Мое прекрасное искупление - Макгвайр Джейми - Страница 51

– Все это похоже на речи идиота.

Сойер щелкнул пальцами по своей бутылке:

– Я им и был. Полным идиотом. Но она не дает мне шанса исправиться.

Вытянув шею, я взглянула на Сойера:

– Ты все еще любишь Вэл?

Он уставился на пиво.

– Кто, думаешь, подарил ей на день рождения кролика, что стоит у нее на столе? Уж точно не Маркс.

– Вот дьявол, – сказал Энтони. – А мы с Марксом поспорили, что ты гей.

– Твой радар на геев явно сломался, – сказала я.

Энтони улыбнулся лишь уголком губ:

– Я говорил, что он натурал.

Сойер сморщил нос:

– Маркс считает меня геем? Какого хрена?

Я усмехнулась, но когда Энтони наклонился шепнуть мне что-то, на соседний стул опустился Томас.

– Энтони собирается сказать, что я пришел, – проговорил он.

Все мое тело напряглось, а улыбка исчезла с лица.

– Мэддокс, – поприветствовала я его.

– Без претензий, Мэддокс, – сказал Энтони. – Просто я обещал ей, что теперь буду всегда прикрывать ее тыл.

Казалось, Томас растерялся.

– Он имеет в виду, без обид, – сказала я.

– Ясно, – проговорил Томас.

– Как обычно? – спросил Энтони, недовольный тем, что мне пришлось его переводить.

– Сегодня мне виски с колой, – сказал Томас.

– Будет через минуту.

Сойер подался вперед:

– Паршивый день, босс?

Томас не ответил, вместо этого уставился на свои руки, сцепленные в замок на столешнице.

Мы с Сойером обменялись взглядами.

– Она знает? – вернулась я к разговору.

– Конечно, знает. Она все знает, – состроил рожицу Сойер.

– Может, пришло время жить дальше.

В бар вошли двое молодых парней. Раньше я их здесь не видела. Они двинулись вперед, выпятив грудь и чванливо размахивая руками. Я заметила, как один из них окинул меня взглядом.

– Симпотный свитерок, Йоко, – сказал он.

Сойер поставил ногу на пол, чтобы встать, но я прикоснулась к его руке.

– Просто игнорируй их. Сегодня концерт рок-группы «Casbah», возможно, они как раз оттуда, и думают, с кем подраться. Взгляни на футболку того, что покрупнее.

Сойер бросил взгляд в сторону парочки, замечая, что футболка одного из парней порвана возле горловины. Мы заказали еще напитков. Томас опустошил свой бокал, бросил банкноту на барную стойку и ушел, не сказав ни слова.

– На него не похоже, – протянул Сойер. – Как давно он уже сюда не заходил?

– Больше двух недель, – сказал Энтони.

– А теперь заявляется, выпивает один бокал и уходит, – проговорил Сойер.

– Он обычно заказывает только один напиток, так? – спросила я.

Энтони кивнул:

– Но не когда у него такое выражение лица.

Я повернулась к двери и увидела, что парень в рваной футболке и его приятель уходят.

– Быстро они.

– Я слышал, как они говорили, что им скучно. Наверное, слишком медленное обслуживание, – подмигнув мне, сказал Энтони.

– А ты умен, – улыбнулась я. – Сойер, тебе нужно еще раз поговорить с Вэл. Выложи все карты на стол. Если она не пойдет на это, тогда тебе стоит съехать и подписать бумаги. Ты к ней несправедлив.

– Ты права. И, Линди, что бы ты ни говорила, мы все равно друзья.

– Ладно.

Мы с Сойером спрыгнули со стульев, попрощались с Энтони, потом пересекли темный зал и вышли на улицу. Тротуар был хорошо освещен, мимо проезжали машины, но что-то было не так.

Сойер прикоснулся к моей руке.

– Ты тоже заметил? – спросила я.

Мы осторожно приблизились к углу и услышали чей-то стон. Сойер собирался по-быстрому глянуть, что там, но вместо этого ошарашенно уставился на что-то и разинул рот.

– Вот черт!

Я последовала за ним, немедленно доставая мобильник. Двое парней из бара лежали в лужах крови.

– Девять-один-один.

– Что у вас случилось?

– Здесь двое мужчин, лет двадцати – двадцати пяти, их сильно избили на тротуаре в Мидтауне. Обоим нужна «Скорая помощь».

