Ты вернешься! - Чередий Галина - Страница 12

Васян тоже прилично прикинулся и сверкал бляхой в виде бычьей башки на новых джинсах и браслетом на массивных часах, честно отжатых месяц назад у одного борзого рэкетира. Друзья завалились в наше логово, не найдя меня в квартире у родоков, и, обнаружив, что я и не думал собираться на давно предвкушаемую тусу, крайне возмутились. Впрочем, вслух как всегда возмущался только Васька, Потап неодобрительно сопел.

– Княжну… – бормотнул я машинально, глотнул портвейна и прищурился снова в сгущающиеся сумерки. – И отвали.

Нудеть за эту пару дней в груди меньше не стало. Наоборот, тоскливое, тянущее уже не только за нервы, но и в кости вгрызающееся неизведанное нечто, что родилось во мне, когда проснулся один, набирало обороты, и вино мало помогало заглушить его. Но по трезвяне совсем по-жесткачу ныло.

– Да пофиг как ты ее там зовешь. Кончай киснуть, мужик, погнали с нами к Ленке на тусняк.

– Не хочу. Без меня идите, – отмахнулся я.

– Ты прикалываешься что ли? – и не подумал угомониться Васян. – Сам же на прошлой неделе говорил, что хочешь с ней замутить, причем по-серьезке! Тапок, скажи!

– Ага, – кивнул Потап.

– Перехотел, – пожал я плечами.

– Рус, ты в себе? Это же Ленка Солнцева! Алле! Блондинка, эта как там… платиновая, во! Ноги от ушей, жопа как орех и сиськи – твердая пятерка! – само собой, перечисление достоинств Ленки Васян сопровождал еще и эмоциональной пантомимой, призванной донести до меня что я, дебил такой, упускаю.

– Угу. Я помню как она выглядит, – кивнул, не сумев удержаться от легкой улыбки. Васька, когда он в ударе – это нечто.

– И что? Ты готов упустить свой шанс завалить ее из-за… Блин, ты же даже имени не знаешь, и свалила она, вернуться не обещала и даже спасибо не черкнула. Этой девке плевать на тебя, Рус. И знаешь что? Тебе радоваться надо этому. Потому что, если все, что ты нам о ней рассказал, не глюк оттого, что тебе по башке тогда наприлетало, то ну ее нахрен, и чур такое от нашего берега!

Легкий проблеск веселья мигом потух, и я поморщился. Так и есть. Я все им рассказал о княжне, у меня секретов от ближайших друзей сроду не было, ну разве что интимные какие подробности о девчонках, не полное же трепло хвастать кое-чем личным.

– Не факт, – практически огрызнулся я и снова отвернулся в темноту.

– Ты долбанулся. Тапок, у нашего Руса свистанула фляга, и нужно че-то делать, – решительно поставил мне диагноз неуемный Васян. – Короче, сейчас сгоняем за водярой и закусем и будем плотно лечить его дурь. А то эта бормотуха, что он хлещет, только все усугубляет походу. Скажи, Тапок!

– Однозначно, – расщедрился на развернутый ответ наш молчун, но я от них отмахнулся.

– Не надо, Васька! Не буду я нажираться. Все со мной нормально, просто не хочу всей этой тусни сегодня, и все. Идите оттянитесь без меня. Вдруг тебе как раз с Ленкой и фартанет или вон Тапку.

Друг еще минут пятнадцать возмущался, заставляя молчаливого Потапа поддакивать в его обычной манере, но все же угомонился, и они свалили. Я врубил музыку погромче, покачался в потогонном темпе аж до легкой тошноты и дрожи в мышцах, надеясь хоть чуть стравить внезапно начавшее расти с уходом друзей внутреннее напряжение. Как будто и прежнего нудения мне не хватало, так еще и сердце взялось тарабанить бешено, прям расшатывать начало всего.

Под душ ледяной встал весь потный, как боевой жеребец, но ни черта не успокоенный, так и кипело внутри, мотыляло сердце по грудной клетке, как камень в стиралке на отжиме – того и гляди изнутри расхерачит всего. Вылез только когда зубами залязгал, шорты натянул, не вытираясь, бутылку вылакал махом почти до дна.

И вот тут поплыло в черепушке, похорошело. Плюхнулся задом на подоконник опять и уставился в темноту хмельным взглядом, выдыхая-выдыхая, слегка даже кайфанув от накатывающего невесть почему облегчения.

