Жизнь внутри Наруто: Падение Монархии (СИ) - Василенко Александр - Страница 3

— Но ведь…

— Может пора уже избавляться от привычки опаздывать?! — Ругала его девушка в белом.

— Хех… Ты права, прости, Кира. — Протянув руки и коснувшись её плеч, с виноватым видом проговорил он.

— Не трогай меня… — Обиженно ответила она.

— Ну прости… Я не забыл про твой день рождения сегодня. Вот… — Он достал из заднего кармана золотой амулет в виде кандзи «Любовь» на золотой цепочке.

— Ого… Конохамару, это же жутко дорого? Не говори, что ты на заказ…

— Да забей… — Отмахнулся он. — Позволишь? — Она улыбнулась и повернулась спиной, давая ему возможность надеть на неё амулет. — Я же целый глава клана Сарутоби. Могу себе позволить…

— Спасибо! — Произнесла она, когда он закончил надевать амулет и на развороте поцеловала его в щёку и обняла.

— Добрый день, молодёжь… — Раздался высокий мужской голос и обернувшись они увидели, как к ним подходит высокий, чуть выше двух метров, худой мужчина в традиционной шляпе-веере с символикой страны Огня. Он шёл в традиционном бело-красном, богато украшенным кимоно с символикой рода и страны в сопровождении стражи в виде строгого и крупного мужчины с большим мечом на поясе. Сам стражник был одет в белую офицерскую шинель с позолоченными пуговицами и также украшенную государственными символами. На его лице была аккуратно постриженная бородка и он глянул на Конохамару нахмурившись. С его пояса, также свисала повязка одного из «Двенадцати», как и с пояса Конохамару.

— Даймё-сама! — Произнёс Конохамару, поклонившись.

— Папа! — Подбежав к нему и обняв отца, произнесла девушка.

— Вольно, Конохамару-кун… — Махнул он маленьким веером.

— Сиэлла… — Коротким кивком он обозначил поклон в сторону красивой женщины в традиционных одеяниях, сопровождавшую Феодала.

— Конохамару-сама… — Кивнула она.

— Любимая… Ты теперь моя жена. Пусть он и глава твоего клана, но тебе не следует более обращаться к Конохамару таким образом.

— Прошу прощения, дорогой муж… — Извинилась она.

— Ничего, привыкай… — Улыбнулся он.

— Всё в порядке, Конохамару?

— Так точно, Даймё-сама. — Ответил он, оглянувшись по сторонам.

— Вот и хорошо. Тогда как и договаривались, с этого дня, я доверяю тебе безопасность своей девочки… Ты уж позаботься о Кире. — Произнёс Даймё.

— Пааап… — Раздалось от неё.

— Я не подведу! — Отчеканил Конохамару.

— Я знаю… Через пару месяцев тебе также исполниться шестнадцать, так? — Уточнил Даймё.

— Так… — Кивнул Конохамару.

— Вот и хорошо. Я буду счастлив объявить о вашей свадьбе и клан Сарутоби окончательно закрепит за собой звание лидирующего в стране, как это было при твоём покойном дедушке.

— Рад служить вам, Даймё-сама.

— Я рад, что Сарутоби сохраняют верность традициям, а Коноха… Они ещё ответят за свою дерзость.

— Не сомневаюсь, господин! — Строго ответил Конохамару. Феодал ушёл в сторону выхода на балкон, а на сцену выходил главный священник в бело-красных одеяниях с множеством золотых украшений и религиозной символикой. Это был глубоко пожилой лысый мужчина, который чем-то напоминал Конохамару его деда, старающегося держать спину идеально ровно, хотя это и было не легко.

— Ну, что же… Защищай меня, будущий муженёк… — Раздалось от приобнявшей Конохамару девушки, чьи длинные чёрные волосы были убраны в небольшой пучок на затылке и держались на позолоченной заколке. Он улыбнулся и провёл её к свободным местам на первом ярусе. В то же время на сцену выбежал молодой мужчина с фотоаппаратом и окликнул уже встававшего за трибуну священника.

