Шумерские ночи. Том 3 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 45

— Ты должен мне пятьсот сиклей, — сказал Креол.

— Нет! — возмутился царевич. — Ты… ты лжешь!.. Я помню тебя!.. колдун!.. ничего я тебе не должен!

— Я не колдун! — разозлился Креол. — А ты помнишь, что мы с тобой тут делали?

— Не помню, — посмотрел на свои руки и ноги Лугальбанда. — Почему я голый? Что мы делали⁈

— Ты превратился в редехора, царевич.

— Кого?.. кто это?.. а-а-а, погоди… но мы же убили редехора. Я теперь вспомнил!..

— Не совсем. Мы убили не редехора, а какого-то бедолагу…

И Креол рассказал Лугальбанде все по порядку. Услышав, чем обернулась славная охота на чудовище, Лугальбанда застонал и стиснул ладонями виски.

— Я, наверное, проклят!.. — провыл он.

— Определенно, — кивнул Креол. — Скорее всего, ты снова станешь редехором на рассвете. Это было бы даже хорошо, если б ты сохранял разум. Твоему отцу понравился бы сын, способный в одиночку одолеть армию. Нам бы всем пригодился такой император.

— Но я не сохраняю, — жалобно глянул царевич. — Я ничего не помню! Что я делал⁈

— В основном пытался меня убить. Потом понял, что против меня ты ничто, и начал жрать все подряд. Я полдня следовал за тобой и размышлял, как тебя спасти.

— Но ты сможешь?..

— Я знаю один ритуал. Сейчас мы его испробуем.

И Креол принялся расчерчивать гексаграмму, пока Лугальбанда сидел без движения, все сильнее дрожа от ночной прохлады. Он не спрашивал, где их колесница, где алмазы, где его одежда и меч… его одолевали куда более мрачные думы.

— Теперь не шевелись, — велел маг. — Я проведу очищение и сниму с тебя проклятье… ну, попытаюсь. Я раньше не имел дел именно с таким.

Сначала он полил царевичу на голову елеем. Потом достал из сумы благовония, расставил их по шести углам и возжег огоньком на пальце. Несколько секунд Креол молчал, пока аромат окутывал Лугальбанду, а потом размеренно заговорил:

На небе поднялся ветер,

На земле поднялась пыль.

Южный ветер поднялся.

Северный ветер поднялся.

Смерч поднялся.

В теле человека он поднялся.

Внутренняя порча проникла в его нутро, в его горло.

Да зарычишь ты,

Как рокочущая святая вода!

Да заставишь ты порчу выйти,

С помощью святого заклинания!

Да сломаешь проклятье,

Да решишь ты его судьбу,

Как будто в коровнике!

Лугальбанда хотел спросить, почему в коровнике, при чем тут вообще коровник, но маг взмахнул руками, и все окутало белое сияние. Сердце в груди истошно забилось, и царевич не смог сдержать крика. Боль была такая, что показалось, будто он умирает, будто клешни асакку терзают ему грудь, выламывают ребра!

На секунду Лугальбанда даже потерял сознание, а когда очнулся — снова увидел перед собой придворного мага. Тот смотрел зло и раздраженно… ну то есть как обычно.

— Я исцелился? — с надеждой спросил царевич.

— Нет, — поморщился Креол. — Ты проспал до рассвета, на рассвете снова превратился в редехора и снова буйствовал до заката. Ритуал не сработал.

Лугальбанда в ужасе огляделся. Да, под ним уже не было шестиконечной звезды, да и лес вокруг изменился, они явно в другом месте.

— Очень сильное проклятье, — вздохнул Креол. — Но я придумал другой способ. На сей раз это будет целебное зелье… и я его уже сварил.

В губы Лугальбанде ткнулась чашка с чем-то вонючим. Он покривился от запаха, а от вкуса его вовсе едва не стошнило.

— Почему так воняет? — спросил он.

— Там ослиная моча в составе, — спокойно ответил Креол. — Пей.

Лугальбанда подумал, что быть редехором не настолько уж и плохо… но маг резко нажал ему на углы челюстей и влил всю чашку.

— Не блюй! — прикрикнул он, удерживая царевичу рот закрытым.

Лугальбанда часто задышал, стараясь удержать лекарство внутри. Он все-таки не хотел снова превращаться в редехора. Или снова чувствовать этот вкус… только теперь на обратном ходу.

