За пределом (СИ) - Веселова Янина "Янина" - Страница 24

   - Куда прешь, бесстыжая? - разорялась она. - Дрянь змееязыкая, лезешь вперед уважаемых женщин, хочешь выделиться в глазах Единого, получив благословение без очереди! Иди прочь! Ступай на свое место, нечестивица! И помни, что тебя терпят тут только из милости!

   Надюшке показалось, что визгливый голос мадам Одетты заполнил собой весь собор от фундамента до купола. Каждое произнесенное раскрасневшейся толстухой слово заставляло девушку стискивать кулаки в бессильном гневе, застилало обидой глаза, наполняло желанием достойно ответить. Качнувшись на каблуках, Надюшка и шагнула к мерзкой жабе чтобы заставить замолчать, уничтожить…

   Спасло Одетту чудо, не иначе.

   - Не позорь клан и мужа! - на запредельно высокой ноте взвизгнула мадам, не осознавая нависшей над ней опасности. А ведь отзанимавшаяся пять лет айкидо Надя была ох как опасна. Нет, сама она ходить на секцию не хотела, но помешанные на безопасности любимой сестренки братья настояли, заставили и проконтролировали. - Мастер Магнус…

   Дальше Надя не слушала. Упоминание имени мужа ее враз угомонило. Ну правда, неужели она пойдет на поводу у этой твари и устроит склоку в церкви. Нет уж! Не будет этого! А потому, отвесив низкий поклон опешившему священнику, Надюшка расправила плечи, вздернула подбородок и с достоинством направилась к тетушке Мардж.

   - Однако… - только и смогла выдавить она. - Встань сюда, детка, - добрая женщина собственной спиной закрыла Надю от жадных взглядов местных кумушек. - После поговорим.

   - После так после, - пожала плечами та.

***

- Дочь моя, не обижайся на слова столь опрометчиво высказанные сестрой Одеттой. За нее говорил гнев, - оделив Надюшку глотком святого вина, сказал священник.

   - Ладно, - кинув взгляд на прогуливающуюся неподалеку 'сестрицу', скромно ответила Надя. ' На дураков не обижаются,' - мысленно пожала плечами она.

   - Весьма разумное поведение, - продолжил разговор прелат, убедившись, что змееязыкая жена палача получала благодать последней. - И очень достойное. Но я хотел бы убедиться, что ты не будешь мстить несчастной женщине.

   - Святой отец, я вас не понимаю, - покривила душой Надюшка, которой стало противно. Вроде праздник и церковь, и благодать, Кармелла опять же сисястая, а интриги как везде. - Это меня надо спасать от мадам Одетты.

   - О, не волнуйся, дитя, - как можно приятнее улыбнулся служитель Единого. - Она больше не причинит тебе никакого вреда и даже выплатит виру… Но ты уж не рассказывай мастеру Магнусу о происшедшем.

   - Извините, но нет, - решительно отказалась Надя. - Это невозможно. Во-первых, свидетелями скандала было полгорода. Во-вторых, ваша достойная прихожанка орала так, что наверняка и на улице было слышно. Ну и в самых главных, я не буду врать мужу.

   - Но, дитя… - нахмурившийся священник поглаживал половник, словно раздумывая, что лучше сделать: налить этой хорошенькой заразе еще винца для пущей сговорчивости или двинуть разводягой в прямо лоб. - У тебя ведь могут быть маленькие тайны…

   - Учитывая специфику работы Магнуса, ни о каких тайнах с моей стороны не может быть и речи. Я на своей шкуре испытала его мастерство.

   - Что ж иди, - отпустил упрямую красавицу отец Жан. - Нет, постой. Вернись, дитя. Что ты думаешь об обвинениях, выдвинутых тебе сестрой Одеттой.

   ' Опять за рыбу деньги,' - вздохнула Надежда, жалея, что нет возможности уйти от неприятного разговора.

   - Вы имеете в виду место в очереди? - с видом прилежной ученицы уточнила она.

   - Именно, - кивнул служитель Единого.

   - Я думаю, что это чисто светские предрассудки, - не обращая внимания на любопытствующих кумушек, подтянувшихся поближе, честно призналась она. - Наши мысли и сердца - открытая книга для Создателя. И это равно относится к любому индивиду, не взирая занимаемое им место на социальной лестнице. То есть место в жизни, - поняв, что увлеклась, Надюшка смутилась под неожиданно ласковым и понимающим взглядом старика.

