Им«ПеРец» (СИ) - Губарев Алексей - Страница 35

В пути всегда скучно, особенно если дорога безопасна. Поэтому мы с призывателем делились своими воспоминаниями. И если мелкий мог поведать мне лишь о жизни в своем селе, расположенном на берегу реки, да о некоторых жителях, то я…

Детство мне не удавалось вспомнить. Лишь какие-то отрывочные эпизоды иногда всплывали в памяти. Но даже они не вызывали у меня ярких чувств или эмоций.

Помнил высокую, вечно хмурую женщину с седыми волосами, которая никогда не улыбалась, но при этом я не считал её злой. Она кормила меня, одевала, гуляла со мной, и вообще постоянно была рядом. То, что это не мать, я знал — слишком стара.

Еще был мужчина в форме легионера. Иногда в звании капитана а в других отрывках воспоминаний он был майором. Лица его я не мог вспомнить, лишь грубый голос, широкую спину и убранные в хвост русые волосы. Возможно это был мой отец, но в интернате мне говорили, что я сирота с самого рождения…

Первым ярким воспоминанием было испытание, и происходило оно, когда мне уже исполнилось пять лет. Тогда я познакомился с болью. Нет, не просто ушиб или ожёг. Тогда пришлось кулаками доказывать, что я достоин проходить обучение в интернате, созданным по личному распоряжению императора.

Мне говорили, что в интернат я попал из детского приюта. Кто-то обнаружил у сироты склонность к магии, и посчитал, что одаренный принесёт больше пользы империи, если станет боевым магом.

Что ж, моя жизнь сложилась так, как многие и не мечтали. Слишком часто рискую жизнью? Зато рядом всегда есть те, на кого можно положиться, как на себя. Нет семьи, о которой так часто мечтают седоусые сержанты? Вся башня, которой я командую — вот моя семья. Девочки из красного дома дают мне ласку, а трупы тварей разлома под стеной и благодарные взгляды жителей приграничья дают понять, что я занят правильным делом.

А то, как смотрят на нас жители остальных провинций — так мне до них нет дела. Потому как знаю, если их притащить на стену, чтобы они почувствовали давление разлома на разум, отношение к граничникам сразу изменится.

«Хозяин, впереди очень большой отряд воинов. Солдаты, маги, и даже дригги» — раздалось у меня в голове.

— Вижу. — ответил я ифриту. К нам навстречу по тракту надвигалось пылевое облако. Это означало, что движение происходит даже по обочинам. — Шупака, давай-ка съедем с дороги, переждём. Пока лошадей покормим, сами воды попьём.

Вскоре до нас добрались первые всадники. Один из них тут же свернул в нашу сторону и, не доезжая десяти метров, остановился, внимательно осматривая. Я тоже с интересом разглядывал его форму. А когда увидел знак пятого легиона на груди солдата, так и вовсе удивился. Он же находится где-то на Юго-Востоке, как из вообще сюда занесло?

— Рядовой, что забыл пятый легион здесь, на западной границе? — поинтересовался я, и достал из-за пазухи медальон граничника. Воин, увидев его, с облегчением выдохнул, после чего ответил с улыбкой:

— Господин маг, откуда ж мне знать, зачем нашу когорту послали через всю страну. Я всего лишь солдат. Но у нас говорят, что у разлома нехорошее творится, вот и стягивают все силы, чтобы быть готовыми к неприятностям. А вы, господин маг, случаем не граничник?

— Он самый. — улыбнулся я.

— Тогда вам должно быть известно больше, чем мне, что происходит у разлома. Кстати, всегда было интересно посмотреть на него. Там действительно жутко настолько, что аж ноги трясутся?

— По первой, без амулета, защищающего от ментального воздействия — да. — подтвердил я. — Сначала дрожат ноги, а потом ты или сходишь с ума, или становишься менее восприимчив.

— Чёрт. — ругнулся про себя солдат. — Надеюсь, нас не пошлют туда. Ладно, господин граничник, счастливой дороги вам.

Солдат хлопнул коня по крупу, и тот рванул к тракту, подняв придорожную пыль. Мы же переглянулись с Шупакой, и я улыбнулся.

