Возмездие (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 10

Само же поселение походило на скопище добротно срубленных заимок с маленькими окнами, покатыми крышами, с уложенным на них дёрном, низкими дверями и протоптанными тропинками между постройками. К каждой такой избушке примыкали огороженные жердями огородики. Из животных «птичка» засекла пасущихся между деревьев трёх коз. Чтобы они не убежали в чащобу, участок огородили такими же жердями.

За то время, пока аппарат наблюдал за поселением, обнаружили несколько женщин и с десяток ребятишек, играющих на опушке леса. Их охраняли два волкодава, разлёгшиеся на небольшом взгорке. Мужчин увидеть не удалось. Или они сидели по домам, или же база на этот момент оказалась пустой. Тогда вопрос: куда исчезли каторжане? Ушли по своим грязным делам? Непонятно. Пока беспилотник исправно передавал картинку, стал накрапывать дождь. Сразу потемнело, над тайгой скопились черные тучи, тревожно зашумели деревья.

— Уже шесть вечера, — сдвинув рукав камуфляжной куртки, посмотрел на запястье Владимир. — А кажется, как будто все десять.

— Дождь будет идти всю ночь, — Фока втянул в себя воздух. — Нехорошие тучи.

— Разогнать? — тихо спросил Никита друга.

— Позже, — откликнулся Владимир, немного подумав. — Пусть непогода разгуляется, чтобы никто не заподозрил магическое вмешательство. А справишься?

— Не надорвусь, — усмехнулся волхв.

— Тогда двигаемся, обходим лагерь старателей и занимаем позиции у поселка, — решил князь. — Нам нужно понять, сколько там мужчин, чем вооружены. Операцию по захвату проведём завтра.

Никита не возражал. Всё, в принципе, правильно. Нужно, в первую очередь, рассадить по тропам людей, чтобы никто не смог убежать или подобраться с тыла, а потом заходить в поселок и начинать зачистку. Но желательно без стрельбы, чтобы не напугать женщин и детей. Тех самых тропок всевидящее око «птички» нашло аж три. Одна уходила строго на север, вторая вела, скорее всего, к лагерю старателей, а третья начиналась от опушки, и вихляя по бурелому, терялась в какой-то немыслимой таёжной глуши. Вот на этих тропках и решили расставить дозоры. По два человека. С князем оставалось трое бойцов за исключением оператора Макса, которого нужно было беречь, и телохранители Никиты. Но именно они имели опыт захвата противника в подобных ситуациях, поэтому вся тяжесть намеченной операции легла на них. Никита вместе с Максом просидели за планшетом до самых сумерек, тщательно рассматривая расположение заимок, пути подхода и отхода. А Владимир уже отослал бойцов в засаду и нахохлившись, спрятался под раскидистой лиственницей от накрапывающего дождика.

Темнота сгустилась внезапно, усиливающийся дождь забивал все посторонние звуки, поэтому приходилось напрягать слух, чтобы какой-нибудь случайный житель поселения не набрёл на лагерь. К одиннадцати вечера загрохотало. Засверкали молнии, освещая вершины гор, подступающих к Каменке с северо-востока, а раскаты грома подобно валунам, скатывающимся вниз со склона, становились всё чаще и чаще.

«Батюшка Перун серчает, — усмехнулся Никита, разминая пальцы рук. Судя по бросаемым на него взглядам Владимира, тот испытывал нетерпение. — Только вот непонятно, добрый ли он знак даёт, или требует отступиться? Идея переловить беглых становится излишне рискованной из-за мирных жителей».

Откуда здесь появились женщины и дети — понятно. Некоторые из подруг каторжников, проявляя ненужное самопожертвование, спрятались вместе с дружками в этой глуши. Но зачем было рожать детей в подобных условиях, обрекая их на дикое существование? Кто лечит заболевших? Есть ли нужные лекарства или обходятся доморощенным Целителем? Учатся ли дети? Или для них мир, съёжившийся в пределах вот этого таёжного пятачка с допотопными избушками, уже вросшими в землю, и есть реальность? Что они видели, кроме леса, реки и весьма специфического мужского контингента? Нет, это гнездовище нужно уничтожить хотя бы ради этих детей. Как их переправлять на «большую землю» — вопрос второго плана.

