянули подкрепления и собираются устроить реванш. А может, и уже начали — я с отцом связываюсь где-то раз в неделю, и завтра как раз очередной сеанс связи.

Ну и, разумеется, помимо разговоров мы очень много любили друг друга. Жадно, ненасытно, как в последний раз — ибо, хоть никто из нас и не поднимал эту тему, но скоро начнется мясорубка, в которой любой из нас или даже мы оба запросто можем погибнуть. В этот раз даже Хельга с её эсминцем и охранниками будет использоваться в бою как полноценная боевая единица. Хотя бы потому, что она дочь Второго Императора, а наш Старик верен Николаю Третьему и дружен с Ерофимом Богдановичем, будь он неладен…

И ведь упрямая девица твердит, что покидать губернию и отправляться обратно, под руку отцу, не собирается. Якобы у неё и тут имеются свои дела и задание от отца. Вся суть которого — ждать, пока с ней кто-то свяжется… Причем кто именно даже она сама пока не в курсе. Ох уж мне эти подковерные игры сильных мира сего…

А по прибытии в Магадан нас всех ждал сюрприз. Причем, редкий случай в последние недели и месяцы — сюрприз приятный. В виде многочисленной эскадры воздушных боевых судов во главе с неизвестным мне линкором. Подкрепления всё же прибыли…

Сойдя с судна Хельги, я направился прямиком в дом, выделенный Смолову. Не хотелось расставаться с девушкой, но делать нечего — у каждого из нас есть свой долг и своя ответственность, и игнорировать их мы не можем.. Мой вассал, как один из Архимагов, получил жильё в центре города, в одном из уцелевших особняков. В городе после японской оккупации хватало свободных зданий, и потому проблем с размещением важных персон, к коим без сомнения принадлежал чародей седьмого ранга.

Главный Старейшина моего Рода оказался у себя. Охрана из числа моих гвардейцев пропустила меня без лишних слов — двойка дюжих здоровяков в полном доспехе уважительно наклонила головы, приветствуя меня. Пройдя через небольшую залу и поднявшись наверх, я проследовал в комнату, из которой так и веяло магическими эманациями.

Каждый маг, настоящий маг по своему духу, жаждет развития. И худшее, что может случиться с чародеем, искренне ценящем и любящем искусство магии и свой дар, это застрять, остановиться в своем развитии, дойдя предела своего таланта. Со Смоловым именно так и произошло в своё время, ещё лет за семь-восемь до нашей встречи. Он уперся в потолок своих возможностей, исчерпал имеющийся у него потенциал…

Но он желал идти по дороге возвышения и развития своего Дара настолько сильно, что даже после того, как слуга Темных Богов по моему приказу поковырялся в его разуме и полностью его переиначил, страсть к тому, что бы продолжить своё развитие, у него никуда не делась. Более того — после этого она, угасшая было в душе смирившегося волшебника, засияла раньше чем прежде. Как тлеющие угли, с которых стряхнули всё лишнее и наносное, всю золу и негорючий мусор, вспыхивают с новой силой, так вспыхнула и эта страсть.

И я пообещал ему помочь в этом. Это стало одним из краеугольных камней наших отношений — я никогда не брал его, как Петю, в официальные свои ученики, но учил и вкладывал в него сил как бы не больше. И мой вассал, получая наконец желаемое и чувствуя, что его развитие стронулось с мёртвой точки, служил мне не просто на совесть — он стал для меня незаменимым помощником, опорой моего Рода и всех тех, кто мне служит. Я был светлой, наружной стороной Николаевых-Шуйских, тем, кто шел в любую схватку и конфликт с открытым забралом, лицом Рода. Он же — обратной, темной стороной монеты. Тем, кто брал на себя грязную или скучную работу, кто занимался интригами, подковерной борьбой и прочим, без чего невозможна ни одна стремительно растущая и набирающаяся сил аристократическая семья.

И когда он наконец получил ранг Архимага, когда то, о чем он уже и мечтать перестал, свершилось, когда он вошел в истинную элиту государства, да и мира, он начал заниматься магией как одержимый. Каждая свободная минута у Петра уходила именно на это — на ежедневный труд по улучшению своих навыков, разучиванию и отработке новых заклятий, приемов, освоение различных секретов волшебства… В общем, он как губка впитывал всё, что я ему давал — и делал изрядные успехи.