— Командира, зачем говорить неправду. Без амулета у разлом сразу сходить с ума. Моя долго привыкать даже на второй линия. — покачал головой дригг. — Страшная сила в этот туманный стена.

— Незачем пугать бойца. — пояснил я. — Ему вряд ли вообще придётся увидеть разлом. А если увидит, то скорее всего уже не выживет.

— Значит боец пугать нельзя, а Шупака можно? — призыватель демонстративно нахмурился.

— Поверь, мне тоже всё это не нравится. Если император начал стягивать войска к границе с разломом, значит все очень плохо. Надо скорее вернуться назад, а то пропустим всё веселье.

В первый день пути нам больше не попадались большие отряды легионеров. А вот на второй мы встретили аж три. Первый прошёл, когда мы завтракали на постоялом дворе, а следующие два повстречались нам в течение последующих двух часов. Каждый состоял из полутысячи воинов минимум.

Вообще в империи имелось десять легионов, два из которых постоянно находились возле столицы, а оставшиеся располагались у границ. И судя по всему, его императорское величество снял с каждого легиона по одной когорте, и направил их к разлому.

Желание повернуть назад росло с каждым часом все сильнее. Останавливало лишь одно — таинственный символ. Следовало узнать, почему он знаком всем, кто учился в интернате, и что за ним стоит. Решу этот вопрос, а там по обстоятельствам — или отправлюсь с дриггом в его село, или оставлю мелкого на попечение Исаи, а сам вернусь назад.

Поэтому мы продолжали двигаться вперёд, любуясь полями, близкими холмами и далекой цепью горных вершин, даже сейчас покрытых снегом. Дважды нам встречались реки, через которые были переброшены прочные каменные мосты.

Это произошло на исходе второго дня, как мы покинули Сарду. Я как раз размышлял — остановиться в приличном трактире, с добротной конюшней и хорошим номером, или же дотянуть до столицы следующей провинции. В первом случае можно будет обогнуть город, и тем самым избежать лишних трат. А во втором — можно заскочить в представительство граничного министерства, и узнать последние новости с границы. Всё же прошло трое суток, как мы покинули приграничье.

И когда нам повстречался очередной постоялый двор, я принял решение — останавливаемся. Повернулся, чтобы порадовать Шупаку, который знатно проголодался, и увидел, как в моём направлении несётся «ледяное копьё» — уж мне достаточно было мгновения, чтобы определить боевое заклинание второго круга.

— Шупака, на землю! — рявкнул я, спрыгивая с лошади. — К бою!

Атакующее заклинание пронеслось над нашими головами, а из высокой травы уже начали подниматься нападавшие. Три, пять, десять. Твою же мачеху, опять какие-то оборванцы! Но как⁈

«Хозяин, позволь мне убить их всех!» — раздался в голове голос духа. — «Я быстро»

— Разрешаю. — дал я добро. — И постарайся мага не убить!

— Да я не видеть мага! — ответил Шупака, решив, что я обращаюсь к нему. — Сейчас дух огонь призову!

— Защиту на лошадь поставь. — приказал я, наблюдая, как огненный смерч стремительно несётся к разбойникам. Черт. Оборванцы. Неужели… — Ифрит, не убивай их!

Поздно. Старший дух огня уже не слышал. Ревущим пламенем он набросился на одного, затем на другого противника, оставляя за собой лишь обожжённые трупы…

— Шупака, как его остановить? — спросил я у призывателя.

— Теперь никак. — пожал плечами дригг. — В следующий раз командира будет думать, как разрешать ифрит убивать.

— Хорошо, что мага попросил не трогать. — пробормотал я, создавая плетение. Сначала «огненную стрелу», а затем «воздушный купол» третьего круга. Магию четвёртого пока не использую — не дай Единый ошибусь в плетении, и приложу себя, а не противника. Слышал я, как маги по глупости сами себя калечили.

Ифрит всё же услышал мой приказ, и не стал убивать всех. Шестеро оборванцев кричали что-то на непонятном языке, хотя желание нападать у них полностью исчезло. Еще бы, с обожжёнными по локоть руками и поджаренными пятками не то что сражаться, даже убегать не получится.

— Жди здесь. — приказал я камлающему Шупаке. — И будь готов оказать мне поддержку.