Так и сидел, пялясь неотрывно, как если бы мне кто шоу показать там обещнулся, изредка прихлебывая. И тут из тьмы в пятно света под окном вышла она. Моя княжна. Только что никого, темнота сплошная, и вдруг она! И как в первый раз меня словно в грудь кто саданул, прошибая ее насквозь, сердце замерло, в легких пустота, зато член намертво встал, быстрее чем раз моргнуть успел даже, я чуть не навернулся с подоконника от этого коктейля ощущений.

А княжна моя раз коротко взглянула на меня снизу вверх и буквально взлетела в легком прыжке, оказавшись на подоконнике напротив меня. Люди, в смысле нормальные, так не могут, даже самые тренированные, зуб даю, да только мне на это пофиг. Вдруг окончательно накрыло кайфом и от полного исчезновения тянущей пакости внутри и оттого, что враз догнало выпитое. Я потянулся к княжне, сам себе еще не веря, что она реальна, а не моя пьяненькая фантазия. Провел пальцами по ее щеке, где кожа на ощупь оказалась такая нежная, что трогать аж ссыкотно. А от пальцев прямым выстрелом в сердце, в бошку опустевшую врезало таким жарким всполохом, будто инъекцией чистого солнечного света мне засандалили. Хорошо-хорошо, улет прям реальный, вроде как моментально и подоконника этого под задницей нет. Да вообще ничего нет вокруг, только княжна одна вот такая нереальная и при этом ярче, отчетливей, обьемнее всего, что в жизни видал. Как будто люди все до сих пор, мир вокруг – двухмерные или подделки размалеванные из картона, а она одна нечто оригинальное и настоящее. Губы княжны шевельнулись, но я от этого первого импульса просто оглох, ни словечка не понял, пока только глазами все впитывал.

– А?

– В моих изначальных планах не было возвращения сюда, – повторила она очевидно мне, на весь мозг повредившемуся.

– Тогда я, охренеть как, рад, что твои планы изменились, – расплылся я в наверняка дурацкой улыбке и снова провел пальцами по девичьей щеке, чуть не зажмурившись от бьющего через край удовольствия даже от такой малости. – Как тебя зовут? Кто ты, княжна моя?

– Я здесь не для того, чтобы давать тебе еще больше информации, которой ты обладать не должен в принципе, – улыбаться в ответ она мне не стала, но сделала кое-что странное – чуть повернула голову и понюхала внутреннюю сторону моего запястья, как раз там, где обычно беруться пульс считать. И от легкой щекотки ее выдоха у меня член задергался так бешено, что аж в глазах на секунду потемнело от лютого импульса похоти.

– Пофиг, знаешь. Главное, ты здесь. Охр… Долбануться можно, глаза у тебя какие! Сроду таких не видел! – ошеломленно выдохнул, офигевая и от того, что со мной творилось, и от цвета ее радужек – прозрачно-золотисто-желтых и как будто изнутри чуть подсвеченных. Ошизеть можно, как же красиво!

– Я должна поблагодарить тебя за помощь, хоть и не понимаю совершенно: и зачем ты вмешался, и как смог противостоять этим бойцам.

– Забей! Я и сам ни черта не понимаю. Особенно того, как видел что ты… как это? Обращалась? Ты типа оборотень?

– Нет! – княжна мгновенно отстранилась, лишив меня тепла и волшебные ее глаза сверкнули гневом. – Оборотни это… Низшие существа и искусственные творения, а такие как я – истинные чистокровные творения природы. Но тебе не полагается знать ничего из этого. И я пришла, чтобы объяснить – никому и никогда не говори о том, что видел. Иначе долго не проживешь, как и те, кому расскажешь.

– Слушай, княжна, да ведь и так полно всяких там книг, фильмов, легенд и мифов о оборот… – озадаченно моргнул я и снова потянулся теперь взять ее за руку. Вот просто же невыносимая вещь – быть к ней так близко и не прикасаться хоть как-то, – …ну в смысле о людях, способных на фокусы вроде того, что ты провернула тогда на пустыре. Даже если бы я захотел болтать об этом на каждом углу, то кто бы меня слушал? Разве что неотложку психиатрическую вызвать могут. О чем вам париться?

– Ты не осознаешь, насколько это серьёзно, человек! – строго зыркнула она на наши руки, когда я переплел свои пальцы с ее – тонкими, чуть ли не прозрачными.

– Рус, княжна, зови меня Русом. И скажи мне имя свое наконец, – решив наглеть по-полной, я поднес ее кисть к губам и поцеловал в центр ладони.