Русальная неделя (СИ) - Бачурова Мила - Страница 8

— Залить? — не понял я.

— Достаточно сильный колдун может многократно усилить подчинённого ему упыря. Мы называем это — залить. Ну, как воду в бочку. Вот укус такого упыря голову-то и дурит как следует. И не только голову. А вы додумались полезть вдвоём! Даже Противоядия нормального нет!

— Так это временно, что ли? — спросил я.

— Может, временно, а может, и не очень, — буркнул Егор и забрал у меня блюдечко. — Проверять, знаешь, никто особенно не хотел. Лечили сразу.

Он положил чесночную кашицу на красные точки от укуса на шее Захара и принялся перевязывать. Захар застонал. Понятное дело, чеснок на рану — такое себе удовольствие.

— К утру весь яд вытянуть должно, — говорил Егор. — Если не проснётся — подождём до ночи. А если и ночью клыки выпустит — тогда только башку рубить.

Н-да, перспективка… Ну, будем надеяться на лучшее, а готовиться к худшему.

— Как часто излечиваются после такого? — спросил я.

— Ты спроси, как часто бывает такое. Я сколько живу — второй раз увидел. Охотники, конечно, разное брешут… Послушать — так каждый третий упырём бывал, да потом выкарабкался.

Ясно. До детальной статистики с графиками в формате Excel нам ещё пилить и пилить. Работаем с тем, что имеем.

Егор закончил с перевязкой и сел рядом с Захаром. Вздохнул. Народ, поняв, что вотпрямщас ничего интересного происходить не будет, начал расходиться. Свалили и Фёдор с помощницей.

— Всё это, Владимир, означает одно, — сказал Егор. — Ничего не закончилось.

Он выразительно посмотрел на меня, намекая, видимо, на те странные силы, которые настойчиво хотят меня убить.

— А если, как вариант, это тот самый колдун, которого мы грохнули, залил упыря перед смертью? — предположил я.

Егор покачал головой.

— Вот уж чего не бывает — того не бывает. После того, как колдун издохнет, всё его колдовство кончается. Тут кто-то посильнее работал. Боюсь, таких колдунов Смоленская губерния ещё не видывала.

Я хмыкнул и побарабанил пальцами по столу.

— Чего придумал? — спросил Егор.

Взял у меня зубчик чеснока и принялся его чистить.

— Придумал я, Егор, интересную штуку. Упырь мог кого угодно в городе порвать — и всё равно бы за мной послали, поскольку я тут примелькался. Но он, сука, прицельно грохнул именно Урюпина. Причём, с особым цинизмом.

— Ну и что из того? — спросил Егор, натирая чеснок.

— То, что это удар — спецом по мне! Я этого Урюпина нанял, я ему хороших денег заслал. Чтобы отыграть себе усадьбу, да и всё остальное имущество тоже. Чуешь, чем пахнет?

Егор не чуял. Его жизнь до встречи со мной была предельно проста и понятна. Спасать людей, убивать тварей, радоваться жизни. Ни о каких многоходовках он слыхом не слыхивал.

— Складывается впечатление, — пояснил я, — что меня не столько убить хотят, сколько из усадьбы сковырнуть. Как будто пока граф жив-здоров был, там кто-то на низком старте стоял и ждал, пока помрёт. Но как тот преставился — я нарисовался, хрен сотрёшь. Всю малину обгадил. Вот и пытаются теперь меня стереть…

— Но зачем? — недоумевал Егор.

— Да чёрт их знает… Надо, наверное, повнимательнее к месту присмотреться. Может, в подвалах пошукать. Или хотя бы в запертое крыло дома зайти, я ж туда даже не заглядывал. А ну как там интересное?

Что на это сказать, Егор не знал. Зато он знал, что нужно делать.

— Ты чего это? — насторожился я, когда охотник приблизился ко мне с блюдечком.

— А сам-то как думаешь?

Возражения не принимались, да я особо и не пытался. Поупирался для виду, но всё же позволил сделать себе чесночную примочку. Аж глаза на лоб вылезли. Ощущения не для слабонервных, блин. Хорошо Захару — отвалялся бревном всю процедуру, а утром поди даже и не вспомнит.

— Ну вот, — сказал довольный Егор, закончив перевязку. — Ступай к себе, Владимир. Захарка-то — не залитый упырь, от его укуса ничего не должно быть. Ну да я на воду дую.

— Душевное тебе спасибо, — Я поднялся. — Пацана-то в кровать отнесём?

