Ничего личного (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 22

— Привет! — в мой кабинет заглянул опер по тяжким Варенников Сергей, что вместе со старшим опером капитаном Олегом Князевым, входил в группу по расследованию убийц и прочих тяжких преступлений.

Время было второй час ночи и появление Сергея было неожиданным.

— Привет. — я настороженно ожидал продолжения.

— Сильно занят?

— Да нет, с выезда приехал, справки пишу. — я похлопал ладонью по стопке материалов, которыми я занимался на сегодняшнем суточном дежурстве.

Сергей скептически осмотрел мой маленький кабинет, но, все же решился.

— Слушай, Паша, ты не перейдешь в наш кабинет на пару часов. Там двух жуликов привезли, что у нас по убийству проходят, а мне отлучится надо ненадолго. Я не хочу их обоих в камерах «дежурки» оставлять, они там перекрикиваться начнут, о своей версии событий договорятся. Посиди с одним жульманом в нашем кабинете, пока я не вернусь.

— Да не вопрос. — я стал из-за стола и стал собирать бумаги: — Через пару минут подойду.

Жулик оказался, сухим как дерево, невысоким мужчиной без возраста, типичным серьезным сидельцем, что на «зоне» провели, как минимум, половину жизни.

Я прекрасно отдавал себе отчет что этот спокойный тип опасен, как медведь, и вероятно, заслуженный душегуб страны, поэтому, без особых рефлексий, поставил его в дальний угол кабинета, лицом к полированным панелям стены, а сам уселся в кресло старшего опера и стал с любопытством оглядывать окружающую обстановку.

Типичный ментовский кабинет — с стенки сейфа Сереги и со столов обоих оперативников, из-под листа оргстекла на меня смотрели десятки фотороботов и фотографий фигурантов, а вот сейф Князева… к моему удивлению, сейф Князева был не заперт — я четко видел щель между дверцей сейфа и его стенкой.

Я воровато оглянулся на, спокойно стоящего в углу, зека. Не факт, что он не заметит или не услышит, как я приоткрою металлическую дверцу, и уверен. Наверняка сдаст меня Сергею, что я шарил по чужому сейфу — жизнь взаперти развивает внимание к мелочам. Мне было необходимо отвлечь жулика от себя, всего на пару мгновений.

— Эй земляк, курить хочешь?

— Не откажусь, начальник. — опытные жулики не принимают от милиционеров ничего, зачастую, только на словах, да и вообще, «понятия» стали размываться, скоро они начнут заявления в милицию строчить.

— Лови. — я бросил в угол пачку «стюардессы», что лежали на столе и коробок спичек, а пока мужчина закуривал, приоткрыл, тихо скрипнувшую, дверцу, так, что мне стала видна стопка оперативных дел, каждое из которых я мог, без труда, достать из нутра железного ящика.

— Можешь еще пару взять. — я был окрылен успехом и добр.

— Благодарствую начальник. — жулик вытащил из пачки еще пару сигарет, которые аккуратно убрал куда-то в складки одежды, после чего, с удовольствием, стал курить, по-прежнему смотря в стену.

Я тоже не стал терять время, за несколько минут, краем глаза, через отражения в окне, следя за, спокойно стоящим в углу, жуликом, пальцами перебрал плотную стопку серых папок и вытянул одну из них, заведенную по факту покушения на убийство моего генерального директора — Соколова Григория Андреевича.

Глава десятая.

Интриги, скандалы, расследования.

Апрель 1993 года.

Локация — Дорожный РОВД.

