Мерцающий огонь - Маклин Джулианна - Страница 16

Генри лишь молча пожал плечами.

– Теодор, я очень зла на тебя, – сказала она. – Почему ты не приехал навестить меня в Лондоне? Лето почти закончилось, мама постоянно о тебе спрашивает. Я уже начинаю подозревать, что она в тебя влюбилась. – Клара приподняла изящно изогнутую бровь, на ее губах появилась дразнящая улыбка.

Теодор легко хохотнул:

– Ты же знаешь, я обожаю твою маму.

– Знаю. Наши матери похожи на парочку школьниц, когда встречаются, вам так не кажется? – Она снова постучала по своей сигарете. – А вы знаете, что девочками они убегали из дома всякий раз, когда наши бабушки и дедушки устраивали вечеринки и, вероятно, были слишком пьяны, чтобы уследить, чем занимаются их дочери? Моя дорогая мама призналась мне в этом буквально на днях. Рассказала, что однажды они с вашей матерью купались нагишом в четыре часа утра. Им тогда едва исполнилось пятнадцать. Как вам такое?

Генри рассмеялся, запрокинув голову:

– Боже милостивый! Жаль, что я не знал этого много лет назад. Мог бы использовать сей факт против нее иногда. Ведь как она возмущалась, что я возвращаюсь домой на рассвете и едва стою на ногах! – Он затушил то, что осталось от его сигареты.

Но Теодор уже не слушал их. Его занимала только Вивиан. Она закончила песню и начала новую.

Клара наклонилась вперед, потянулась через стол и коснулась его руки:

– Потанцуешь со мной?

Генри немедленно встал, чтобы выпустить Теодора. Он хотел лишь одного – сидеть и слушать голос Вивиан, но не мог отказать даме в такой просьбе.

Как только они поднялись, Генри направился к бару. Вскоре Теодор уже вел леди Клару в медленном фокстроте, придерживая ее за талию.

Она призналась:

– Слушай, у меня екнуло сердце, когда увидела тебя здесь. Обычно ты никуда не выбираешься, Теодор, но я всегда мечтала с тобой встретиться.

– И как же ты себе это представляла? – спросил он, все еще рассеянный.

– Именно так. Представляла, как мы танцуем под романтичную мелодию, – хотя в моих фантазиях ты приглашал меня сам.

Он почувствовал себя виноватым:

– Приношу извинения. Я погружен в свои мысли. Работа не дает мне покоя с самой весны. Уверен, ты понимаешь.

– Да. Конечно. Преданность своей стране очень важна. Я бы ни за что это не оспорила. То, что ты делаешь, необходимо – укреплять нашу оборону против этого презренного немца с дурацкими усами, и за это я благодарна тебе, мой дорогой Тео.

Она погладила его по затылку кончиком пальца, и он пожалел, что не может ответить ей в той же кокетливой манере. Флиртовать с Кларой ему не хотелось.

Она вздохнула:

– Но сегодня вечером нам не стоит говорить о политике и войне. Играет такая замечательная музыка. Давай просто насладимся ею.

Он повел ее по периметру заполненного танцпола, стараясь уделять ей все свое внимание. Когда песня закончилась, Теодор отступил назад и зааплодировал.

Вивиан объявила, что музыканты возьмут небольшой перерыв, и он выдохнул с облегчением. Клара сказала, что хочет припудрить носик, и Теодор направился в бар, думая только об одном. Точнее – об одной.

Он заказал виски и замер в ожидании.

Вскоре к нему действительно присоединилась Вивиан. Она попросила джин-тоник. Он смотрел на нее с улыбкой, поражаясь тому, как прекрасно она выглядела в своем отделанном блестками красном шелковом платье в пол. Оно облегало ее фигуру во всех нужных местах. Совсем не похоже на то, как она одевалась днем, когда приходила на работу в правительственное ведомство.

Он наклонился ближе и интимно прошептал ей на ухо:

– Ты всех очаровала.

Она улыбнулась и покраснела.

– Выступила чудесно, – продолжил он. – Подозреваю, что теперь ты будешь нередко выходить на эту сцену.

– Думаешь? Джинни Моран, возможно, найдется, что высказать по этому поводу. Она поет у них с весны. Я здесь сегодня только потому, что ей нужно было присутствовать на семейных похоронах.

