Бич - Чернов Александр Викторович - Страница 47

— Не узнаешь? — усмехнулся тот.

Чугуниха покачала головой:

— Извините, но вы в очках. — Голос у нее был нежный, журчал, будто ручеек.

Привольнов не стал томить одноклассницу, снял очки. На его губах по-прежнему играла усмешка.

— А так?

Глаза Чугуновой слегка расширились, а уголки губ поплыли к ушам.

— Жо-орка-а! Приво-ольнов, — протянула она басовито, будто медвежонок из мультика, и с шутливым осуждением покачала головой. — Ничуть не изменился. Как в школе был драчуном, так им и остался.

Привольнов провел пальцами под глазами, будто пытался стереть синяки.

— Водится за мной такой грешок. Ты угадала.

Несомненно, Ира была рада видеть Привольнова. Она сложила на груди руки с намерением поговорить.

— Каким ветром тебя занесло в наши края?

— Случайно здесь оказался. — Жорик снова напялил очки. — Узнал, что ты приехала, решил зайти.

Чугунова махнула рукой и сказала так, словно Привольнов извинялся за вторжение, а она его успокаивала.

— И правильно сделал! Молодец, что пришел. Сколько ж лет мы с тобой не виделись?

Соображая, Жорик поднял к небу голову.

— Так, — промычал он. — Двадцать один год.

— Боже мой! — притворно ахнула Чугуниха. — Сколько лет прошло. — Она смешно наморщила нос. — Старые мы уже стали.

Это был вопрос, точнее, разрешение сделать комплимент. Привольнов тут же откликнулся.

— Да ладно тебе прибедняться, — сказал он с нотками фамильярности. — Ты еще хоть куда.

— Ты так думаешь? — рассмеялась Ира, обнажив два ряда ровных зубов. — Приятно слышать, что мои лучшие годы еще не прошли. Как ты жил все это время?

— О-о! Долго рассказывать! — засмеялся Жорик. — Мы так и будем с тобою словами через забор перебрасываться? Может, впустишь хотя бы во двор? Или муж у тебя ревнивый?

Чугуниха сделала неопределенный жест.

— Проходи, какой там муж. Проходи в дом, я сейчас собаку придержу. — Она распахнула калитку, сама направилась к собачьей будке.

Пока Чугунова держала за ошейник пса, который при появлении во дворе чужого вдруг стал рваться с цепи, Привольнов проскочил по бетонной дорожке к дому и шмыгнул на веранду. Она была крохотной. На веранде стоял стол, четыре табурета, газовая плита, буфет. Все впритык, никак не развернуться. Судя по веранде, обстановка в доме ничуть не лучше. И как же Ирка здесь живет? Такой мадам место во дворце, а не в лачуге.

На веранду вошла Чугунова. Будто подслушав мысли Жорика, она сказала:

— Я ненадолго сюда приехала. Папа у меня рано умер, мама осталась одна. Но по порядку. После школы я уехала в столицу, поступила в консерваторию. Окончив, вышла замуж. Дочка у меня родилась. Работала я в музыкальной школе. Потом ко мне поближе и сестренка моя Ленка перебралась. Ты должен помнить ее. Она также обзавелась семьей, квартирой. К счастью, сестра оказалась в замужестве удачливее меня. Я, к сожалению, развелась… Ну так вот, приехала с дочкой сюда за мамой. Хочу забрать ее к себе. Квартира мне от мужа досталась большая, места всем хватит. Ты садись, садись, Жорик. — Чугунова говорила, а сама мыла над раковиной руки. Затем набрала в чайник воду и поставила его на плиту. — Ну теперь ты расскажи о себе.

Втиснувшийся на табурет в пространство между буфетом и столом Привольнов кашлянув в кулак, заявил:

— Да рассказывать-то особенно не о чем. После школы — армия, оттуда попал в спецназ. Воевал в горячих точках. Прослужил семь лет, да вот черепушку проломили, пришлось комиссоваться. Вернулся на гражданку, женился. Сын у меня, но жена от меня ушла.

— Значит, в браке мы с тобой оба неудачники, — с грустной улыбкой заметила Ира. — Ну а работаешь сейчас где?

— Э-э, — замялся Жорик. — Так, в одной организации.

— Секретной небось? — полюбопытствовала Чугуниха.

— В общем, да, — сделав над собой усилие, признался Жорик и сразу перевел разговор на другое. — Судьба наших одноклассников тебе известна?

— Чья именно тебя интересует? — Вода вскипела, и Ира стала заваривать чай.

— Да всех. Я ведь ни про кого ничего не знаю.