   - Продолжай, милая, - подбодрил он.

   - Все мы под богом ходим, и всех нас он видит, - по-простому закончила Надя.

   - И… - не унимался отец Жан.

   - И если следовать логике мадам Одетты, то выходит полнейшая ерунда. Типа Единый заметит лишь некоторых. Но ведь такого просто не может быть!

   - Я этого не говорила! - подала голос побледневшая 'сестра.'

   - Ну а поскольку обычно запоминают первых и последних, - Надюшку уже откровенно несло, - то благодатный взор опустится на головы дворянства и палачества, остальные же… - она беспомощно развела руками.

   - Именно! Так и есть! - неожиданно громыхнул голос священника. - Уж сколько раз я твердил об этом! Но некоторые уважаемые женщины из числа присутствующих считают себя особенными, безгрешными и лучше всех разбирающимися в вопросах веры! И на этих некоторых будет наложена епитимья, - он поманил к себе сникшую толстуху. - Все остальные свободны. А ты, - ухватил за рукав Надю, - зайди ко мне с мужем, детка. Я буду рад вас видеть.

- Устала? - проводив гостей, Магнус повернулся к жене.

   Та пожала плечами, вспоминая неожиданное нашествие палачей в свой дом. И ведь ничего не предвещало. Просто возвращались со службы, наперебой вспоминая скандал устроенный обнаглевшей купчихой, и ее расстроенную рожу после выволочки, устроенной отцом Марком, хором хвалили Надюшку. А потом сияющий Доу пригласил довольных дам в гости.

   Спустя пару часов к ним присоединились мужская половина клана, отправившаяся на поиски пропавших сестер, жен и матерей. И понеслось…

   - Что молчишь? - не отставал привыкший добиваться своего Магнус.

   - Думаю, что заставлять таких людей как вы работать палачами… - Надюша замолчала, не находя слов, перед глазами снова встали казематы крепости Арнорак. - Таких умных, образованных… Врачей, спасающих жизни… И палачами. Это чудовищно, Магнус, - она расплакалась.

   - Ну все-все, - прижав к себе жену, утешал он. - Вытри глазки, цветочек. Оно того не стоит.

   - Как ты меня назвал? - удивилась Надя.

   - Цветочек. Мой нежный цветочек. Самый красивый. Любимый драгоценный цветочек, - подхватывая на руки, расстроенную супругу ответил он.

   - Это так непохоже на тебя.

   - Много ты знаешь, Надин, - спрятал за кривой улыбкой смущение Магнус. - Сейчас умоемся и ляжем баиньки. И забудем думать о вселенской несправедливости.

***

Умывание не помогло. Не помогла даже ванна с пеной, лавандовым маслом и ласковым Доу впридачу. Сон к Надюше все не шел. Хотя она и звала его изо всех сил.

   Для начала, стискивая кулаки, как следует взбила подушку, шепча: ' Если бы я могла… Если бы я только могла… Как бы я хотела бы помочь им!' Потом считала овец, вдыхая ставший родным горький аромат. И только когда Доу всхрапнул, прижал ее к себе, закрывая от всех невзгод, неприятностей и несчастий, все пропало до утра.

   - Вставай, цветочек, проспишь Царствие Небесное! - над ухом раздался неприлично бодрый голос Доу.

   - Я уже, - не открывая глаз, заверила Надя. - Ты пока чайник поставь.

   - Вот с этого все и начинается, - засмеялся он. - Сначала чайник вскипяти. Потом принеси кофе в постель. А после помой шею, чтобы мне сидеть приятней было.

   - Папа меня на плечах лет до пятнадцати катал, - легонько отпихнула обнимающегося Магнуса Надюшка. - И братья на закорках все время таскали. Я, знаешь ли, привыкла.

   - В самом деле? - изогнулась смоляная бровь.

   - Именно, - алые губы сложились в насмешливую улыбку.

   - Что ж… - Доу сделал вид, будто задумался. - Надин, я как раз вымыл шею.

***

- Сегодня - третий праздничный день, - после того, как они все-таки добрались до кухни, принялся рассказывать Магнус. - Он посвящен добрым делам. Каждый делает, то к чему имеет предрасположение. Многие идут в приюты или помогают обездоленным. Кто-то отдает дневную прибыль нуждающимся. Я, к примеру, буду дежурить в приемной, стану лечить бесплатно.