Как живые: Двуногие змеи, акулы-зомби и другие исчезнувшие животные - Журавлёв Андрей Юрьевич - Страница 41

Все это совсем не означает, что он был совершенно беспомощным по части солевого обмена. Современные лягушки, облюбовавшие мангровые болота, а также те из них, кто вынужден ютиться возле трасс федерального значения, обильно поливаемых противообледенительными средствами, выдерживают постоянный и сильный солевой стресс. Чтобы понизить уровень ионов натрия и хлора, они усиливают мочевыделение, нагружая почки, а также используют систему кожных слизевых желез, препятствующих проникновению раствора хлорида натрия в тело. Некоторые на личиночной стадии могут создавать гиперосмотическую внутреннюю среду, используя ионную помпу в клеточных мембранах жаберного аппарата. Оуэн дал родовое название ритидостею, обратив внимание на многочисленные морщины на черепе, которые он посчитал слизевыми желобками. На спилах кости черепа выглядят как ажурные китайские резные изделия, настолько они пронизаны сосудистыми каналами. Может, столь тонкое плетение сосудов понадобилось для высвобождения от излишков соли, а в желобках прятались кожные железы?

Наверное, именно способность выживать в не слишком щадящих условиях позволила ритидостеидам расселиться вдоль всей линии побережья внутреннего океана Тетис – от Австралии на юго-востоке и Индии с Мадагаскаром на юге до Приуралья на севере (рис. 16.1). У богдинского ритидостея нижняя челюсть уплощенная, с широкой площадкой, покрытой несколькими рядами дентикул по обе стороны от основного зубного ряда. Зубы мелкие, массивные, низкоконические, с отчетливыми продольными гребнями; дентикулы точно такие же, только раза в три мельче. Эта естественная давилка, плотно смыкавшаяся с усеянным эмалевыми бугорками нёбом, мгновенно превращала пойманную рыбку в фарш. Не спасала ни «пуленепробиваемая» чешуя двоякодышащей рыбы (чьи зубные пластинки, гнаторизы, сохранились в тех же слоях), ни армированный волокнами хитина и фосфатом панцирь рака (от этих животных остались только норы), ни раковина аммонита или двустворки – все они встречались в водоемах, облюбованных ритидостеями. Поэтому и череп ритидостея отличался, скажем, от черепа бентозуха и многих других стереосподиломорфных амфибий, как череп бульдога от такового овчарки. Сверху он напоминал равносторонний треугольник, и приводящие мышцы челюсти были приближены к его закругленному рылу. Тем самым усиливался «бульдожий» захват.

Рис. 16.1. Нижняя челюсть ритидостея (Rhytidosteus) с крупными зубами и дентикулами, вид сверху и сбоку; длина 15 см; раннетриасовая эпоха (248–247 млн лет); Оренбургская обл. (И. Новиков, ПИН РАН)

Кроме кусочков челюсти, от местного ритидостея ничего не осталось. Но довольно «стандартный» набор признаков строения этой группы земноводных позволяет додумать, что небольшие глазницы располагались по бокам треугольного черепа, покрытого рельефными костями, и между теменными костями зияла скважина. Различимы и желобки органов боковой линии – признак обитателя водной стихии. Позвонки и кости коротких конечностей, видимо, окостеневали плохо. Вряд ли обладатель таких лап мог долго плавать. Скорее, он был придонным засадным хищником, на что указывают и гастролиты – галька, которую ритидостеиды проглатывали для того, чтобы держаться под водой в отсутствие тяжелых костей. Погрузиться в плотную соленую воду было очень непросто.

Только у ритидостея и его соплеменников, в отличие от других темноспондилов, среди современных земноводных есть «двойник», хотя и бесхвостый, – суринамская пипа. Она не только достаточно большая – 20 см длиной, но и тело у нее широкое и сплющенное, с треугольной, заостренной спереди головой. (Правда, у ритидостея один череп достигал длины 45 см.) Эта лягушка охотится в воде, всасывая крупную пищу, и при этом помогает себе пропихнуть ее в рот передними лапами. Ритидостею, впрочем, приходилось полагаться только на свою лягушачью пасть…

