Пятый обруч. Мастер - Билик Дмитрий - Страница 4

Юти даже не шевельнулась. Ни один мускул не дрогнул на лице молодого мастера. Только внутренняя сила, трансформирующая с помощью колец, стала тихо подниматься от живота, чтобы дойти до первой ключевой точки и превратиться в энергию тела.

– Идиот, – сказал высокий островитянин почти без акцента.

Ерикан согласился бы с ним в этом обидном заключении. Учитель настоятельно наказал Юти не лезть в дела обычных людей. Он был уверен, что Император ищет их по всему материку. И девочка, как правило, следовала этому предостережению. Однако сейчас с ней случилось странное. Юти почувствовала, что не может пройти мимо. И повела себя не как истинный воин Аншары, а доверилась ощущениям.

С Юти в последнее время вообще творилось нечто интересное. Кто-нибудь поумнее, из старых обрюзгших храмовников, назвал бы это кризисом веры. Одаренная не могла понять одного: она следовала пути воина так, как было предначертано самой Аншарой, пыталась отказаться от всего, что могло ее радовать – от въевшихся до кончиков волос привычек, – однако богиня все равно немыслимо карала ее. А как еще иначе можно было объяснить смерть Нараха? И пусть Ерикан говорил, что это очередное испытание, Юти не желала принимать его слова.

Тот самый приземистый дикарь качнулся на ногах, словно проверяя на прочность само мироздание, а после махнул рукой одному из своих соплеменников, и они двинулись к Юти.

Девочка усмехнулась. Даже замотанного в лохмотья подростка островитяне, в привычной им манере, собирались одолеть как минимум вдвоем.

Юти не двигалась. Не понимая, что сейчас изучает каждое движение дикарей, девочка стояла неподвижно, глядя куда-то поверх голов. Уроки Ерикана не прошли даром. Еще до того, как островитяне приблизились, Юти уже знала слабое место каждого.

Тот самый низкорослый зазывала шел, чуть скосив плечи. Правая нога у него была короче левой. В бою подобное имеет немаловажное значение. Второй, вызвавшийся помочь в неравной схватке двух гордых сынов Савага, косил на один глаз. Движения его оказались слишком грубы и неуклюжи, будто он никогда не дрался.

Никто не мог в точности объяснить, что произошло на пересечении двух небольших улиц в предзакатном сумраке. После кто-то из островитян утверждал, что огромный северянин (а по их рассказам, был там именно северянин) парой могучих ударов свалил их собратьев. Другой уверял, дескать, незнакомец превратился в тень и проклятой магией одолел нападавших. Иначе никто из живых не был способен справиться с гордым и непримиримым народом. Третий – тот самый, которого прочие отрядили главарем, – не отвечал на глупые вопросы. Наверное, потому, что проследил за быстрыми отточенными ударами оборванца, которые походили на бег резвой, полной жизненных сил и здоровья лани, убегающей от хищника.

Бежали и островитяне, как только поняли, что этот недомерок расправился с их братьями. Неслись прочь с проклятиями, в которых грозились найти обидчика, надругаться над ним и над всеми, кто породил его. Дикари позабыли даже о тех двух юношах, которые сейчас лежали без сознания у ног подростка. Последний и вовсе не обратил внимания на поверженных противников, лишь молчаливо смотрел на приближающуюся девушку.

– Спасибо, мирхэ, – горожанка склонилась в поклоне, чем немало удивила и смутила девочку.

Во-первых, незнакомка безошибочно определила в Юти Одаренную. Хотя последняя могла поклясться, что не выдала себя ни одной из изученных способностей. Девочка не ускорялась, не укрепляла тело, не применяла метаморфизм. Для крепкой драки иногда было достаточно обычных боевых умений.

Во-вторых, горожанка рассмотрела в ней представительницу Юга и воздала ей великую честь. «Мирхэ». Юти впервые на ее памяти удостаивали такого высокого звания. Да что там, за все время путешествия с Ериканом старика так называли всего пару раз.

В-третьих, Одаренной была просто приятна обычная человеческая благодарность. Как правило, на Юти кричали, ругались или попросту не замечали.

