Трафальгарский ветер - Форестер Сесил Скотт - Страница 54
- Предыдущая
- 54/93
- Следующая
— Понимать-то понимает, — успокоил его Барроу, — просто эти сведения подтверждаются и из других, более надежных, источников.
— А кого он собирается завоевать на этот раз, сэр? — полюбопытствовал Хорнблоуэр.
— Австрию. Или Пруссию. А может, и тех и других. Аппетит у него волчий. Но к нам это, по мнению м-ра Марсдена, отношения не имеет. Пока, во всяком случае. Пускай дерутся. В настоящий момент Англии это на руку.
— Как же так, сэр? Если Бони победит, он так усилится, что с ним станет невозможно совладать!
— Вот здесь-то и загвоздка, капитан. М-р Марсден считает, что Франция завязнет на Востоке на долгие годы. Вчера вечером мы с ним долго спорили. Он приводил мне цифры: количество солдат с обеих сторон, количество пушек, количество припасов и прочая, прочая… Цифры убедительные, не спорю, но мы имеем дело с военным гением, а м-р Марсден упорно не желает этого признавать.
— А что, если он прав, сэр? Если война в самом деле затянется или окончится поражением Бони?
Барроу устало покачал головой.
— Дай-то бог. Но я в это не верю, да и ни один здравомыслящий политик не верит. У французов сейчас самая боеспособная армия в мире. И не забывайте, капитан, что корсиканец еще ни разу не проигрывал генерального сражения.
— В таком случае, сэр, мне не понятно, почему такой опытный человек, как м-р Марсден, позволяет себе не принимать во внимание столь очевидные вещи.
— Мне и самому его поведение не понятно. Единственное, что приходит на ум, — приступ головокружения от внезапно привалившей удачи. Вам знакомо подобное чувство, капитан? Как бывает иногда в карточной игре: проигрываешь, проигрываешь, а потом вдруг начинает идти карта… И уже неважно, хорошо ты умеешь играть или не очень, — расклад неизменно такой, что не выиграть просто нельзя. И тогда словно крылья вырастают за спиной. Ты все можешь, ты — Бог, ты неуязвим и непобедим. И надо признать, что Фортуна вчера действительно улыбнулась Британии. Улыбнулась впервые за долгие месяцы. Уход Вильнева в Кадис и отъезд Наполеона в Страсбург дают нашей многострадальной отчизне желанную и давно необходимую передышку, да еще в тот самый момент, когда вся надежда, казалось, потеряна. Немудрено, что м-р Марсден потерял голову. К счастью, я хорошо его знаю и уверен, что его быстро удастся привести в чувство. Кстати, м-р Хорнблоуэр, почему, по-вашему, Вильнев увел флот из Ферроля, где он занимал неизмеримо более выгодную стратегическую позицию, чем сейчас?
Хорнблоуэр задумался. Вопрос был задан вроде бы вскользь, случайно, но он уже привык, что у людей такого калибра, как Марсден и Барроу, не бывает случайностей. Его опять проверяли, и каждое слово следовало хорошо взвесить, прежде чем произнести.
— Если не ошибаюсь, сэр, Вильнев вырвался из Тулона где-то в конце марта этого года?
— Да. Тридцатого числа. Он пытался уйти и раньше, в середине января, но разразившийся шторм загнал его обратно. Бони тогда здорово разозлился и давил на Вильнева до тех пор, пока тот не повторил попытку.
— Благодарю вас, сэр. Выходит, он находился в плавании более четырех месяцев и срочно нуждался в пополнении припасов и ремонте, не так ли?
— Согласен с вами, капитан, только какая ему разница, где пополняться провиантом и чинить корабли? В Ферроле даже лучше — там у них верфь.
— Боюсь, сэр, что здесь вы заблуждаетесь. Я уже говорил вам, что дороги в тех краях никудышные, и наладить подвоз продовольствия для флота из шести десятков кораблей едва ли возможно в короткий срок. Что касается верфи, то она простаивала еще восемь лет назад, когда я томился в плену. За эти годы положение наверняка еще ухудшилось. В Ферроле нет ни мачтового леса, ни запасов парусины, ни пеньки для канатов. Того, что осталось, с трудом хватает для местных рыбаков и редких гостей. Вильнев ничего не получил в Ферроле и не мог получить. У него просто не было другого выхода, сэр, хотя задним числом рассуждать легче. Мне следовало предположить такой исход еще при первой нашей встрече, сэр.
