Тщеславный (ЛП) - Митчелл Сэнди - Страница 7

Примечание редактора:

Поскольку Каин пренебрегает подробностями путешествия до Эвкопии и продолжает рассказ с событий, произошедших вскоре после его прибытия на орбиту зарождающегося мира-кузницы, будет очень уместно привести сторонние сведения, что дополнят его комментарии (как обычно, состоящие из жалоб на те местные условия, что он считал неудобными лично для себя).

Знаменитый «Путеводитель бродяги» Джервала Секары, что не раз помогал мне в таких случаях, ничего не говорит об Эвкопии, поскольку был издан примерно на полтора тысячелетия раньше первых попыток заселения этой планеты, отчего мне пришлось обратиться к менее занятному чтению – приложению 47 (b) к «Первоначальному докладу о возможностях эксплуатации планеты Эвкопия и её системы», абзацы 2416-2418 включительно.

«Формально мир находится в главной зоне обитаемости, но лишь формально. Низкие температуры, разреженная атмосфера и отсутствие организмов, способных к фотосинтезу, которые могли бы сделать воздух пригодным для дыхания, вынуждают колонистов подвергаться аугментации, чтобы выжить на поверхности. Учитывая плотность населения, нужную для функционирования мира-кузницы, отвлечение производственных мощностей в масштабе, необходимом для воплощения такого проекта, видится непозволительно огромным.

Таким образом, рекомендуется проводить первоначальное заселение исключительно в закрытых анклавах, позволяющих первой волне колонистов жить в комфортных условиях и проводить работы по наращиванию производственных мощностей и организации планетарной инфраструктуры, которые в будущем позволят поддерживать на мире жизнь. Первоначальные оценки говорят, что этой цели можно достичь приблизительно за два тысячелетия, тогда как полное терраформирование будет завершено в третьему или четвёртому столетию М43, при условии отсутствия непредвиденных трудностей.

Предварительная смета и анализ такого варианта колонизации [см. приложения 69 (а-с, f, k-m) и примечания к ним] указывают на выгоду в 349% в сравнении с проектом поголовной аугментации, а потому он видится предпочтительным вариантом действий».

ГЛАВА 4

За десятилетия я повидал немало миров-кузниц с орбиты – окутывающие их испарения делали все подобные планеты похожими, а потому я и сейчас не ждал чего-то иного, но мой первый взгляд на Эвкопию показал, что я ошибался.

Когда наш челнок медленно выбрался из ангара под суровые лучи солнца, не задерживаемые атмосферой, за металлической громадой корабля^[20], которую облетало наше угловатое судёнышко, постепенно стала появляться выпуклость планеты.

– Выглядит неплохо, – оценил Юрген, вытягивая шею, чтобы посмотреть в иллюминатор, попутно одарив меня вспышкой неприятного запаха изо рта, после чего вновь сосредоточился на мешочке орешков каба, извлечённом из бесчисленных подсумков, которыми был обычно увешан. Поскольку даже сам Император, должно быть, не знал, долго ли они там пробыли, я с формальной благодарностью отклонил предложенную мне горсть и уделил нашей точке назначения куда больше внимания, чем мой ординарец.

Планета сперва показалось мне суровой пустошью, покрытой песчаными дюнами приглушённых бурых и серых цветов, между которых, подобно рифам, поднимались холмы и горные цепи. Внизу клубились облачка, тонкие как зубная нить – вероятность того, что они даже вместе сумеют выдавить из себя каплю-другую дождя, была ничтожна.

Когда мы спустились в верхние слои разреженной атмосферы, а лицо Юргена приняло знакомое беспокойное выражение, что всегда появлялось на нём в воздушном путешествии, я принялся внимательнее рассматривать планету. На голых скалах были видны трещины и ущелья, возможно, оставленные древними геологическими процессами или ветром, а воды было почти не видно. Где-то вдали в воздух на несколько километров поднимались громоздкие конструкции, слишком правильной формы, чтобы быть природными.

– Это шпили улья? – спросил Юрген, явно пытающийся как-то отвлечься от ощущений, что испытывал его чувствительный желудок.

Я покачал головой.

– Я думаю, скорее атмосферные установки, – Эвкопия была заселена совсем недавно, и там не набралось бы людей на улей – хотя через несколько тысячелетий она явно будет такой же многолюдной, как любая другая кузница.

Юрген нахмурился, по его лбу скатилось несколько комочков грязи.

– Простите, сэр, я не понял.

– Это машины для терраформирования, – объяснил я, понимая немногим больше своего помощника, поскольку планшет с данными прочитал очень поверхностно. – Мне говорили, что этот кусок камня был почти не пригоден для жизни, когда здесь появились Механикус, – и стал едва пригоден сейчас. Когда мы спустились ниже, я начал различать пятна лишайника, покрывающие некоторые холмы, и лениво задался вопросом, местные ли это организмы или их привезли машиноведы. – Они расщепляют минералы, чтобы выпустить газы, нужные нам для дыхания.

– Вот это да, – мой ординарец задумался на миг, – наверное, у них очень маленькие зубила.

– Думаю, да, – согласился я, поскольку любой другой ответ не позволил бы разговору закончится вплоть до посадки. Наш челнок сменил курс на один-два градуса, аккуратно прошёл между двумя горными пиками, и мы, наконец, увидели точку назначения. Даже обладая очень живым воображением, это нельзя бы назвать ульем, но конструкция всё равно оказалась большая: расползшееся скопление мануфакториев и жилых блоков заполняло долину, окружённую скалами и уступами, по которой ездили рудосборщики размером с дом. Когда мы пролетали над одним из них, я вытянул шею и разглядел, что кузов у него наполнен лишь наполовину, а не набит под завязку, как следовало бы.

– Это должно быть оно, – сказал Юрген, и в его голосе послышалось облегчение, когда шум двигателя стал выше, а челнок направился к посадочной площадке на крыше самого большого и украшенного здания в комплексе. В отличие от остальных заводов Механикус, что мне приходилось видеть, этому не хватало слоя грязи, а иконы Омниссии и священные изображения зубчатого колеса ярко сверкали в лучах заходящего солнца. – Как вы думаете, нас будут встречать?

– Должно быть, – ответил я, заметив небольшую группу техножрецов, ожидающих на краю посадочной площадки. С такого расстояния я мог видеть лишь мешанину красновато-коричневых ряс и сверкающую аугметику, но, судя по соотношению плоти и металла – порой даже позолоченного – это были высокопоставленные техножрецы. Я поймал себя на том, что гадаю, как встречали загадочно исчезнувшего Тирона Клоуда, и почувствовал, что руки сами потянулись к лазпистолету и цепному мечу, но здравый смысл остановил их. Что бы не случилось с Клоудом, вряд ли меня попытаются убить сразу же или прямо на пороге. С другой стороны, осторожность никогда не повредит, так что я убедился, что всегда смогу быстро выхватить оружие, если потребуется.

Отдаю должное мастерству пилота – мы приземлились с мягким толчком и немного подождали, пока двигатели успокоятся. Почувствовав, что наше маленькое, крепкое судно встало на посадочные опоры, я поднялся и почти рефлекторно поправил фуражку и кушак. Герои Империума должны выглядеть соответственно, а хорошее первое впечатление явно пойдёт на благо порученному лордом-генералом делу.

Не могу сказать, что я понимал, чем мне предстоит заниматься, кроме как задавать осторожные вопросы и говорить дипломатичные банальности, но пока что этого было достаточно, ведь Трон знает, что практики у меня хватало.