– У меня не так много денег, чтобы отплатить вам за вашу доблесть и отзывчивость, – продолжала женщина. – Надеюсь, этого хватит.

Горожанка вытащила монетку и протянула Юти. Девочка неторопливо подошла и забрала серебряную храмовку. Это Ерикан относился к деньгам презрительно. В отличие от него, Одаренная подобных предрассудков не испытывала. Можно предаваться аскезе вынужденно, но зачем грызть старый черствый хлеб, когда существует возможность съесть ароматную мясную похлебку с покрошенными внутрь сухарями?

Юти ничего не ответила, лишь коротко поклонилась, поблагодарив за серебро. По ее разумению, подобного было более чем достаточно. Однако горожанка сказала еще кое-что:

– Меня зовут Фламель Амрини, я дочь Агора – ростовщика с Медной аллеи. Если вас застанет нужда, вы всегда можете обратиться ко мне или моему отцу.

Горожанка исполнила реверанс, подобрав полы платья. Вот теперь разговор был закончен. Незнакомка заторопилась продолжить свой путь по Третьей набережной, а Юти, недолго поглядев ей вслед, отправилась по кривой улочке Нищего Атвинса. Одаренная шла бодро и уверенно, торопясь добраться к нужному месту до полуночи, и не обратила никакого внимания на две фигуры, юркнувшие вслед за ней.

Парочка в длинных тенях домов казалась почти незаметной. Полностью завернутые в черные плащи, с щегольскими шляпами с широкими полями, плоскими сапогами на мягкой подошве. Они были не чета крикливым островитянам и не хотели повторить судьбу дикарей. Эти двое видели схватку и состоявшийся короткий разговор Юти с незнакомкой. Потому что следовали за Одаренной от самого Дома Правды.

Еще двадцать лет назад аллея Паломников была Аншарой забытым местом. Однако Конструкт рос, распухая новыми кварталами, вгрызаясь в землю глубокими каналами, змеясь множеством булыжных мостовых и мелких дорожек. И вскоре оказалось, что путь к храму святой от Северо-восточных, Озерных врат, усеянный жалкими домишками с не менее жалкими и бедными горожанами, оказался вполне лакомым куском.

На аллее Паломников стали появляться странные люди, которые чертили пальцами невидимые линии, ладонью закрывали утлые хибары и говорили о каких-то «перспективах строительства». Кто посообразительнее, успел продать жилье и переехать подальше, оставив вдоволь храмовок на черный день. Другие стали ждать, когда странные люди придут к ним с более щедрым предложением. И прогорели. А если быть совсем точным, в одну из ночей заполыхала вся аллея Паломников. Позже говорили, что зарево у горизонта видели из самого Весерина. За одну ночь огню удалось то, чего не удавалось многим правителям Конструкта, – очистить праведную дорогу к храму Аншары от нищих и бедняков, смущающих благородных паломников из Семиречья и восточных земель.

Погорельцев переместили во временные убежища за Озерными вратами, явно еще не определившись с их дальнейшей судьбой. Император издал указ о «компенсации», которую должны были выплатить в «скором времени». Впрочем, дни сменялись днями, за одной неделей наступала другая, но никаких существенных подвижек в разрешении вопроса бывших жителей аллеи Праведников не появлялось.

Двое мужчин, на мягких лапах ночи шествующих за подростком посреди истлевших черных руин, явно недоумевали. Если днем здесь можно было еще встретить рыщущих среди пепелища в поисках чего-то ценного, то к ночи аллея Праведников окончательно вымирала. Делать здесь было решительно нечего – ни от ветра не укрыться, ни от дождя не спрятаться. К тому же, по новому указу Императора, во дворах домов запрещалось разводить огонь. Под исключения попадали лишь харчевни и редкие постоялые дворы. Что забыл здесь этот Одаренный?

Вдалеке, подсвеченные факелами, высились стальные ноги автоматона – причудливого создания, походившего на паука. Чудо конструкторской мысли столицы, работающее на угле и управляемое закашливающимся от гари инженером, сейчас разбирало своими конечностями остовы сгоревших зданий. Работу, на которую у обычной бригады уходило пять дней, автоматон выполнял за ночь. Вместе с тем все понимали: чтобы очистить полностью квартал, ему понадобится не одна неделя.