Зловонючая долина (СИ) - Сухов Лео - Страница 28

Конечно, я не знал, сколько времени мы проведём там, куда нас направили СИПИНы. Зато был уверен, что нам под силу модифицировать некоторые фургоны. И это нам очень пригодится!

А вдруг на них даже пушку получится поставить? Как на самоходные армейские машины?

— Нет!

Ну вот, блин…

Дневник Листова И. А.

Четыреста семьдесят седьмой день. К долине с приключениями.

Обошлись мы быстрым ремонтом. А если точнее, банальным латанием дыр. Возницы, конечно, оценили моё шикарное предложение. Однако сходу придумать, из чего сделать новые фургоны, не смогли.

И я их пока не торопил. В конце концов, это их фургоны. Им и решать, как дальше быть.

Спуск прошёл почти спокойно. Начали мы рано утром, а закончили — поздно вечером. Лагерь разбивали в темноте и как придётся.

До долины — а точнее, до спуска уже в неё — в этот день мы так и не добрались. Зато достигли первых зарослей, отчаянно вцепившихся всеми корнями в каменные склоны.

Откровенно говоря, здешние растения выглядели странноватенько. Конечно, стоило их бы повнимательнее осмотреть, но не в темноте же!.. Мы и место-то для лагеря с трудом нашли на склоне. Просто выбрали более-менее ровный участок, разбив палатки рядом с фургонами, в которых ехали.

Почему так? Потому что. Может, почувствовали себя в безопасности. А может, потому что глупость — вечна, а здоровая паранойя включается только временами… Короче, причин для такой глупости было много.

А ночью я проснулся от очень странного ощущения.

Как будто меня грызут. А моей левой ноге как-то неприятно. И даже немного больно…

Через секунду, всё ещё не сумев стряхнуть сонливость, я понял: моей ноге очень больно!

А ещё через секунду я понял, что молча выносить эту боль не могу!..

И заорал во всё горло, пытаясь нашарить оружие, лежавшее рядом со спальным мешком.

В ответ в районе моей ноги кто-то недовольно заворчал. Вспыхнула спичка, освещая пространство палатки…

А потом к моему ору присоединился визг Кэт. И взглянув на того, кто меня жрал, я в целом мог её понять… Такую гадость посреди ночи увидишь — ещё долго спать не будешь!..

В мою ногу вцепилось что-то, напоминавшее очень большую — размером с хряка — жабу. Правда, перепонок у неё между пальцев не было. Разве что в каком-то зачаточном состоянии или, может, рудиментарном. Зато пальцы были снабжены толстыми когтями и присосками.

Зубы у жабы тоже имелись. Правда, довольно-таки тупые: ни одного клыка в запасе. Но мне от этого легче почему-то не было! Огромная пасть сдавила мою ногу так, что ещё чуть-чуть — и кости захрустят.

Я продолжал орать, Кэт — визжать, а под руку мне, наконец, попался револьвер… Вот только навестись было сложно: глаза от боли заливало слезами…

И тут как раз наступило то самое «чуть-чуть». После чего кости захрустели, а выстрелил я просто потому, что было уже не жалко и ногу себе отстрелить.

В подлого жабохряка я не попал. Но узнал об этом уже потом.

А всё что я запомнил после выстрела — то, как эта скотина, решившая мной подзакусить, сиганула прочь. И сделала это, не выпуская из зубов мою несчастную ногу!..

Вверх она прыгнула метра на три. А вслед за ногой, естественно, вверх рванул и я. В полёте наше трио — жаба, нога и Вано — кажется, сбило палатку. А потом ещё и больно приложилось об землю.

Во всяком случае, я.

Правда, боль от столкновения с землёй не шла ни в какое сравнение с ощущениями в ноге, зажатой меж челюстей ночного агрессора… Лодыжка болела так мучительно, что я готов её был сам зубами отгрызть, лишь бы побыстрее отмучаться…

Тем не менее, удар головой об землю пошёл мне на пользу. Спустя пару секунд созерцания ночного неба я наконец-то вырубился, погрузившись в спасительное забытье.

Когда я пришёл в себя, мне было плохо. Я бы даже сказал, очень плохо.

