Табу (СИ) - Буланова Наталья Александровна - Страница 43

И мне самому будто ковшом в лоб заехали. Перед глазами замелькали огни города. Закружилось небо. Затанцевал асфальт.

Третьим? Беременна?

Нина***

Мюзикл меня раздражал.

Что после рождения ребенка не будет вечерней прически у плиты. Что трудовые будни покруче бермудского треугольника спрячут вас от друзей. Что муж не будет танцевать со шваброй и тряпкой, растягивая гласные любви.Хорошие места, красивые костюмы и голоса артистов, но как же меня бесило их веселье и пение. История любви, что разворачивалась на сцене, казалась насквозь фальшивой. Хотелось растолкать всех, выйти вперед перед залом и рассказать, как бывает на самом деле.

“Не пудрите девочкам мозги!” – хотелось крикнуть мне с места.

Сережа ржал над сюжетом. Именно ржал. И этим тоже меня бесил.

Я понимала, что со мной что-то не так. Что я неправильно себя веду, неправильно чувствую, но мне все больше становилось все равно.

Муж положил руку мне на колено, и я закрыла глаза, чтобы не выдать чувств. Я даже локтем на подлокотник оперлась и лицо ладонью закрыла, чтобы скрыть выражение перекошенного лица.

– Как тебе? Нравится? – спросил Сережа.

Нет. Неужели не видно? Я все ждала и боялась момента, что он заметит, а муж то ли делал вид, что слепой, то ли увлекся сюжетом.

Внутри меня все кричало одной гласной отчаяния: “А-а-а!”. Орало куда громче солистов мюзикла. Ноги дергались от желания вскочить с места и улететь в стратосферу.

Не могу терпеть все это, и не могу бежать от этого.Не могу. Не могу. Не могу.

Не могу сидеть и слушать эти сопли, и не могу признаться в этом Сереже, ведь это я так хотела совместного сопровождения.

Не могу терпеть его прикосновения, и не могу скинуть руку.

Да я так крышей поеду!

Я резко встала с места во время сцены разборки с соперником главного героя. Никто никогда не уходит в финале. Обычно, все с открытыми ртами ждут схватки главного героя и антагониста. А у меня нервов не хватает, причем не по поводу истории, а по поводу своей жизни.

Я не вывожу.

Хочу послать Сережу, но не могу. Он исправляется на глазах, все, как я хотела и просила.

Хочу поехать к Скале в его дом, окруженной зеленью, сесть в то кресло у камина и уснуть. Но снова не могу, потому что я замужем, и мои мысли и чувства – табу.

– Нин? – Сережа схватил меня за руку, и я вырвалась из хватки.

– Я в уборную.

Да. В туалет. Закрыться в кабинке. Не слышать эту какофонию наигранного счастья. Меня от нее воротит.

Я уже представляла, как выхожу, подставляю лицо вечернему ветру, выключаю телефон и иду по улицам города. Иду, иду, но прихожу, почему-то не домой, а в домик, заросший лимонником. Как меня встречает Скала с раскрытыми объятиями, как тогда, в туалете. И именно в них мне становится спокойней.Чем дальше я цокала каблуками от зала, тем легче становилось. Я остановилась недалеко от главного входа. Хотела туда – сил нет как. Казалось, словно там мое спасение. Мой выход.

Я взлохматила волосы, глубоко вдохнула и удивилась, что даже одна фантазия смогла немного меня успокоить.

Шаркая, я потащилась к туалету. Закрылась в кабинке и просидела, глядя в объявление о соблюдении чистоты.

Но что за смешное ощущение? Когда прибрались, оказалось, что в полу дыры, на стенах плесень и из такого дома мне хочется сбежать?Вот я тоже хотела навести порядок в своей жизни. Даже начало получаться: Сережа нанял психолога, а потом ухаживал за мной во время болезни, отпросился, сварил суп и морс, позвал на свидание.

В уборной стало очень шумно. Выступление закончилось, и все побежали в туалет. Захлопали дверцы, зажужжали голоса. Все делились восторженным впечатлениями от мюзикла, который я не разделяла.

Я просидела до момента, пока не стало совсем тихо, а потом вышла. Тянуть дальше некуда. Скоро Сережа станет звонить.

Я встала перед раковиной, глядя на свое отражение. Разве так выглядит девушка на свидании?