– Ах, это прискорбно. И все же…

Вивиан игриво хлопнула его по руке.

Они стояли бок о бок, привалившись к стойке бара, и Теодор остро ощущал, как соприкасаются их локти. Она не сделала ни единого движения, чтобы отстраниться, и благодаря этой мимолетной близости кровь побежала по его венам немного быстрее.

Сегодня вечером все казалось другим. Это не был обычный рабочий день с невинными разговорами на садовой скамейке. Он просто желал ее – так, как только можно желать, – и не хотел этого скрывать. Сегодня все вокруг полнилось напитками, блестками и сверкающими платьями. Они были в джаз-клубе, на сцене которого она пела.

Находиться рядом с ней было своего рода пыткой. Он больше всего на свете хотел раствориться в этом непостижимом блаженстве, но не мог, потому что она была сотрудницей министерства и потому что все ожидали его скорого предложения леди Кларе. Он был бы дураком, если бы отказался от этой идеи. Клара была идеальной парой для такого мужчины. Он не хотел начинать что-то с Вивиан – то, чему не будет конца. Это было бы эгоистично и жестоко по отношению к ней.

– С кем ты танцевал? – спросила она как ни в чем не бывало. – Она очень красивая.

Он уткнул взгляд в свой стакан:

– Это леди Клара, дочь герцога Вентворта.

– Ничего себе!

– Наши матери дружат с детства.

Вивиан заглянула ему в глаза:

– Я видела, как она смотрела на тебя. Она по уши в тебя влюблена, Теодор. Ты знаешь об этом?

Он ответил не сразу – не хотел говорить о Кларе с Вивиан. Но она задала ему прямой вопрос, и он также не мог уйти от ответа. Ему хотелось быть честным и посмотреть на ее реакцию:

– Да, знаю. Наши семьи давно нас посватали. Я, как могу, оттягиваю этот момент, но все ждут, когда я сделаю ей предложение.

Вивиан пригубила свой напиток, наблюдая за Кларой, которая стояла в другом конце зала.

– Ты любишь ее?

Он наклонился ближе и прошептал Вивиан на ухо:

– Она очень богата. Ее дед женился на обеспеченной американской наследнице. Поэтому она идеальная женщина для укрепления генеалогического древа и банковских счетов Гиббонсов. Так что, видишь ли, Вивиан, любовь тут ни при чем.

Она покачала головой и глянула на него снизу вверх. В ее глазах отразилось что-то похожее на сочувствие:

– Ты живешь в совершенно другом мире, Теодор.

– Да.

Странно, раньше его это не задевало. Но сейчас он ощутил непреодолимое желание отхлебнуть виски так, будто это был лимонад, и насладиться его обжигающим вкусом. Он повернулся, поставил стакан на стойку и жестом попросил бармена повторить. Вивиан снова бросила взгляд на Клару.

– Я бы ни за что не вышла замуж за того, кого не люблю. Но, полагаю, мне это и не грозит – у меня нет ни титула, ни должности.

– Считай, что тебе повезло.

– Возможно.

Черт возьми. Каждое произнесенное ею слово проникало ему под кожу, просачивалось в кровь, как хорошее вино. В этот момент он осознал, что никогда не возжелает леди Клару по-настоящему – так, как желал женщину, стоящую рядом с ним. Клара ему нравилась. Они всегда были хорошими друзьями, но он не испытывал к ней особого влечения. Ничто не могло сравниться с тем изнуряющим желанием, которое терзало его прямо сейчас, когда он стоял рядом с Вивиан, мечтая взять ее за руку и увести в какой-нибудь укромный уголок, где им никто не помешает.

Пытаясь подавить свои желания, он потянулся за стаканом, который пододвинул ему бармен, и, погремев кубиками льда, залпом осушил его.

В этот момент рядом с ним возник Генри – точно надоедливая муха, которая кружит вокруг, сколько бы человек от нее ни отмахивался.

– Эй, крошка-брат, – окликнул он Теодора. – Будь добр, представь меня звезде вечера. Мне так жаль, что до сих пор я не имел удовольствия вас узнать.

Он смотрел на Вивиан с тем печально известным обаянием, которое не доводит женщин до добра.

Теодор боролся с прожигающей его изнутри злостью:

– Позволь представить тебе мисс Вивиан Хьюз. Вивиан, это мой брат, лорд Генри Гиббонс.