Оживший камень (СИ) - Кас Маркус - Страница 39

Тот, который смеялся, нерешительно достал мобильник и уставился в него. Выдохнул, набираясь храбрости, и всё таки внял моей просьбе, вызывая начальство.

— Ваше высокоблагородие, корнет Измайлов беспокоит, с поста у Вознесенских, — бодро доложил он. — Тут один оборва… кхм, человек, утверждает, что он граф Вознесенский и вы это можете подтвердить… Так точно!

Гвардеец протянул устройство мне, с сомнением взглянув на мои перепачканные руки.

— Ну и кто это такой смелый? — услышал я раздраженный голос друга.

— Я это, граф, я. Я в порядке, просто вид у меня не очень. Твои ребята красавцы, бдят и всё такое, но не пропускают.

— Ясно, — оборвал он меня и в одном слове умудрился обозначить всё, что думает по этому поводу. — С тобой я позже поговорю. Передай обратно корнету.

Гвардеец выслушал короткую речь, попрощался и виновато улыбнулся:

— Извините, ваше сиятельство, но признать вас в таком виде…

— Ничего страшного, я не в обиде, — заверил его я. — Вы молодец, корнет. Благодарю за службу.

С какого-то перепугу они оба отдали мне честь, я изумленно кивнул в ответ и наконец отправился домой. Отмылся до красноты и рухнул в постель, заснув ещё в полете.

И разбудил меня знакомый звук. Верещала девица. Уже зная, кого я увижу, повернул голову и приоткрыл один глаз.

Но Настасья, к моему удивлению, не на мою голую задницу так отреагировала. А на мертвую крысу, лежащую на пороге. Видимо та, что обитала в подвале, тоже пришла на мой зов и послушно издохла рядом.

— Ты её, главное, руками не трогай, — я не удержался и зевнул. — Она заразная.

Милашка наградила меня таким взглядом, что даже немного стыдно стало. Мол, и в голову бы не пришло прикасаться к подобному. Потом она всё таки перевела взгляд ниже, покраснела и убежала.

Внизу хлопнула входная дверь.

Ведро с тряпками опять осталось в моей комнате.

Я взбодрился холодным душем, с удовольствием оделся в чистое и спустился. В холле стоял растерянный Прохор и смотрел на выход. Он обернулся на звук моих шагов и удивился ещё больше, подслеповато прищурившись:

— Так вы дома, молодой господин? Я уж думал ушли куда, почти день на дворе. Колени у меня сегодня ноють, по лестницам никак, уж простите, что не проверил…

— Слушай, Прохор, ты хоть объясни Настасье, что стучаться надо, когда в мужскую спальню идешь. Она же так заикаться начнет.

— Хорошо, — слуга пожал плечами и поплелся на кухню, на ходу сообщив: — Завтрак сейчас справлю. Дед ваш на улице ужо.

Но прежде я взял из кладовки плотный мешок и перчатки, поднялся обратно в спальню и аккуратно убрал крысу вместе с брошенной в ванной грязной одеждой. Это всё нужно сжечь.

С мешком я и вышел наружу, найдя Луку Ивановича на прежнем месте — наблюдающим за работами в кресле.

— Доброго утра, — я подошел к нему, оставив мешок у крыльца.

— Да какое же оно доброе? — возмутился патриарх. — Да и день уже почти. Нет, ну ты смотри!

Я послушно огляделся. Сад убирали работники, нанятые Емельяновым. Сам же бригадир командовал своими ребятами, они как раз устанавливали новые стекла. Жужжали пилы, среди уборщиков работал слабый воздушник, гоняя листья, а строители весело переругивались.

Прекрасно, все работают. Я непонимающе обернулся к деду.

— Шумят, читать мешают! — возмутился он, сам не замечая как при этом улыбается, но тут же переменился в лице: — Ты неважно выглядишь.

Я сослался на то, что очень плохо спал, посочувствовал ему по поводу шума и, попросив потерпеть, вернулся в дом.

На кухне обедал целитель. Мужчина сразу же вскочил и забеспокоился:

— С Лукой Ивановичем что-то?

— Нет, Павел Федорович, продолжайте, всё в порядке. Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — я указал на стол.