— У вас интересный подход, м-р Хорнблоуэр, — сказал Барроу, — хотя выводы вы делаете отнюдь не бесспорные. Разве французы не показали всему свету, что, в случае нужды, не станут церемониться не только с побежденными, но и с союзниками? Вильнев мог попросту ограбить Ферроль, да и Ла-Корунью заодно. В конце концов, его император поступал так в Италии, в Египте и в других странах, еще будучи генералом. Ему было с кого брать пример.
— Я думал об этом, сэр, — возразил Хорнблоуэр, — и пришел к выводу, что Вильнев не имел возможности заставить власти Ферроля удовлетворить свои требования.
— Вот как? — удивился Барроу. — Интересно, почему? Разве у него не было кораблей и пушек?
— Разумеется, сэр. Но пушки были и у адмирала Гравины, командующего испанской частью флота…
— Вы всерьез полагаете, что этот трусливый даго осмелился бы возражать адмиралу Бонапарта? Вы меня удивляете, капитан. Всем известно, что доны готовы пятки лизать лягушатникам.
— Да, сэр. Но только в тех случаях, когда численный перевес не на их стороне. Стоит только испанцам почувствовать превосходство над кем бы то ни было, как уже они заставляют лизать себе пятки. В данном случае больше кораблей было у адмирала Гравины. Вильнев ведь увел из Тулона всего 24 корабля, да еще два потерял при Финистерре. Вот и считайте. Испанцы имеют почти полуторный перевес над французами, и с этим Вильнев не может не считаться. Впрочем, главное даже не в этом. Вильнев висит на волоске. Он не выполнил приказ Бони, и поссориться сейчас с союзниками для него равнозначно крушению карьеры, а то и потере головы. Не сомневаюсь, что такой план приходил ему в голову, но выполнить задуманное он был бессилен. И еще одно, сэр. Пусть даже Вильневу удалось добыть провиант — не будем говорить, каким способом, — он все равно не смог бы получить необходимые материалы для ремонта судов по той простой причине, что их там нет. Вот почему, сэр, я уверен в правильности моей версии.
Барроу внимательно посмотрел на собеседника, словно оценивая его по-новому.
— Вы чрезвычайно убедительны, капитан, — задумчиво произнес он, не отрывая взгляда от лица Хорнблоуэра. — Скажите, вам никогда не приходило в голову заняться штабной работой? Его Светлость просил подыскать толкового офицера для особых поручений. Да и нам с м-ром Марсденом ваш опыт и трезвость суждений могли бы пригодиться. Вы еще молоды, правда, для такой должности, но этот недостаток со временем проходит сам по себе. Я мог бы замолвить за вас словечко перед Первым Лордом.
Предложение было неожиданным и фантастически лестным для любого капитана Королевского Флота, исключая, разве что, самых заслуженных и прославленных или тех, чья выслуга позволяла претендовать на флаг-офицерский чин. Стать в неполные тридцать лет адъютантом морского министра было бы неслыханной удачей даже для отпрыска герцогской или графской фамилии, не говоря уже о безродном и безвестном сыне деревенского лекаря. Соблазн был очень велик, и в первое мгновение Горацио едва не закричал: «Да!», но та самая трезвость рассудка, так приглянувшаяся мистеру Барроу, заставила его хорошенько взвесить сначала все плюсы и минусы. Мозг лихорадочно заработал, с математической точностью просчитывая все последствия согласия или отказа. Прошло всего несколько секунд, прежде чем Хорнблоуэр поднял голову и встретился взглядом с терпеливо ожидающим его ответа Вторым Секретарем.
— Бесконечно признателен вам, сэр, за столь высокую оценку моих скромных способностей, но для такого места я и впрямь еще молод. Буду рад, однако, если мы с вами сможем вернуться к этому разговору лет через семь-восемь.
Вряд ли Барроу ожидал такого ответа. Тень изумления, смешанного с невольным уважением, скользнула по его лицу, но большего прочесть на нем не сумел бы самый проницательный наблюдатель. Когда он снова заговорил, голос звучал сухо и бесстрастно:
— Надеюсь, вы понимаете, от чего отказываетесь, м-р Хорнблоуэр. Дважды такое редко предлагают. Хотя, чем черт не шутит, — быть может, позже, мы в самом деле когда-нибудь к этому вернемся. Вы так любите море?
- Предыдущая
- 54/93
- Следующая
