Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2 (СИ) - Кузнецов Стас - Страница 16
- Предыдущая
- 16/54
- Следующая
— В чем прикол? — спросил я плешивого, за разговором, продолжая внимательно следить за игрой — с этих выродков станется, припрятать карту в рукаве. — Вы ведь знаете, что с вами будет от специи.
— Это с дуракими бывает, кто меры не знает и ширяется каждых три часа. А мы знаем меру, да Буза? — с нажимом сказал обдолбаному мроту плешивый, явно не одобряя принятую им сейчас дозу. — Поэтому мы получаем только кайф, без последствий.
Как знакомы были мне эти рассуждения наркоманов, про то, что они-то не наркоманы, а просто так, ради интереса балуются.
— И в чем кайф? — спросил я
— Ну, попробуй, коль интересно, иль слабо? — подначивая меня, ответил мрот, пытаясь сбросить карту.
— За дурака меня держишь? — я насмешливо поднял бровь, выражая полное презрение к его предложению, да и к его поведению. — Карта упала.
Как я и думал, без попытки мухлежа не обошлось. Мрот, видимо, понял, что отпираться бесполезно и просто поднял карту. Понял он и то, что на «слабо» я не поведусь.
— А на тебя, смотрю, где сядешь, там вокзал, сокол, — поджал тонкие губы плешивый — Это на оргазм похоже, только на очень длительный, таких ни с одной девкой не бывает. Вард объяснял, что люди всю жизнь живут в страхе перед смертью, а специя этот страх лечит.
— Действительно, — пробормотал я. — Чего бояться того, что уже случилось.
В этой партии мне опять свезло — пришла недурная карта. Что и говорить, играть чистой колодой намного приятнее, чем крапленой.
В финале осталось два мрота и я. Напряжение нарастало, как и ставки. Плешивый пошёл ва банк — взял и бросил на стол все золото, которое у него имелось. А имелось у него немало.
— Чем ответишь, сокол? — облизывая губы, поинтересовался он.
Ответ у меня имелся. Комбинацию в итоге я собрал очень даже недурную — пара и тройка, в итоге, получался фулл хаус. Но все же, этот вариант был не беспроигрышным, а мне нужна была уверенность в победе.
Я молча отложил карты. Встал и начал раздеваться. Вещь за вещью. В оконцовке я снял трусы и положил стопку своих вещей на кон. Остался я, в чем мать родила. Потом материализовав перчатку, положил на стол и её.
— Вам есть чем ответить? — невозмутимо поинтересовался я.
Еще один мрот выбыл за неимением монет. В игре остались только мы двое — я и плешивый. Он кинул на кон какое-то мудреное колечко и свою золотую цепь.
Тогда мне больше не осталось ничего, кроме материализации меча. Я легко воткнул его в центр стола. Плешивый вздрогнул.
— Э-э-э, парень, — попытался осадить меня мрот, — так не пойдет, меч избранного не подчинится никому кроме самого избранного.
— Если ты выиграл его в честной схватке, то подчинится, мрот, — без тени сомнения сказал я, хотя сам был в этом не уверен и чувствовал, что меч моим поступком не очень-то и доволен.
— Что ж, значит, у меня будет меч избранного, — усмехнулся плешивый и раскрыл свои карты.
У плешивого был тоже Фулл Хаус.
Я раскрыл свою комбинацию.
Губы у меня медленно расплылись в улыбочке, так как моя тройка состояла из королей, а его из дам. А значит, мой Фулл Хаус был выигрышней. Я победил, теперь осталось отстоять своё право на победу.
— Значит, меч останется при мне, как и все остальное, — не выдавая своего волнения, усмехнулся я.
Я встал и материализовывал перчатку и меч себе в руки. Демонстрируя готовность в любой момент отсечь мротам их хитрожопые бошки.
— Значит, так и будет, сокол, — ответил плешивый, глаза у него забегали, он, очевидно, не рассчитывал на такой поворот. — Мы своё слово держим, посмотрим, сокол, как держишь своё ты.
Он осторожно встал и протянул мне пружину, которой контролировал сжатие клеток. Я взял эту штуку и первым делом расширил, давая пространство пленникам.
— Сначала мы освободим трактирщика с женой, — объяснил я, боясь, что здесь может таиться какой-то подвох, — и убедимся, что они в безопасности, а потом вы сможете уйти через чёрный ход.