Большую часть папки занимали ксерокопии страниц уголовного дела, составленных следователями прокуратуры — запросы, выписки, протоколы допросов. С трудом продираясь сквозь неровные крючки и петли размашистых или мелких прописных букв прокурорских работников, я разочарованно пролистывал страницу за страницей. В папке было все, что положено, хоть отправляй в качестве учебного пособия в высшее учебное заведение МВД, но я никак не мог найти главное — работу по версии о причастности к организации покушения Пыльникова Аркадия Борисовича, бывшего начальника генераторного цеха Завода и его дружков. Не было в материалах дела ни одного слова в сторону работы по этой версии. Ни крутые оперативники не работали в этом направлении, ни следователи прокуратуры не проявили ни малейшего интереса в отношении руководства АОЗТ «Энергоспецремонтгарантия», у которого в Арбитражном суде находились в производстве два встречных иска на многие-многие миллионы. Неужели генеральный не сказал о своих подозрениях следователю или оперу, ведь я знаю, что его допрашивали до того, как увезли на операцию в Германию.

К сожалению, по телефону этот вопрос не задашь, придется ехать к Соколову домой, а там встречаться с его супругой, как ее там зовут, дай Бог памяти, Ольгой Степановной, которая меня ненавидит.

Поставив визит в дом шефа одним из неотложных дел, я продолжил листать оперативное дело, замаскированное в груде моих справок и рапортов. Когда в четыре часа утра по коридору загрохотали уверенные шаги, я уже вернул дело о покушении на шефа на место, даже сунул в стопку в том-же порядке, что оно лежало до этого, а жулик, стоящий в угла, встрепенулся и из положения «вольно», в котором он, судя по всему, дремал, вытянулся «смирно».

— Как у вас? Нормально? — в кабинет влетел запыхавшийся Варенников, недовольно покосился на лежащие на диване сигареты и спички.

Я неопределенно пожал плечами и стал собирать свои бумаги, разложенные на столе — положено было этого жулика угощать сигаретами или нет, дело не мое. Сергей никаких указаний, уезжая, не дал, а мне надо было, чтобы бывший сиделец спокойно отстоял два часа, без ненужных мне эксцессов.

Вернувшись в свой кабинет, я упал на стул и задумался. Судя по бумагам оперативного дела, никаких рабочих версий наши «крутыши» не имели, написали универсальный план работы, аккуратно, каждую неделю, вкладывали в казенный скоросшиватель пару новых бумажек, по отработке или проверке, и на этом все — в определенном направлении они не копали, но такого не могло быть. У любого, добившегося чего-либо человека, есть куча недоброжелателей, способных отправить конкурента на свидание с Создателем, тем более, что народ, как будто перешел некую незримую моральную черту, посчитав, что это допустимо.

Особенно невероятна пассивность было для старшего «убойщиков» Олега Князева, который всегда демонстрировал прущую из него энергию, наступательность и веру в свои силы. Правда, я достаточно редко слышал доклады Князева на планерках, так как он предпочитал докладывать планы и результаты работы руководство наедине, после всех, ссылаясь на особую секретность полученной его группой информации. Секретность –секретностью, но оперативное дело уровня того, что я почитал в кабинете группы «по тяжким», я бы накропал за день, не выходя из кабинета и не имея вообще никакой информации по делу.

Директор Завода жил за городом, на территории нового охраняемого поселка. К моему удивлению, лом его не рвался к небу, в модном сейчас стиле трехэтажного дворца, с башенками и флюгерами, а походил на военное укрепление, обнесенное серыми бастионами со стороны улицы. Электрический замок калитки щелкнул, впуская меня на огороженную территорию.

Директор сидел в коляске, на широком крыльце дома, непохожий на себя прежнего, одетый в расстегнутый армейский тулуп и вязанную шапку со смешным помпоном.

Я поздоровался за руку, на стул, стоящий рядом присаживаться не стал, а оперся на деревянный столб, поддерживающий скат козырька над крыльцом.

— Как здоровье, шеф? Когда на работу выходите?

— Надеюсь, что в мае, после праздников, получится. Очень тяжело снова начать ходить, а на этой…- директор, со злостью, ударил ладонью по колесу коляски: — Смешить народ не хочу.

— И в чем тут возможен смех? После такого ранения не у каждого хватит упорства снова к жизни вернуться. — я пожал плечами: — Кстати, о ранении… Хотелось бы знать, дорогой руководитель, что и в каких объемах вы откровенничали со следователем и другими милиционерами? Какими подозрениями с ними делились?