Позывной "Калмык" (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 3

— Князь Болоховский. А это мой шурин — тоже князь Болоховский. Так, что согласны посмотреть наших лошадок, а то мы по невежеству тоже считали, что у нас Суффольские лошади. Пара. А вас послушали сейчас и засомневались.

При словах «князь» презрение в глазах «знатока» сменилось на почитание. Умеют же. Прямо по Чехову.

— С удовольствие посмотрю ваших лошадок, Ваша Светлость.

После осмотра пары вороных, товарищ чесать затылок не стал, покивал своим мыслям и изрёк:

— Это, Ваша Светлость, точно не Суффольский панч. Готов об заклад биться. А вот что это — вопрос, по мне так кобылка была из породы Клайдсдейл, а огулял её шайр вороной масти. Белых пятен нет, и рост высоковат для клайдсдейлов, а для шайров в холке маловаты. Точно — помесь. А лошади знатные. Могу вас поздравить, загляденье. Хм. Извините, Ваша Светлость, а не согласитесь вы жеребца предоставлять для случки. Я этим промышляю. Сто рублей за использование, так сказать, если будет ваше, Ваша Светлость, положительное решение.

Согласились тогда. И не пожалели. Господин Ивлев за три прошедших года заработал на Вороне много, только сто рублей за удовольствие Вороном доставленные кобылкам разово превратились в пять почти тысяч рублей, которые потратили на покупку через того же Александра Ивлева одного вороного шайра и трёх фризов.

В Москве тогда Сашка купил ещё одну кобылу вороную породы Клайдсдейл и трёх огромных шайров. Жеребец правда был не вороной, а серый, а у кобыл обеих были белые отметина на ногах и лбу, но для выведения породы вороных великанов кобыл точно использовать можно, ну, в жеребец пойдёт в услужение господину Ивлеву. Пусть приносит денежку малую.

Глава 2

Событие второе

Первым стреляет тот, кто стреляет первым, остальное придумывается в оправдание, если застрелили не того или не тех.

Анатолий Алексеевич Азольский (1930–2008) — русский писатель

Пять лет пролетело. Или проползло? Ну, нет, всё же пролетело. Только вот, кажется, очнулся дурень — дурнем с игрушечной удочкой в руках на берегу болотца, бывшего когда-то озером. Или прудом, точнее, выкопан же был сей водоём. И раз — уже пять лет. Через две недели будет Александру Сергеевичу Болоховскому двадцать один годик, и он станет совершеннолетним, избавится от опеки зятя.

Какие изменения? А чего? Есть изменения. Подрос Сашка. И прилично. Был в районе метра шестидесяти, а теперь метр семьдесят пять и это точная цифра. Разве миллиметр туда — сюда. Сам себе линеек метрических Кох понаделал.

Сейчас в ходу английские меры длины. Фут, дюйм, линия, точка. Есть всякие аршины, но его точного размера Виктор Германович не знал. Что-то около семидесяти сантиметров. А вот фут, зато, известен точно — 30.48 см. И дюйм, следовательно, раз их 12 в футе — 2.54 см. Кроме того, вдруг чего забылось или перепутал, так Сашка не поленился, зашёл в конструкторский отдел на Тульском оружейном заводе и поинтересовался, а нет ли у них пересчёта на меры длинны, что ввёл Наполеон. Оказалось, что не только таблица есть, но и линейка метровая. Сашка на неё надеяться не стал и сделал несколько своих, используя таблицу, что нашлась у оружейников. С одной стороны метрические риски, с другой дюймовые. Удобно. Главное — теперь сам не запутаешься.

По этой линейке и определил рост. Получилось ровно один метр семьдесят пять сантиметров. Ну, не богатырь, по словам Ксении, отец был высокий. На голову выше матери. А Ксения пошла видимо в отца и сейчас была с Сашку ростом и сантиметров на пять выше мужа.

Но всё, уже два года не растет Сашка. Что ещё? Говорит он нормально теперь. Только в минуты сильного волнения или гнева в мозгу шестерёнки проворачиваются и начинает он согласные проглатывать. Редко бывает. Ну и продолжает Кох скороговорки всякие твердить, если время свободное есть.

Ноги. Ноги косолапить перестали. Разве чуть ещё осталось. Ходит нормально, да и бегает по утрам до леса и обратно три раза в любую погоду — это километра два. А потом на турник и кольца. Руки тренировать. Хуже всего с руками. Правая вполне себе, а вот с левой хуже. Но прогресс есть, каждый день занимается, а терпенье и труд — всё перетрут.