– Нина? – раздался голос сзади.

Я увидела в зеркало мою клиентку.

– Привет! Тоже была на мюзикле? – Я обернулась к девушке.

– Да! Восторг. Нам с девчонками очень понравился.

Я чувствовала себя виноватой, что во время болезни не отменила прием и подвела, поэтому сказала:

– Прости, что так получилось. Я заболела и…

– Да что ты! Я после массажа словно на двадцать лет помолодела.

О чем она? Променяла меня на массажистку и теперь так витиевато подкалывает?

– Эм-м-м, о чем ты?

– О Скале! Слушай, его руки просто боженька поцеловал. У меня голова перестала болеть. Засыпаю, стоит только коснуться головой подушки. И даже кожа стала румяней. Мне кажется, кровоток улучшился – я даже соображаю быстрее.

Я словно оказалась на середине киносеанса и судорожно пыталась разобраться в ситуации. Поняла, что без помощи зала не обойтись и спросила:

– Ты о чем?

– Ну как о чем? О твоей великолепной лысой замене! Такой сюрприз. Так классно придумала. Кстати, потом тебя наберу – перезапишемся. Ой, мне звонят. Подружки потеряли. Пока-пока!

Я смотрела вслед женщине несколько долгих секунд, пока в голове сходились факты. Достала телефон, набрала мальчишек и строго приказала:

– Докладывайте все про Скалу и папу!

Я стояла напротив зеркала с прижатым к уху мобильником и смотрела, как все шире раскрываются мои глаза по мере рассказа сыновей.***

Сережа не отпрашивался с работы, не варил суп, не делал морс. Не лечил меня, не отменял клиенток. Это все делал Скала.

Абсолютно так же, как с машиной, мой муж присвоил себе все поступки другого мужчины.

И сразу момент, когда Сережа убрал суп с тумбы и морс под предлогом, что остыли, стал смотрелся совсем иначе. Теперь можно было объяснить и скачки настроения дражайшего супруга, и его полярное поведение. Все эти шманания моего телефона.

Испугался, да так, что спросить не смог. Боялся ответа.

– Мам, ты только папе не говори, что от нас узнала. Он тогда с нами больше никогда на рыбалку не пойдет.

Мои глаза в зеркальном отражении стали узкими, красными, злыми.

Столько лет мальчики умоляли его о рыбалке, сходил один раз, и теперь использует этот повод для манипуляций? Да я с сыновьями теперь каждую неделю буду ходить, чтобы досыта наловились. Чтобы сами сказали: “Мам, давай займемся чем-нибудь другим, надоело”. Чтобы не смел больше давить на то, что дорого и хочется.

Шантажирует временем с собой! Козел.

Присваивает себе все положительное, а сам готов только развлекаться – на рыбалку да на свидание пойти. А как ухаживать за больной женой, как разгрести вопросы с машиной, так его рядом нет. Придурок.

Зачесался только тогда, когда почувствовал, что его бессмертный пони может уйти к другому. Урод.

Во мне не осталось ни капли симпатии, ни грамма уважения к человеку. Все остатки выгорели в один миг.

Я вышла из туалета, увидела Сережу, что стоял неподалеку, подлетела к нему и влепила пощечину.

Но как же стало легче!Низко. Неуважительно. Мне не добавляет положительного.

– Сдурела? – крикнул Сережа, схватившись за лицо.

– Я развожусь с тобой! – проорала я в ответ.

Работник мюзикл-холла, что стояла неподалеку, громко откашлялась и осуждающе посмотрела на нас, а мы отвернулись от нее.

– Это тебе лысый пожаловался? Уродец!

– Уродец? Ты себя видел? Суп он сварил, морс он сделал, машину починил. Может, и на рыбалке тебя не было, а нанял папузаменителя?

– Кто бы говорил! Это не ко мне ходят левые мужики, трогают шторы, принимают душ. Это что такое, вообще? Я себе хоть раз такое позволял?

– Я об этом и не знала! И ты прекрасно понимаешь. Иначе ты о стольком не смог соврать бы!

– Признайся, ты мне изменяешь с ним, да? Иначе ты сразу не вылетела отношения выяснять, после того, как я сказал, что ты беременна. Он тебе позвонил и рассказал, да? Какая быстрая связь у вас, однако, а!

Я замолчала на несколько секунд, пытаясь понять смысл сказанного.