Меня страшно мутило. Левая нога будто огнём горела. Да и зрение практически отсутствовало. Вместо «изображения» перед глазами мелькали какие-то мутные пятна…

И со слухом, похоже, тоже была какая-то беда. Голоса людей, суетившихся вокруг, доносились плохо. Как сквозь толстый слой ваты. Смысл того, что говорили, и даже отдельных слов ускользал.

Я попытался пошевелиться, попробовал прислушаться и сам что-то сказать… Но единственное слово, которое мне удалось расслышать, было:

— Наркоз!

Дневник Листова И. А.

Неизвестный день. На краю жизни и смерти.

Я приходил в себя… Болела голова… Болела левая нога… Болело отбитое тело…

Я пытался вспомнить, что я, кто я… И как попал в такие неприятности… Но не смог вспомнить даже, как меня зовут.

Я знал только, что мне очень плохо. А значит, надо бы позвать на помощь. Но кто откликнется на мой зов? Враг или друг? Ответ на этот вопрос показался мне ужасно важным…

Но я не мог отыскать эту стратегическую информацию в своей больной голове.

Любая попытка думать делала ещё хуже. Как будто меня засасывало в омут боли и отчаяния. А вдруг я навсегда останусь таким тупым? Эта мысль синхронизировалась с новой вспышкой боли в ноге…

И в какой-то момент я, кажется, перенапрягся…

А омут, в который меня затягивало, вдруг оказался спасительным. Он отключил не только боль, но и беспокойную головушку.

Дневник Листова И. А.

Неизвестный день. Не совсем здоров.

Стон вырвался из пересохшего рта сам собой: я не собирался подавать никаких признаков жизни. Чьи-то тёплые маленькие руки погладили меня по лбу, а смутно знакомый голос спросил:

— Вано? Ты меня слышишь?

Ну да, я Вано. А это Кэт. И где-то тут наверняка есть Русый. И Мелкий. И зануда Грим. И священник, отец Фёдор. Интересно, он меня уже отпел? Или что там полагается делать с покойниками?

А вообще приятно… Не то, конечно, что я какой-то не особо живой… А что Кэт за меня так трогательно переживает…

Надо бы ей улыбнуться. Ей понравится. Я помню: мне говорили, что у меня улыбка очень обаятельная…

Так, Вано. Соберись… Это просто… Надо растянуть уголки губ, оскалить зубы, слегка прищурить глаза…

Вот это было лишнее! Блин, как больно-то…

В итоге, я смог только ещё раз простонать. Но уже по-другому. На этот раз утвердительно.

И Кэт меня отлично поняла.

— Сейчас, подожди! Сейчас!.. — попросила она, а затем громко закричала куда-то в сторону: — Грим! Сюда!..

Ну зачем так громко? Больно же!..

Я слабо дёрнулся, и стало только ещё хуже. Зато в моей голове возник гениальный план. Я буду просто лежать, игнорируя страшные муки и жуткие страдания.

И — о чудо! — помогло. Не сразу, но слегка отпустило. Ушли «приятнейшие» ощущения: и тошноты, и головной боли, и головокружения…

Осталась только пульсирующая боль в левой ноге. Где-то чуть ниже колена.

— Пришёл в себя? — уточнил голос Пилигрима.

— Да… Кажется… — неуверенно ответила Кэт.

— Вано! Если бы ты себя видел! — снова заговорил Грим. — Видал я многих покойников… Но большинство из них выглядели куда симпатичней тебя!

На этот раз я отвечал осторожно, тихо… И даже смог выдавить из себя членораздельное сообщение:

— Да пошёл ты…

Жаль, на это ушли почти все мои оставшиеся силы.

Зато Пилигрим обрадовался:

— Вот, вижу! Пришёл в себя! Сейчас тебе надо проглотить пищевую пилюлю. И запить её водой. Справишься?

— Нзню… — честно признался я, прислушиваясь к себе.

Когда я просто лежал, задача выпить пилюлю не казалась сложной. Но я же помню, с какими ощущениями очнулся… И тошнота в списке присутствовала. Но всё, что я смог из себя выжать в качестве объяснений — это что-то вроде:

— Ндо ппрбвать…

И надо сказать, я в самом деле попробовал. Хотя бы приподнять голову!

Но стоило мне пошевелиться, как перед глазами опять потемнело. А затылок ударился обо что-то мягкое…