— Молодец, — похвалил Креол. — Теперь подождем до утра. Раб, просыпайся. Разбудишь меня незадолго до рассвета.

И маг улегся на землю, подложив под голову кулак. А Лугальбанда какое-то время сидел, а потом его тоже склонило в сон. Он явно сильно устал за день…

…Когда он проснулся, маг смотрел так, словно хотел его убить. И Лугальбанда сразу понял, что и зелье со вкусом ослиной мочи не помогло.

К тому же еще и тело болело так, словно его много часов били палками.

— Я опять?.. — все-таки спросил он.

— Опять, — процедил Креол. — На этот раз ты набрел на селение, и едва там всех не сожрал. Было очень трудно отогнать тебя, при этом не убивая.

— Но ты придумал еще что-нибудь⁈ — с надеждой воскликнул царевич.

— Да, есть еще один способ. Но он очень неприятный, болезненный и рискованный.

— Ты получишь его силу, съешь его сердце!.. — взвыл царевич. — Я убью, убью этого лахама!..

— Убьешь, убьешь. Но сначала снимем проклятье.

— Хорошо, я верю тебе, абгаль. Ритуал, зелье или… а зачем тебе нож?.. и зачем тут эта свинья?

— Я не хотел к этому прибегать, — сказал Креол, кидая Паралич. — Лежи тихо.

Как будто у Лугальбанды был выбор! Не способный двинуть ни рукой, ни ногой, он в ужасе смотрел, как придворный маг что-то бормочет, как заливает ему в рот прозрачную жидкость, как начинает орудовать ножом… кровь сразу брызнула во все стороны!..

Потом пришла блаженная тьма. Лугальбанда потерял сознание и словно уплыл по холодной реке… пока перед глазами вновь не забрезжил свет.

Он был солнечный. Вокруг был ясный день. Царевич с облегчением уселся… тело снова слушалось!..

И он не превратился в редехора!.. Он избавился от проклятья!..

А еще до него донесся изумительный запах. Пахло жареной свининой, и так вкусно пахло, что у Лугальбанды почти выделилась слюна.

— Очнулся? — спросил сидящий у костра маг. — Слава Мардуку.

— А мог не очнуться? — заморгал Лугальбанда.

— Все мы однажды можем не очнуться, — уклончиво ответил маг. — Свинину будешь?

— Буду… — осторожно подсел поближе царевич.

Мясо оказалось жестковатым. Не таким искусно приготовленным, как выходило, когда Креол творил еду волшбой. Но Лугальбанда безумно хотел есть, так что не стал привередничать.

— Вот вроде уже и не редехор, а жрет все с таким же аппетитом, — шепнул хозяину на ухо Хубаксис.

— Он со вчерашнего дня не ел и потерял много крови, — ответил ему маг.

— Что?.. — оторвался от еды Лугальбанда. — Что ты со мной сделал, абгаль⁈

Креол помолчал. Откусил еще кусок мяса и неторопливо его прожевал. А потом ровным голосом поведал, что редехорово проклятие оказалось невиданно сильным, и избавиться от него вышло только одним способом — передать другому. Но дело осложнялось тем, что для этого нужно съесть сердце проклятого… очень, очень неудобный способ передачи проклятья, но это хорошо, потому что иначе редехоров было бы пруд пруди.

Лугальбанда положил руку на грудь. Там явно что-то стучало. Значит, сердце на месте.

— Тебе повезло, царевич, — посмотрел ему прямо в глаза Креол. — Исцелить разрыв сердца очень сложно. А вырастить новое — в десять раз сложнее. Я всю ночь работал ножом и заклинаниями.

— Ты… ты вырезал мне сердце и скормил свинье⁈

— Да. И ты теперь не редехор. Но если расскажешь об этом своему отцу… мне придется плохо.

Лугальбанда подумал. Его обуревали смешанные чувства. Он был одновременно зол и благодарен… больше, пожалуй, зол, но все-таки и благодарен.

— Я ему говорил, что я не пестун, — добавил Креол, отрезая еще кусок мяса. — Будешь?

Царевич взял кусок… и отбросил его, словно ядовитую змею.

— А почему мы теперь едим эту свинью⁈ — в ужасе возопил он, только теперь поняв все до конца.

— А это не та свинья, — ухмыльнулся Креол.