Никита размялся, сбросил тонкий дождевой плащ и верхнюю одежду, оставив всё под шатром раскидистой и пышной ели, и вышел под усилившийся дождь с голым торсом. Разгоняя энергетические каналы, он застыл на открытом пятачке и развёл руки по сторонам. Тщательно формируя вихревые потоки, волхв добился их устойчивости. Теперь левый поток поднимался с земли замысловатым веретеном, а правый, наоборот, спускался сверху. Насыщаясь Силой, потоки стали понемногу проявляться, и теперь их можно было видеть невооружённым глазом. Оставшиеся в лагере бойцы с напряжённым вниманием смотрели на одно из чудес, подвластных одарённым. Они видели, как воздействует боевая магия на материальные тела, какой страх вызывает у тех, кто попадает под атакующие магоформы, как может защитить умело выставленный «шильд» — но сейчас на их глазах совершалось иное: слияние Силы с надвигающейся природной стихией.

Светящиеся энергетические потоки, сплетаясь в бледно-сиреневые и серебристые косицы, окутывали стоящего под дождем человека, и каким-то образом создавали устойчивую связь с чернильным небом, откуда на его голову обрушился настоящий водопад. Это так казалось, что разбушевавшаяся непогода решила показать, кто здесь хозяин. На волхва не упало ни капли; более того, воздух вокруг него всколыхнулся, загудел насыщенно и басовито, а по жгутам вверх понеслась самая настоящая Сила, которую ощутили все, кто находился в лагере. Светящиеся потоки, поднимаясь всё выше и выше, постепенно теряли яркость, пока полностью не исчезали где-то на недосягаемых высотах. Если бы кто-то из жителей затерянной в лесу деревушки вздумал выйти на улицу, он бы заметил только слабые всполохи среди туч и даже не задумался о природе их появления. Отблески молний, не иначе.

Фока незаметно для чужих глаз схватился за амулет в виде тщательно отшлифованного речного голыша, не замечая сочащиеся сквозь пальцы алые отблески налитых энергией рун, которыми был изрезан камень. Он что-то шептал про себя, пытаясь оградиться от происходящего крестообразными движениями, и не мог оторваться от развернувшейся перед ним магической мистерии. Спроси его в этот момент, что он видит и ощущает, Сохатый не задумываясь бы, ответил: один из древних богов спустился на землю, чтобы показать путь воинам и ободрить их перед боем.

Владимир, знакомый с принципами Стихийных плетений, в немалой степени испытывал наслаждение от работы профессионала, подчинившего себе атрибуты Огня и Воды, Воздуха и Земли. Все четыре компонента, объединённые для завершающей фазы магического воздействия, действовали слаженно, постепенно разрушая дождевой фронт над определённой территорией. Никита сейчас был похож на неиссякаемый резервуар Силы, и князь Строганов-Турский мог поклясться своей новой ногой, что его друг питался мощью Прави, получая от неё столько энергии, сколько потребно для завершения дела, и в то же время отдавая её обратно, уже насыщенную нужными плетениями.

Только Москит, Лязгун и Нагаец оставались спокойными. Когда видишь истинное искусство подчинения почти каждый день, новизна ощущений приедается. Но в глазах у всех троих светилась гордость за хозяина, вышедшего один на один с природной стихией.

Над поселением дважды громыхнуло, яркая вспышка с неба прочертила чуть ли идеальную фиолетово-серебристую линию, похожую на копьё, и врезалась в землю возле ног Никиты. Мгновенно вспыхнул огонь, раздалось шипение мокрого мха и травы, облако пара окутало волхва. Многие вскочили на ноги, испугавшись за разошедшегося Назарова.

— Перунов огонь! — воскликнул Фока, не заметив, как сам выбежал из укрытия.

— Стоять! — рявкнул Никита, судя по голосу, не испытав ни малейшего неудобства от попадания молнии рядом с ним. — Никто не приближается ко мне!

Владимир вытер вспотевший от переживаний лоб. Говорил ему отец, то ли в шутку, то ли всерьёз, что Назаров — любимчик Перуна, но проявление таковой любви (или недовольства?) увидел впервые. Волхв остался жив, даже голос бодрый.

Дождь постепенно затихал, недовольно шурша в лиственницах и соснах, пока вовсе не прекратился. Небо над поселением расчистилось, звёзды как умытые, засверкали рассыпанными жемчужинами, но чуть дальше все так же клубилась чернота, сверкали молнии, глухо погромыхивало.