Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2 (СИ) - Кузнецов Стас - Страница 38

— Хочу тебя, мой медведь! Возьми меня!

— Твой отец…– пьяно ворочая языком, заметил я. — Нас не одобрит!

— Это честь для нас! — улыбнулся Батч.

Больше я не сопротивлялся. Блейза взяла меня за руку, и я покорно пошел за ней. Краем глаз я увидел, как Стелла украдкой вытерла слезы. Я внутренне позлорадствовал, пусть поймет, кого она потеряла. Но вместе с тем, захотелось утешить девушку, заключить в объятия…

Незаметно для меня мы оказались в комнате с большой кроватью посередине. Блейза не теряя времени, умело расстегнула мне штаны, освобождая затвердевший член. Она охнула, восхитившись размером, и с насаждением взяла его в рот. Сначала она была нежной, работая языком, а потом взяла его глубоко в себя, так что он уперся ей в глотку, налившись еще большей силой.

Мне спьяну все чудилась другая девушка. Та, которая однажды пришла ко мне ночью в постель… Та, что сейчас плачет за столом из-за того, что я ушел с другой… Зачем я ушел с другой?

Блейза быстро скинула с себя платье. Тело у нее было худое поджарое, грудь средних размеров, она могла бы быть больше, если бы не излишняя худоба. Она, оседлав меня, умело задвигалась. Я прикрыл глаза и, не сдерживая себя более, пролился в нее. Она закричала и упала на меня, содрогаясь от оргазма. Это возбудило меня, я почувствовал, что хочу еще. Развернул девушку к себе спиной, желая войти в нее сзади и…

…И оторопел, глядя на ее спину. На левой лопатке четко обозначился ворон.

Меня будто отшвырнуло от нее, все желание, как отбило, зато в теле появилась предательская слабость.

— Служительница смерти! — процедил я. — Какого черта здесь происходит⁈

В глазах двоилось, комната плыла. Я лихорадочно старался одеться. Но нога всё время попадала мимо штанины. Ну ведь всегда же знал, что от баб одни беды, зачем я все время на одни и те же грабли наступаю?.

— Не старайся, медведь, скоро ты уснешь! — хрипловато засмеялась Блейза.

— Я не медведь! — заплетающимся языком пробормотал я.

От милой, юной девочки, очаровавшей меня, не осталось и следа. Теперь это была женщина, взрослая, коварная и прекрасная.

— Пока нет, — усмехнулась Блейза, продолжая спокойно наблюдать за мной растянувшись на кровати, — но скоро им станешь. Медведь умер, да здравствует медведь!

Только сейчас до меня стал доходить смысл этих слов, поздно я сообразил, что это значит. Я по-прежнему не мог совладать со своим телом. И дело было даже не в выпитой медовухе, а в чем-то другом, чему противиться я просто был не в состоянии.

— Но мы же спасли вас от медведя! — все же не мог понять этой злодейской логики я.

— А кто сказал, что мы нуждались в спасении⁈ — насмешливо поинтересовалась Блейза, неохотно поднимаясь с кровати и неспешно надевая платье. — Мы чтили медведя, он был нашим правителем, а вы его убили.

— Он был людоедом, ваши предки прокляли его! — попытался открыть я глаза на вопиющие факты биографии их разлюбимого зверя. — Он сам нам это рассказал!

— Потомки всегда искажают деяние предков.

— Но это же полная чушь!

Я пытался призвать меч, но почему-то он не откликался на мой зов, как и латная перчатка. Мысли же становились все более сумбурными, а тело — все менее податливым.

— Историю пишут победители, — продолжала цинично разглагольствовать служительница смерти. — Предки умерли, а медведь остался. Люди стали верить в доброго медведя, который охраняет их от бед. Взамен они жили так, как велит им медведь, не ели мяса братьев меньших и раз в месяц отдавали ему юную деву на поругание и съедение.

— Но ты же знаешь правду! — удивился я.

— Мы служим смерти, Эрик, — пожала плечами Блейза. — Очень много лет назад нас призвали в эту деревню жители, чтобы мы свершили суд. Мы его свершили, но мы служим смерти, для нас справедливость возможна только в смерти!

Я уже не видел перед собой ни юной девочки, ни коварной женщины, передо мной стояла старуха с лицом испещренными морщинами. Я вздрогнул, отступил на шаг, меня повело.