— Не, — покосившись на лежащего на лавке Захара, мотнул головой Егор. — За ним догляд нужен. Пусть тут лежит, а я посижу.

И он взял недопитую кружку. Ловкач, блин. Ну да ладно, правда — не сто́ит экспериментировать, когда в организме неизвестная науке дрянь циркулирует. Мало ли, печень грохнет…

Проснулся я в шесть утра — как и запрограммировал себя. При этом как добрался до постели, вспомнить не мог. Видать, вырубился моментально. Ну, оно и не удивительно — ночка была та ещё.

Встал, сорвал повязку с шеи. Морщась, ощупал кожу. Как будто нормально всё. Покраснела только наверняка — чесноком сожгло. Фигня, пройдёт. Главное пока что Катерине Матвеевне на глаза не попадаться, а то подумает, что засос… Стоп. А чего я дурака-то валяю?

Прикоснувшись к повреждённой коже, я мысленно изобразил знак Заживление. Как будто кто-то, почистив зубы мятной пастой, дыхнул на шею. И все негативные ощущения испарились. Жаль, зеркала нет — а то, наверное, увидел бы, как красное пятно исчезает.

Ну вот, теперь можно и к Катерине Матвеевне. Хотя первым делом, конечно же, самолёты. А у меня этих самолётов уже — ангар не закрывается.

Очередной колдун хочет меня то ли убить, то ли выгнать из усадьбы. Деньги пропали, адвокат развалился на запчасти. И то, и другое необходимо вернуть. А я тут марафет навожу.

Зевая, я спустился вниз и обнаружил, что Егор с Захаром сидят за давешним столом и завтракают. До носа долетел соблазнительный запах яичницы.

— Ну как тут наш коматозник? — спросил я.

Захар встрепенулся и встал.

— Владимир! — слабым голосом сказал он. — Я ничего не помню. Но Егор мне всё рассказал. Прости, что я тебя так подвёл.

— Прям всё? — Я подтащил стул к столу и уселся. — И о том, как ты на кладбище голый по могилам прыгал, тоже рассказал?

— Н-нет… — Обалдевший Захар посмотрел на Егора. — Не рассказывал. Прям голым?

— Ещё каким! Смеялся, песни пел. Даже на руках ходил немного.

— Шутит он, — проворчал Егор. — Раз шутит — значит, тоже жив-здоров проснулся.

— Хренли мне сделается, — буркнул я и нашёл взглядом Фёдора. — Хозяин! Исполни-ка пожрать! Душа за ночь стосковалась.

— Сию секунду! — весело отозвался Фёдор. Видимо, тоже весьма довольный, что ночное происшествие обошлось без далеко идущих последствий.

Ждать пришлось чуть дольше секунды, но зато я получил сразу и завтрак, и чашку кофе. От одного запаха мозги прочистились.

— Делать-то чего будем? — шёпотом спросил Захар. — С этим, новым колдуном?

— Да что со старым сделали — то и с этим, — пожал я плечами. — Чего мудрить. Собаке — собачья смерть, я так считаю.

— Его сперва ещё найти нужно, — возразил Егор.

— Много чести. Сам найдётся, не маленький. Ну а если кроме шуток — не знаю я, где его искать. Наследил пока только упырь, а этот колдун только умозрительно существует. Поглядим, чего ещё придумает. Где-нибудь да проколется.

— А не боишься, что он тебя раньше убьёт? — спросил Егор.

— Не, — мотнул я головой, отхлебнув кофе. — Не боюсь. Кто ссыт — тот как раз таки первым и гибнет.

Покончив с завтраком, я перевёл дух и сказал:

— Значит, на сегодня план такой. Первым делом — кости сдать, а то я уже нервничаю без денег. Потом — портного навестить, он мне там, наверное, уже костюм пошил.

— Что за костюм? — не понял Егор.

— Выходной. Ну, чтоб в высшем обществе рожей светить, и чтоб на меня при этом все как на неведому зверушку не пялились. А, да. Надо бы Абрамову доложить, что на кладбище ликвидирован упырь. А заодно — что несколько надгробий пострадали.

— А это зачем? — не понял теперь уже Захар.

— Затем, что надгробия эти люди ставили, которые, может, туда приходят, поминают усопших. Поэтому пусть господин градоправитель, если хочет сказать мне спасибо без очередной подлянки, возьмёт — да и наведёт там марафет за свой счёт. Ты, Захар, метнись к нему и всё это популярно донеси. А я не хочу с ним разговаривать, у меня кулак нехорошо подёргивается, когда он рядом.