Сойер осмотрел пострадавших.

– Этот без сознания, – сказал он.

– Оба дышат, один без сознания.

Я продиктовала адрес и отключилась.

Сойер осмотрелся по сторонам. В противоположном направлении шла пожилая пара, но кроме них и бездомного мужчины, копающегося в мусоре на северном углу улицы, в квартале никого не было. Ничего подозрительного я не заметила.

Вдалеке завопили сирены.

Сойер спрятал руки в карманах брюк:

– Похоже, они нашли то, что искали.

– Может, это кто-то, с кем они столкнулись ранее?

Сойер пожал плечами:

– Это не моя юрисдикция.

– Очень смешно.

В считаные минуты подъехала полицейская патрульная машина, а после нее «Скорая». Мы рассказали им, что знали, показали наши документы, и нас отпустили.

Сойер проводил меня до вестибюля моего дома и обнял.

– Уверен, что не нужно проводить до дома тебя? – спросила я. – Кто бы это ни сделал, он все еще может находиться рядом.

– Заткнись, Линди, – усмехнулся Сойер.

– Спокойной ночи. Увидимся завтра.

– Нет, я буду на выезде.

– Ах да, точно. Это твое… дело, – сказала я.

От выпивки у меня кружилась голова. Хорошо, что мы решили уйти из бара.

– Я сижу на хвосте у одного из наших источников из Вегаса, Артуро.

– Головорез Бенни? Что он делает в Сан-Диего? – спросила я.

– Бенни отправил его навестить своих новых приятелей с Востока. Я прилагаю все усилия, чтобы он не свернул с нужного пути. Не хочу, чтобы парни из якудза вынудили его раскрыть конфиденциальную информацию или чтобы он их предупредил.

– Звучит очень серьезно.

– Как всегда. Спокойной ночи.

Сойер вышел из вестибюля, а я повернулась, чтобы нажать на кнопку вызова лифта. Она была запачкана свежей кровью. Покрутив головой, я вытерла ее изнаночной стороной блейзера.

Двери разъехались, раздался приятный звоночек, приглашающий внутрь, но как только я ступила в лифт, мое сердце ушло в пятки. Кнопка шестого этажа тоже была перепачкана кровью.

Вновь я использовала блейзер, чтобы скрыть следы, а потом поехала наверх, изнывая от нетерпения. Я буквально выскочила из кабины лифта и направилась прямиком к двери Томаса, барабаня по металлической поверхности. Он не ответил, и я вновь постучала.

– Кто там? – наконец спросил Томас.

– Лииз. Открой, мать твою!

Загремела цепочка, щелкнул замок, и Томас открыл дверь. Я пронеслась мимо него, потом крутанулась и скрестила руки на груди.

В правой руке Томаса я заметила лед, а на левой – кровавую повязку.

– Боже! Что ты наделал? – сказала я, протягивая руку к бинту.

Я осторожно приподняла его, обнажая влажные ссадины на костяшках, потом посмотрела на Томаса.

– Эти ублюдки-расисты оскорбили тебя.

– И ты решил избить их до смерти? – взвизгнула я.

– Нет, это вышло после того как они обронили фразу, что неплохо бы тебе пойти домой через темный переулок.

Я вздохнула:

– Идем, я промою рану.

– Я уже все сделал.

– Забинтовать и приложить лед не означает промыть. Так ты заработаешь инфекцию. Весело, правда?

Томас нахмурился:

– Ну ладно.

Мы с Томасом прошли в ванную комнату. Он сел на краю, вытянув вперед слегка сжатые в кулаки руки.

– Аптечка?

Томас кивнул на раковину.

– В нижнем шкафчике.

Я достала прозрачный пластиковый контейнер, расстегнула замок и порылась в содержимом.

– Перекись?

Томас поморщился.

– Значит, избить двух мужиков ты можешь, стесав себе все кулаки, а пару секунд жжения не потерпишь?

– В шкафчике с лекарствами, – ответил Томас. – Зеркало открывается.

– Знаю, мое тоже, – невозмутимо сказала я.

– Я пытался пойти домой и не…

– Не наброситься на них?

– Некоторые ведут себя как агрессивные придурки, пока однажды кто-нибудь не выбьет из них дурь. После этого у них открывается новый взгляд на вещи.

– Вот как ты это называешь? Считаешь, что сделал им одолжение?

Томас нахмурился:

– Я сделал одолжение всему миру.