— Да и я мало что про них знаю, — женщина поставила чайник на стол, вошла в дом и уже оттуда, повысив голос, продолжала говорить: — В основном все разъехались. Девчонки в первую очередь. Повыскакивали замуж да смотались. Дыра здесь, сам знаешь. А пацаны, кое-кто в городе остался, кое-кто уехал, кое-кто спился. Хилявин Сашка, например. Потема умер. Русскин Серега здесь. На ГРЭС мастером работает. Амбал такой, накачанный. Борец. Физкультурный институт окончил. Павлов Егор в люди вышел, бизнесмен он нынче. Живет припеваючи. А…

— Кто такой Павлов Егор? — перебил Привольнов.

— Ты разве его не знаешь? — удивилась Ира. — Ах да, — вспомнила она. — Он же в наш класс после того, как ты уехал, пришел. Нормальный парень, симпатичный такой… Никулин Сергей, как Русскин, спортсмен. Мастер спорта по подводному плаванию. Тренер в ДЮСШ. Зайцев, Иванов уехали, Кригер Ритка в школе училка… Вот, пожалуй, и все, что я знаю. Ах да, Динка Малькова в магазине работает. Раскрутилась вроде. — Рассказывая, Чугунова вышла на веранду и поставила на стол варенье, вафли, печенье, конфеты. Усевшись напротив Привольнова, налила в чашку чай и придвинула к нему. — Пей, Жорик.

Приуныл что-то Привольнов. Тоска по безвозвратно ушедшему детству вдруг за сердце взяла. Жорик вздохнул:

— Да, было время.

В этот момент во дворе хлопнула калитка, заволновалась, заурчала собака, но так и не залаяла, а на веранду впорхнула девчушка лет тринадцати, тоненькая, длинноногая, большеглазая. Несомненно, перед Привольновым были мать и дочь, что и не замедлила подтвердить Чугуниха:

— Знакомься, моя дщерь! — Ира явно гордилась девочкой. Да и какая мать не будет гордиться своим чадом.

— Как тебя зовут, прелестное дитя? — улыбнулся Привольнов.

Ничуть не смущаясь, девочка открыто и прямо взглянула на незнакомого человека:

— Света.

— А меня Жора.

— Дядя Жора, — поправила Ира. — Мы с ним когда-то в школе вместе учились, до седьмого класса. А потом наши дороги разошлись.

— Но это ж так давно было, — усмехнулась Света. — И вы друг друга помните? А у нас в школе мальчишки противные. Я сомневаюсь, что, когда закончу школу, захочу хоть с кем-нибудь из них встретиться.

— Это тебе так кажется, — рассмеялся Привольнов. — Пройдет время, и ребята не будут казаться тебе такими противными.

Девочка фыркнула:

— Не думаю. Зануды они, хвастуны и прилипалы.

Чугунихе не понравились речи дочери. Она сделала строгое лицо.

— Ну, ладно, Света, довольно гадости говорить. Иди в дом, а мы с дядей Жорой еще побеседуем.

— Пожалуйста! — с шутливым пафосом изрекла девочка. — Это не я вас задерживаю, а вы меня! — Стянув со стола конфету, сероокое создание ретировалось в дом.

Ира и Жорик обменялись ироничными взглядами и принялись чаевничать. После нескольких общих фраз Привольнов наконец-то перешел к основной теме своего визита.

— Я слышал, у вас в городке ЧП произошло? — заявил он.

Лицо Чугунихи омрачилось.

— Да, было дело, — она подлила Жорику еще чаю. — А ты, если не секрет, откуда знаешь?

— Девчонки-продавщицы в магазине намекнули, — признался Привольнов. — Что случилось, расскажи.

Чугуниха сплела и вновь расплела длинные, нервные пальцы рук и неохотно ответила:

— Не будем об этом вспоминать, Жорик. Мне неприятно.

Привольнов поколебался и, продолжая настаивать, мягко сказал:

— И все-таки я тебя очень прошу рассказать о том, что произошло в интернет-кафе. Я вынужден признаться, что именно ради этих сведений я приехал в ваш городок, а потом пришел к тебе.

Ира вскинула к Привольнову удивленные глаза:

— Но зачем тебе это, Жорка?

Привольнов помедлил, соображая, как бы получше сформулировать ответ.

— В общем, одного моего приятеля подставили, — соврал он, уж очень не хотелось ему выглядеть в глазах Чугунихи жалким, облапошенным субъектом, за которым по всему городу гоняется полиция. Боялся, отвернется Ирка, а ему этого не хотелось. — Крупно подставили. В том деле фигурирует несколько точек, где были совершены ограбления. Одна из них — интернет-кафе. Поэтому мне очень нужно знать, что там происходило.