Нда. А рожа не исправилась. Не произошло чуда. Всем попаданцам то магию, то повышенную регенерацию высшие силы вручают, а Виктору Германовичу — шиш на постном масле. А настои и зелёная сгущёнка от кикиморы Анны? А как слону дробина. Искусал комар слона и слону пришла хана. Не получается двадцать первую хромосому разделить на три куска и лишний один выбросить. Гены они, блин, не Пети. Смотрись в зеркало не смотрись. Рожа чисто монгольская… Или калмыцкая? Может потому ему так и загорелось калмыков залучить в свой удел, что на их фоне и выделяться не будет. Ходют пять калмыков… А нет вон ещё один. Одет, правда, не как калмык.

Успехи? Почти и нет никаких. Из нескольких сотен посаженных яблонь самым старым четыре года, и они в эту весну не зацвели. Кох несколько десятков весной ранней привил к дичкам, но и прививки не зацвели. А нет, одна зацвела веточка, дала три цветка, но яблоки не завязались. Терпение, только терпение, как товарищ Карлсон сказал.

Из старых яблонь и груш Сашка продолжает гнать элитный кальвадос и в красивых импортных бутылках, что скупают мальчишки в Туле у кабатчиков и господ, приклеив напечатанную по его заказу в типографии этикетку, сдаёт за двадцать пять рублей откупщику, что приезжает осенью в Болоховское. Тот в прошлом году не подумав проболтался, что чуть не вдвое уходят в Москве в ресторациях. Да и чёрт с ним. Пусть получит прибыль купчина. Сашке хватит. Себестоимость сего самогона не больше рубля, цена этикетки и бутылки. Всё. Остальное свое. Яблоки, дрова, молоко для чистки первача или яйца и время. А нет. Ещё щепу дубовую за копейки у Акинфия покупает. Но это ограниченный товар. Кальвадос в смысле. Можно скупать яблоки у соседей или на рынке, но это вопросы начнут задавать, а потом и проболтается кто, вообще государственная монополия на спиртное в стране. Гнать можно, но исключительно для собственного потребления. И подставлять опекуна Николая Ивановича, а следовательно, и Ксению, Сашка не хотел. Всё, что мог, Сашка из старых яблонь и груш выжимал. Прошёлся по обеим кузнецам в своих сёлах и железной окалины набрал. Размолол, смешал с золой и удобрил деревья после цветения, весной ещё навоз перепревший заделал вокруг стволов. И так каждый год. Кроме того, прошёлся с пилой небольшой по кронам, удалив волчковые ветви. Ну и подрезает каждую осень молодые веточки. Два наметившихся дупла заделал песком с садовым варом, изготовленным собственноручно из живицы. В результате старые деревья не раз в два — три года теперь урожай дают, а каждый год. Не прямо залейся кальвадоса получается, но, как говорится, на пряники детишкам хватает.

А вот кукурузное виски и ржаное, на всяких травах настоянное, в аптеке продавать можно. Это уже «лекарство». Не подкопаешься. Наездов со стороны водочных магнатов больше не было. Видимо купцы Ломовы смерились с потерей нескольких тысяч в год. Да даже десятка тысяч. Перебить всю торговлю водочную в Туле Сашка не мог при всём желании. В городе десятки кабаков, постоялых дворов, рестораций, трактиров, шинков и прочих кружал. Чуть упала цена, и теперь в их лавке с Акинфием в основном берут настойки завсегдатаи. Ну и правда, некоторые горожане за лекарством приходят.

Потому у Сашки созрел план, как чуть обогатиться. Не прямо уж мильёнщиком стать, но ещё на десяток тысяч в год замахнуться. Помог пожар. Не у него. Загорелся дом в Туле на улице Коробковой. Через три дома от домика князя Болоховского. Там обитал купец второй гильдии. Звали купца Фрол Осипович Растеряев. Хреновое для купца имечко. Так и получилось. Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт. Растеряев младший по смерти Растеряева старшего почти растерял денежки. Купцы возили чай из Кяхты и ещё чего из Китая по мелочи. Пару лет назад утоп почти весь товар при переправе через Тобол. Собрал на следующий год Фрол все денюжки, в долги залез, и сам поехал, не доверив приказчику последние крохи. Ну и сгинули оба с приказчиком. Ни слуху ни духу. А сынок великовозрастный — внук первого Растеряева, без присмотра в кутежи ввязался. Баб гулящих в баню к себе водить стал, ну и подпалили спьяну баню, за ней загорелся сарай, потом сеновал, дальше конюшня. Приехали пожарные, набежал народ, и дом отстояли. Почти. Чуть крыша подгорела, да на втором этаже деревянном ставни обуглились.