Лекарь застыл и я уж испугался, что ему плохо стало. Но потом понял — отменный целитель почувствовал, что я недавно ходил на грани смерти. Этого плохим сном не обманешь.

— Ваше сиятельство, давайте помогу…

— Не стоит, — я помотал головой. — Мне нужно хорошенько подкрепиться и всё само пройдет.

Я опасался, что он может заподозрить что-нибудь, соединение с мертвой силой откладывает свой отпечаток и в первое время это как метка. Кто знает, что способны понять маги жизни.

Чувствовал я себя и правда неважно, но рисковать не хотел.

Павел Федорович, к счастью, настаивать не стал. Вернулся к трапезе и поглядывал с любопытством, пока я собирал себе тарелку. Прохор разошелся и приготовил в духовке нежнейшее мясо, здоровенный кусок которого я себе и отрезал.

Работа с магией смерти требовала съесть целого кабана, но я начал с малого. Правда целитель на это «малое» посмотрел ошеломленно. А затем недоверчиво оглядел меня — влезет ли.

Влезло. Я бы взял ещё такую же порцию, но решил дальше не смущать эскулапа, степенно пьющего чай с пряниками после еды.

Мобильный звякнул уведомлением. Сообщение было от Батиста — вечером ждать посылку. Быстро справился, отлично!

Возвращаясь к себе, я задержался у зеркала в холле. Да уж, юноша бледный со взором горящим. Щеки впалые, кожа белющая с благородным синеватым оттенком, а глаза полыхают огнем. Пугающее зрелище.

Но делать нечего, я переоделся, вызвал такси и отправился в Ботанический сад.

Природники вообще рассеянный народ, ничего кроме своих растений не замечают. Так что и на мой вид, скорее всего, не обратят внимания. А то и сжалятся над болезным, их сила проявлялась в виде фанатичного сострадания. Правда к природе, а не к человечеству.

Поездка получилась короткой. Машина выехала на главный проспект, доехала до небольшой Архиерейской площади и свернула Большой проспект, ведущий к Петропавловскому мостику через реку Карповку.

За мостом находился Аптекарский остров, эдакий город в городе. Тут обитали и работали целители и природники, под нужды которых были выделены парки и целые луга.

Ну и самым главным местом работы магов природы был Ботанический сад.

Для свободного посещения он был открыт частично и то под строгим надзором служителей, чтобы никто и травинки не вытоптал. Природники хоть и были тихими ребятами, но могли постоять за свои цветочки. Недаром дед задумал эти хищные лианы, такие не только скрутят в момент, но и придушат, не успеешь призвать силу.

Так что вариант с похищением саженца отметался.

Официально тут можно было купить разве что срезанные в оранжерее цветы, которые уже отцветали. Неофициально — всё, что угодно.

Вот только договориться со странными одаренными было задачей непростой. Мирская жизнь их волновала мало, только листочки да почки. Но мне нужен был тот самый редкий экземпляр, что хотел продать Батист мне за огромные деньги, и без него отсюда я уходить не собирался.

С таким намерением я и прошел через распахнутые ворота, приобрел прогулочный билет и углубился в святая святых острова.

В саду, огражденном от шума города защитным полем, царила почти полная тишина. Даже птицы пели негромко, не нарушая покоя редких посетителей.

Сразу же за небольшой площадью начинался настоящий лес — старые деревья возвышались, укрывая сад от столицы. Отсюда шла всего одна дорожка из утрамбованного гравия, по которой я и направился.

Камни слегка похрустывали под моими ногами. От здания оранжереи, мимо которой пролегал путь, исходили сладкие ароматы каких-то диковинных цветов. Над аккуратными клумбами порхали бабочки и летали пчелы.

И правда, тут было волшебно хорошо.

Мои шаги замедлились сами собой. Не хотелось куда-то торопиться. А наоборот, наслаждаться удивительными запахами и прохладой в тени исполинских деревьев.

Я решил, что обязательно вернусь сюда для неспешной прогулки, встряхнул головой и отогнал наваждение.

Так действовало место силы. Магия природы здесь пропитывала каждую травинку и цветок. Ещё бы, столетия работы одаренных наложили свой отпечаток.