Четвертый протокол - Форсайт Фредерик - Страница 3

• Предыдущая
• 3/90
• Следующая

В 1905 году молодой граф Маргейт вернулся из Южной Африки с четырьмя крупными, но необработанными алмазами. В 1912 году он отдал их в огранку фирме Картье в Лондоне, чтобы сделать своей молодой жене свадебный подарок. Картье передал камни гранильщикам фирмы «Асхер» в Амстердаме, прославившейся благодаря обработке знаменитого «Каллигана». Из четырех камней вышли две пары алмазов, ограненных в грушевидную форму (по 58 граней на каждом). Два камня были в десять карат и два в двадцать карат.

В Лондоне Картье оправил их в белое золото, добавил сорок гораздо более мелких бриллиантов, в результате чего получился гарнитур, состоящий из диадемы, кулона и серег. Пока создавался гарнитур, отец графа герцог Шеффилд-седьмой умер, и граф унаследовал его титул. Бриллианты получили имя «Глен» по названию родового поместья Шеффилдов.

Восьмой герцог, после своей смерти в 1936 году, завещал «Глен» сыну, у которого, в свою очередь, было двое детей – дочь 1944 года рождения и сын 1949 года рождения. Фотографию дочери, теперь уже 42 лет от роду, и рассматривал Джим Роулинс через увеличительное стекло.

– Тебе больше не придется их носить, дорогая, – произнес Роулинс вслух и принялся проверять инструмент, что собирался взять с собой на дело.

Гарольд Филби вскрыл конверт кухонным ножом, вынул письмо и развернул его на столе в гостиной. Письмо произвело на него впечатление: это было личное послание Генерального секретаря ЦК КПСС, написанное им от руки аккуратным канцелярским почерком и, разумеется, по-русски.

Бумага, как и конверт, была отменного качества, но без реквизитов. Очевидно, он писал это письмо в своей квартире на Кутузовском проспекте, где со времен Сталина жили представители высшей партийной элиты.

В правом верхнем углу письма стояла дата: среда, 31 декабря 1986 года. Ниже шел следующий текст:

Внизу стояла подпись.

Филби медленно вздохнул. Значит, ужин у Крючкова для высших чинов КГБ прослушивался. Его подозрения подтвердились.

Заместитель председателя КГБ, начальник Первого Главного управления Владимир Александрович Крючков был предан Генеральному секретарю беззаветно, являясь его собственной креатурой.

Имея звание генерал-полковника, Крючков не был ни военным, ни профессиональным разведчиком; он был партаппаратчиком до мозга костей, одним из тех, кого нынешний советский лидер привел с собой, в бытность свою председателем КГБ.

Филби перечитал письмо и отложил его. Стиль у старика не изменился, подумал он. Для него была характерна предельная лаконичность, четкость и ясность изложения, без вычурных любезностей и разночтений. Даже упоминание о дне рождения Филби было достаточно кратким: автор просто заглянул в досье адресата.

И все же письмо произвело впечатление. Получить личное послание от самого недоступного и холодного человека было дано не каждому. Многие бы после этого раздулись от гордости. А несколько лет назад все выглядело по-другому. Когда нынешний советский лидер стал председателем КГБ, Филби уже работал в комитете много лет и считался чем-то вроде звезды. Он читал лекции о западных спецслужбах, в том числе и о британских.

Как все партийные бонзы, которых назначали руководить профессионалами, новый председатель назначил на ключевые посты своих людей. Будучи намного более интеллигентным и культурным человеком, чем его предшественник Семичастный, председатель проявлял живой интерес к Великобритании.

Не раз он просил Филби проанализировать события в Великобритании, дать оценку главным действующим лицам и предсказать возможные их реакции; Филби всегда был рад оказать такие услуги.

Похоже было, что председатель КГБ перепроверяет информацию, которая поступает к нему от специалистов его ведомства и со старого места работы – Международного отдела ЦК КПСС, возглавляемого Борисом Пономаревым. Несколько раз он пользовался конфиденциальными советами Филби по вопросам, относящимся к Англии.

Филби уже пять лет не встречался лично с новым некоронованным царем России. Последний раз это случилось в мае 1982 года на приеме по случаю ухода председателя из КГБ обратно в ЦК на пост секретаря. На самом деле этот уход был задуман для того, чтобы подготовиться к смерти Брежнева и продумать способ своего выдвижения на его место. И вот сейчас он снова просит совета Филби.

Его раздумья были прерваны возвращением Эриты с сыновьями, раскрасневшимися от катания на коньках и как всегда шумными.

…В 1975 году после ухода Мелинды Маклин руководство КГБ решило пресечь его необузданное пьянство и разврат и приказало Эрите въехать к нему в квартиру. Она тогда работала в КГБ, это при том, что была по национальности еврейкой. Ей было тридцать четыре года. Была она темноволосой, полноватой женщиной. В том же году они поженились.

Обаяние Филби сыграло свою роль. Эрита искренне его полюбила и категорически отказалась доносить на него КГБ. Офицер, курировавший ее, доложил об этом руководству, ему было велено оставить обоих в покое. Через два года родился первый сын, через три – второй.

– Что-нибудь важное, Ким? – спросила Эрита, когда он встал и положил письмо в карман.

Он покачал головой.

– Ничего, дорогая, – ответил он.

Но она видела, что он чем-то поглощен. Решив больше не докучать, она подошла и поцеловала его в щеку.

– Не пей, пожалуйста, слишком много сегодня у Блейков.

– Постараюсь, – кивнул он с улыбкой.

На самом деле он задумал расслабиться в последний раз. Любитель выпить, обычно он напивался на вечеринках до такого состояния, что уже не держался на ногах. Он не обращал внимания на сотни предостережений врачей. Они заставили его бросить курить, и это было уже достаточно тяжелым испытанием. Со спиртным было иначе: он мог остановиться, когда захочет. Он знал, что после сегодняшнего вечера ему предстоит большой перерыв.

Он вспомнил фразу, сказанную им на ужине у Крючкова, и размышления, которые привели его к такому выводу. Он знал, что происходит внутри лейбористской партии Великобритании. Другие тоже получали информацию разведки, но только он мог, зная менталитет англичан, сложить все воедино и получить картину реальной ситуации.

Если отнестись к зреющей у него идее серьезно, то такую картину надо изобразить словами на бумаге и подготовить для советского лидера лучший анализ из всех когда-либо сделанных им, Филби. На выходные он отправит Эриту с сыновьями на дачу и, оставшись один, начнет работу. Но до этого можно расслабиться, в последний раз.

Время с восьми до девяти часов вечера Роулинс провел напротив Фонтеной-хаус в небольшой машине, снова взятой напрокат. На нем был прекрасно сшитый пиджак. Роулинс, не привлекая внимания, разглядывал освещенные окна. Окна апартаментов, которые он собирался ограбить, были, разумеется, темными, но он с удовлетворением отметил, что в квартирах этажами выше и ниже все окна ярко сияли светом. Судя по силуэтам гостей, там весело праздновали Новый год.

В десять часов, предусмотрительно оставив машину в двух кварталах от дома, он вошел в Фонтеной-хаус. В этот вечер много людей заходили и покидали здание, поэтому дверь была закрыта, но не заперта. В вестибюле с левой стороны, как и сказал Билли Раис, находилась комната портье, в которой ночной портье смотрел портативный японский телевизор. Он встал и вышел навстречу незнакомцу.

• Предыдущая
• 3/90
• Следующая