— Ваше преосвященство! Прошу, позвольте один снимок вас за трибуной с близкого расстояния. Газета «Вестник Союза», господин! — Напросился он. Священник шумно выдохнул и кивнул охране вставая за трибуну. Зрители занимали места, а в трёх метрах перед трибуной встал, прицеливаясь, фотограф. — Благодарю вас, господин. Прощайте… — Раздалось от него. Наведя на него фотоаппарат, фотограф развеял технику превращения и в истинном облике он наводил на него серебристый пистолет. В момент, когда старик округлил глаза, седоволосый убийца в красно-чёрном комбинезоне с чёрным жилетом нажал на спусковой крючок и вакуумная пуля, выйдя из канала ствола с характерным громким хлопком, в мгновение пробила насквозь его лицо. Оросив кровью с пробитого лица округу, священник упал на землю и более не подавал признаков жизни. Убийца опустил пистолет и не дрогнув ни одним мускулом на лице, произнёс вслух… — Первый готов.

— Ваше преосвященство! — Раздался крик одного из младших командиров охраны. Конохамару тут же подорвался со стула и с округлившимся глазами, смотрел на разворачивающегося к нему лицом убийцу, которого окружала стража. Он без труда узнал его… Он узнал забрызганное кровью лицо…

— Какаши-сэнсэй…

«Император хорош настолько, насколько хороши его слуги…» (с)

В моменте громкого хлопка, прокатившегося по всему залу, большинство людей вздрогнуло от ударившего по ушам звука. Увидев кровь, а также недолгое падение тела священника на землю, большинство зрителей застыли с удивлёнными лицами. Чуть больше секунды понадобилось страже, чтобы осознать произошедшее. Конохамару вскочил с места на пол секунды раньше и тут же закрыл своим телом Киру, встав перед её креслом. Его лицо было неотличимо от большинства удивлённых горожан и стражников. Глаза были широко открыты, со лба стекала капля пота, а губы дрожали, вполголоса произнося имя убийцы, раскрывшего истинный облик.

— Какаши-сэнсэй…

— Ваше Преосвященство! — Раздался крик одного из младших командиров, когда убийца развернулся и глядя в глаза Конохамару, опустил пистолет не меняя выражение лица, слегка забрызганного кровью. Около десятка стражников в парадных шинелях резко вытащили полуторные палаши из ножен на поясе и бегом, перепрыгивая через ступеньки и некоторые пустующие кресла в первых рядах к сцене окружили его встав в боевые стойки.

— Тц… Даймё-сама! Срочно уходите! Сиэлла… — Строго произнёс крупный и широкоплечий мужчина в бело-золотой шинели также носивший на поясе ткань со старым символом одного из «двенадцати». Его оруженосец подал ему ножны с его широким, двуручным палашом с украшенной золотом рукоятью, да и сам меч выглядел больше как произведение искусства или образец для выставки. В нём, без проблем можно было разглядеть своё лицо в отражении. Сиэлла кивнула и прикрывая округлившего глаза и явно испугавшегося мужа, несмотря на их разницу в росте, повела его к одному из выходов с верхнего яруса в сопровождении нескольких стражников.

Стоя на сцене, Какаши имел небольшое преимущество перед атаковавшими его стражниками. Им требовалось дополнительное мгновение, чтобы запрыгнуть к нему и замахнуться для удара мечом на поражение. Когда первый солдат запрыгнул на сцену, Какаши резко повернулся к нему и сделав шаг вперёд во время его замаха повторно нажал на спусковой крючок. Пистолет был направлен в стопу стражника. Раздался выстрел и от резкой боли последний выронил меч, а Какаши выхватил с его пояса запасной, короткий меч и со всей силы ударил правой ногой ему в грудь, от чего последний со слышимым звуком трескающихся рёбер, на большой скорости отлетел к дальней стенке. Короткий меч он тут же метнул в лицо следующему с левой руки и поймав палаш первого солдата своей правой рукой, вместо него выполнил быстрый рассекающий удар сверху навстречу такому же удару с правого фланга. Силы в одной руке Какаши оказалось больше чем в двух руках стражника, наносившего удар с размаху и набегу. От встречного удара противника, оружие солдата резко повело в сторону и даже он сам, с трудом удержав его, сделал шаг влево. В эту секунду ещё двое попытались наброситься на Какаши с двух сторон, но последний резко присев провёл идеальную круговую подсечку и все трое потеряв опору под ногами упали на спины. Поднимаясь на ноги, Какаши уже поднял второй полуторный палаш с пола и резко воткнул два меча, пробивая грудную клетку упавшим рядом с ним стражникам. Используя эти мечи как опору, он отжался от них, как от брусьев выбрасывая две ноги вперёд и нанося сильный удар в лицо следующему нападающему и отбрасывая его в зрительный зал.