— Сколько тебе лет⁈ — выдохнул я.

— А сколько дашь? — усмехнулась женщина, опять сделавшись просто красивой женщиной неопределенного возраста.

— У вас ничего на этот раз не выйдет! — сжимая кулаки, прорычал я. — Ты не знаешь, с кем связалась, сука! Я тебя по ветру развею, дай срок!

— Не старайся, Эрик, в этой деревне никакая магия не работает, кроме магии Амадей, но ты ей, по-видимому, не владеешь. Все потому что жители здесь веками приносили жертвы во имя смерти, смерть здесь в своем праве. А ты дал мне свое семя и теперь я могу обратить тебя. Ты станешь нашим!

Я больше не мог противиться навалившейся тьме, сознание меня покинуло. Я обмяк, беспомощно свалившись в ноги этой ведьме.

И в темноте, проваливаясь в бездну, я слышал её смех.

Голова у меня гудела. Во рту было сухо, как в пустыне и противно, как на помойке. Мутило. Меня накрыли похмельные муки, как говорится, давно такого не было и вот опять. Я с трудом разлепил глаза. Темно и сыро, ровно в могиле. Доводилось мне копать однажды осенью могилку для друга сослуживца…

— Очнулся, герой, — послышался насмешливый голос отца где-то над головой.

— Как долго в отключке? — первым делом хрипло спросил я и добавил, как бы сам себе, — Убил бы за стакан воды.

— Кто ж его знает? — буркнул слева от меня Томаш, — мы сами все очнулись не так давно и тоже не отказались бы от воды.

— Где мы? — поинтересовался я.

Я попытался занять сидячее положение и разглядеть хоть что-то.

— В яме, — кратко ответил Фил.

— Все? — продолжая задавать глупые вопросы я.

— Нет, со Стелллой они сначала решили развлечься, — равнодушно подал голос Харви.

Я сразу проснулся, сердце бухнулось в пятки и заколотилось в висках, я подорвался. И едва не блеванул от резкой боли в башке.

— Что⁈ — завопил я, пытаясь зажечь свет, но магия по-прежнему не работала, от слова совсем и темнота не рассеялась ни на грамм, продолжая оставаться той темнотой, которая называлась «словно в жопе негра».

— Я здесь, Эрик, — раздался под боком слабый голосок Стеллы, — это сэр Харви так глупо шутит.

Мне хотелось хорошенько вдарить сэру Харви за такие шуточки, но я сдержался. Его тоже можно было понять. У мужика харму забрали, тело отказывало, а мы здесь застряли. Меня душили злость и досада на себя. Надо же было так повестись на дешевую лесть и бабу, готовую раздвинуть перед тобой ноги.

— Как ты, Стелла? — спросил я, вновь опускаясь на землю.

— Нормально… только мне страшно, — тихо призналась девушка.

Её холодная ладошка легонько коснулась моего запястья, я бережно сжал ей руку.

— Не бойся, выберемся…– пообещал я, стараясь не дышать на девушку перегарищем.

Знал, что так или иначе выберемся, вот только как это сделать без магии, придумать пока не получалось.

Я думал, что глаза немного привыкнут к темноте и начнут различать хоть что-то, но тьма продолжала быть абсолютно непроницаема.

— Что теперь будет? — тихо спросила Стелла, кажется, её тяготило молчание во тьме, и она была готова разговаривать даже со мной.

— Я стану большим и страшным медведем, — пошутил я. — Будешь меня таким любить?

— Дурак ты, Эрик, — отодвигаясь от меня, беззлобно сказала Стелла.

— Я просто романтик, — пожал я плечами.

Но сейчас мне было не до романтики, так или иначе попали мы сюда по моей глупости, и надо было придумывать, как нам отсюда выбираться, а кроме истории побега из тюрьмы графа Монтекристо ничего в голову, как назло, не шло.

Очень мешал думать похмельный синдром, все сводилось к тому, что вот бы попить, пожрать, а для начала выпить рассольчику и аспирина. К тому же, было холодно, я успел на себя тогда натянуть только штаны и был обнажен по пояс.

— Первым делом нужно понять насколько здесь глубоко, — через какое-то время озвучил я первое, что пришло в голову — слова отдавались тяжелым «бум-бум» в голове.