…И смотреть в оба своих небольших глаза, чтобы самому не стать добычей обитавших по соседству трематозаврид (Trematosauridae), таких как инфлектозавр (Inflectosaurus), или родственника бентозуха – паротозуха (Parotosuchus). Последний просто мог проглотить более мелкого ритидостея, а трематозавриды к тому же были умелыми, способными догнать любую добычу пловцами с удлиненным, как у современного гавиала, рылом, коротким, сжатым с боков туловищем и длинным хвостом. Подобно ритидостеидам, они были преимущественно морскими амфибиями. И все эти крупные крокодилоподобные существа принадлежали к темноспондилам. На протяжении раннетриасовой эпохи мезозой все еще оставался эрой земноводных, отличавшихся огромным разнообразием и своеобразием. Разве что летать не научились. Хотя пытались – так показалось некоторым ученым, нашедшим в Тюрингии остатки апатеона (Apateon dracyi, родственник тунгуссогирина) с припечатавшимися к маленькому скелетику крыльями поденки. Все совпало настолько удачно и правдоподобно, что ученые реконструировали эфемерное существо с большими глазами, тонкими пальчиками и прозрачными крылышками. Портрет лесной нимфы из греческой мифологии, да и только…

И если динозавры уцелели в виде птиц, то темноспондилов мы сегодня можем наблюдать среди жаб, червяг и тритонов. В каждой лягушке скрывается ее внутренний мастодонзавр, а в каждом из нас сидит своя внутренняя «жаба» – на память о длинной череде мясистолопастных, четырехплавниковых и впервые вышедших погулять на сушу предшественников.

Глава 17

Жизнь как на вулкане. Тунгуссогирин

Взрывы вулканов, газы, вырывающиеся по трещинам из недр Земли и отравляющие воду озер и воздух низин, реки, то и дело меняющие русла до полного исчезновения, постоянно пересыхающие водоемы… Именно в таких местах эволюция идет особенно быстро и происходит стремительный рост разнообразия видов. Так произошло в озерах Восточно-Африканской рифтовой системы, где число видов рыб только в пяти наиболее крупных водоемах (общей площадью 146 000 км²) на порядок превысило таковое в спокойных Великих озерах Северной Америки (их площадь почти на 100 000 км² больше). Причем в Африке 95 % видов – эндемики, а среди «американцев» таковых лишь 3 %, остальные – пришлые.

Неудивительно, что и в озерах Центральной Сибири, бывшей на рубеже палеозойской и мезозойской эр (около 252 млн лет назад) северо-восточной окраиной суперконтинента Пангеи, кто-то жил, несмотря на взрывы супервулканов. Менее чем за 800 000 лет потоки раскаленной базальтовой лавы растеклись почти на 5 млн км². Из недр изверглось свыше 3 млн км³ пепла и лавы, в том числе миллионы гигатонн двуокиси углерода – за счет прямых вулканических выделений и в результате разогрева карбонатов и углей. А плавление солей привело к выбросу значительных объемов летучих галогенов, разрушавших озоновый слой. Содержание углекислого газа в атмосфере в 7–10 раз превысило нынешнее, а средние температуры выросли с 20 до 35 ℃.

Но стоило канонаде вулканов где-то утихнуть на несколько лет, как богатые железом и калием вулканические пеплы покрывались густыми лесами из кордаитов, настоящих хвойных, крупных папоротников и пельтаспермовых. Поскольку леса без вездесущих насекомых не бывает по крайней мере с каменноугольного периода, здесь осваивались разнообразные тараканы, жуки, скорпионницы, сетчатокрылые, прямокрылые, чрезвычайно редкие ныне «тараканосверчки» (гриллоблаттиды) и много кто еще. Низинки, вымытые дождями в разрушавшихся под натиском корней лавах, быстро наполнялись водой: в условиях суперпарникового климата дожди проливались часто и обильно. Водоемы расширялись, зарастали харовыми водорослями, похожими на хрупкие веточки сосен, и заселялись всякими животными.

Первыми, наверное, прибывали совсем мелкие пресноводные рачки с напоминавшими семечки гладкими раковинками, остракоды, и более крупные, но тоже двустворчатые листоногие. И те и другие заносились ветрами, когда еще пребывали на стадии икры. Она у таких членистоногих покрыта плотной оболочкой, выдерживает длительное высыхание и, будучи легкой на подъем, переносится на дальние расстояния. Пресноводным остракодам, снующим по дну и слоевищам харовых водорослей, для дальнейшего процветания даже не требовалось искать партнера: партеногенетические самки, чьи предки по материнской линии были когда-то оплодотворены, размножались без их помощи. Листоногие ложились на бок на дно, но не засыпали, а процеживали воду с помощью перистых членистых антенн. На них тут же оседали микроконхиды – совсем мелкие существа, строившие ребристые плоскоспиральные известковые трубочки, из которых высовывались венчики щупальцев для фильтрования взвеси. Порой их скапливалось так много, что они навсегда замуровывали хозяина, совсем не подозревавшего о собственном гостеприимстве, в его двустворчатом домике.