В этот момент дверь трактира открылась и на пороге появилась взволнованная Лейла. Первое, что ей попалось на глаза, был голый я, собственной персоной, в одной латной перчатке и с мечом в руке. Девчонка, впечатлившись моими достоинствами, сделалась пунцовой и пулей вылетела прочь.
Мроты задрав морды загоготали. Они уже скучковались и ждали момента, когда я позволю им уйти. Плешивый украдкой попытался под шумок слямзить кольцо — бывшее своё, а теперь уже моё, и пару монет с банка. Но я пресёк его попытку, пригвоздив его к месту взглядом с добавлением энергии силы.
— Жадный ты соколенок, — с обидой упрекнул плешивый, убрав руки от моей добычи, — это кольцо наследство моё, единственная память от бабки.
— Ты сам распорядился своим добром, — пожал я плечами, не чувствуя и тени вины и, размышляя о своём.
После ухода Лейлы стало тревожно. Интересно, зачем она приходила, как бы там чего не случилось у них. Да и плохо, что мы теперь разделены, ведь мроты могут попробовать захватить экипаж с Кирой, а там только Фил.
Отец с Харви были заняты освобождением из клеток пленников.
— Томаш, сходи, приведи остальных, — тихо попросил я.
Томаш кивнул и вышел. С горем пополам отцу с Харви удалось освободить семейную чету из клеток. Женщина сразу начала оправлять свое платье и прикрывать наготу. А трактирщик бросился, сжимая кулаки, на мротов, отец с Харви едва поспели его остановить.
Я очень хорошо понимал трактирщика. Мне и самому хотелось растереть этих гадов в порошок. Они могли сотворить ещё не одно подлое дело, похоже, насиловать и убивать женщин им нравилось.
— Ты обещал, сокол, — хрипло окликнул меня плешивый.
Да, я обещал, а карточные обещания — следует исполнять, это дело чести. И хрен бы был с этой честью, да нельзя здесь было честью поступиться. Утешало только одно, что эти мроты сами себя наказывали специей и вскоре, сами убьют себя таким образом.
— Можете идти, — махнул я рукой. — Но если еще раз попадетесь мне на пути, вам не жить!
Мротов не пришлось просить дважды, они поняли всё с первого раза и быстренько освободили помещение.
— Зря ты их отпустил, сокол, — горестно покачал головой трактирщик.
Мроты ушли. Но тут же зазвенел колокольчик и в трактир влетели целые и невредимые девицы вместе с Томашем и Филом.
Дочь трактирщика кинулась к родителям и, разумеется, случилась трогательная сцена с обнимашками. А закончилась сцена тем, что трактирщик с женой, плача поблагодарили нас.
А у меня сил не хватало даже просто порадоваться сделанному доброму делу. Я тяжело осел на стул. Все плыло, как будто меня раскручивали на карусели. Уши закладывало. Я пытался справиться с этим, но не удержал сознание и канул в небытиё.
Я пробыл в отрубе около часа. В чувства меня привели уже опробованной методикой Фила — вылили ушат холодной воды. Я взревел и чуть не открутил Филу голову.
— Вашу ж мать! — ругался я. — Что ж вы творите⁈
Но вызвал я своей руганью только хихиканье Лейлы и фрейлины Стеллы. Фил, молча, дал мне полотенце. Я сообразил, что все еще голый. Вытерся и не спеша оделся.
Как-то вдруг навалилсь жажда и голод. Я выпил графин воды. И с чугунной головой стал есть копченный окорок.
— Какой у тебя план действий? — хмуро спросил Фил.
Я понимал его, парень места себе не находит из-за сестры, а тут еще я отключился. Однако плана четкого у меня не было.
— Через полчасика двинемся в путь, — медленно изрек я, понимая, что без плана нам никуда и пытаясь придумывать план на ходу. — А потом пойдем в храм Триликого и покажем Киру сэру Лоренсу, пусть он расскажет нам, что это за обряд такой и с чем его едят. Я немного приду в себя, Фил, и попытаюсь вытащить из Киры специю. Как только мы поможем Кире, мы…
— Хорошо, — перебил меня Фил, потирая отросшую рыжую щетину.
Кажется, Фил мой план одобрил, по крайней мере, интересовавшую его часть про Киру. А вот про Томаша, я бы так не сказал. Он вскочил и заходил взад-вперёд. И это мельтешение порядком раздражало.
- Предыдущая
- 16/54
- Следующая