Дракон и Снежинка. Сюрприз в новогоднюю ночь (СИ) - Четвергова Юлия - Страница 2

Передо мной появляется жужжащий робот, украшенный небольшой гирляндой (или это такая подсветка в виде гирлянды — и не разберёшь). Когда он дёргается в сторону, повинуясь дистанционному приказу, я следую за ним, выходя со двора.

Дрон ведёт меня по знакомой тропе. К подземной парковке, где зимой обычно отдыхает «Астарта» и стоит вторая по значимости железяка для Грозовского — его машина. Меня удивляет выбор места встречи, но задать вопрос некому.

Рому я вижу издалека. Я милого узнаю, где угодно, даже если бы он и не махал мне рукой. Сорвавшись с места, несусь в любимые объятия. А уже спустя несколько секунд утопаю в тепле любимого мужчины. Он так крепко сжимает меня в своих объятиях, что кости трещат.

— Привет, Снежинка! Моя любимая, — покрывает лицо поцелуями. — Думал, не дождусь и испорчу сюрприз. К чертям все эти квесты! Наблюдать со стороны оказалось тяжелее. В следующий раз буду рядышком! Прости, что пришлось пойти на хитрость. — Он немного отстраняется и заглядывает в глаза. — Надеюсь, не переживала?

Я сощуриваюсь и обиженно надуваю губы.

— Если только немного…

— Глупышка, — довольно фыркает Дракон. — Гони все эти мысли прочь.

— Поможешь? — Достаю коробочку с подарком и протягиваю её Грозовскому, оставляя без внимания его замечание.

Тут попробуй не ревновать!

Рома достаёт кулон и помогает мне надеть его. «Снежинка» холодным металлом ложится на грудь, но уже спустя секунду согревается за счёт тепла моего тела. А может и за счёт любви, которую Рома вложил в этот подарок.

— Ну, вот, теперь у Снежинки есть персональная снежинка-оберег. И чтобы не снимала! Покусаю, — бурчит парень, клацая зубами. — А теперь перейдём к основному подарку, — переплетает наши руки. — Пошли.

Какое-то время мы идём вдоль парковки. Но не к машине Грозовского, как я ожидала, а куда-то дальше. Настолько, что, в конце концов, выходим за пределы подземной парковки наружу.

Снег так и не прекращает падать, видимо, преследуя цель перевыполнить план за декабрь. Рома вдруг останавливается и кладёт свои ладони на моё лицо, прикрывая глаза.

— Чуть-чуть пройдёмся так. Доверься мне и просто шагай вперёд.

— Довериться тебе? Ты себя слышишь? — Хихикаю, однако иду вперёд.

— Поздно, Юленька, раньше надо было думать, за кого замуж выходишь.

— Ни секунды не пожалела, — тихо произношу я и точно знаю, что в этот момент Грозовский улыбается.

— Открывай глаза, — шепчет мне на ухо и убирает ладони.

Я моргаю и не сразу понимаю, куда смотреть. Пока до моего ошарашенного разума не доходит: на крыше белоснежной машины, которая посоперничала бы палитрой с сугробами вокруг, алеет огромный бант.

— С новым годом, Снежинка! — восклицает Дракон, обнимая меня сзади.

— П-погоди, — запинаюсь. — Эт-то мне? Машина? Целая машина?

— Если не нравится цвет, перекрасим. Розовый — слишком банально, красный — не под твой характер, а белый — самое то. Как Снежинка. Как моя чистая и наивная жёнушка.

У меня вырывается нервный смешок. Я оборачиваюсь в его объятиях, чтобы стукнуть Дракона по его мощной груди и едва не разреветься.

— Зачем? И вот ничего я не наивная!

— Ещё и спрашиваешь? Ты же так сильно хотела «какую-нибудь машинку, свою», — передразнивает меня.

— Я же имела в виду, в обозримом будущем. Когда стану бизнес-вумен.

— Чтобы статусно и с пафосом ездить, нужно сначала в автошколе научиться вождению, а потом уже крутить баранку одной рукой и в чёрных солнцезащитных очках.

— Говоришь так, словно сам преодолел весь этот путь.

— Оставим это за кулисами, у Дракона только одно средство передвижения — и это свобода. Моя Астарта. А машинки мы оставим для мажориков.

Я давлюсь смехом.

— Сказал мажоришка.

— Ты будешь меня благодарить или нет? — Хмурится Грозовский. — Я жду вообще-то! Восторг увидеть хотел, а ты даже не смотришь, — обиженно поджимает губы.

— Для меня ты — самая большая награда. Моё счастье. Мой подарок. — Заключаю его лицо в ладони и тянусь поцеловать.

— Совсем не нравится? — По-настоящему куксится муж.

— Нравится. Ты сегодня превзошёл сам себя, — позволяю счастливым слезинкам сорваться вниз. — Вот только…

— Только что? — Настораживается Рома и слегка убирает голову в сторону, не давая мне его поцеловать.

— У меня тоже есть для тебя сюрприз. Весь день ждала, чтобы положить под ёлку. Но раз уж такое дело…

Я отстраняюсь от Грозовского, неохотно выбираясь из его тёплых объятий, и слегка расстёгиваю куртку, чтобы достать из переднего кармана то, что шокирует неподготовленного мажоришку. Если не ввергнет в шок.

Надеюсь, мне не придётся откачивать его, после того, как покажу…

— Ты меня пугаешь, — косится на меня разноцветными глазами.

А я смотрю в эти омуты и надеюсь, что у ребёнка будут его глаза. Самые необычные и красивые на всём свете.

— Та-да-ам! — Раскрываю его ладонь и вкладываю в него тест с положительным результатом.

— Это что? Врач приезжал? Ты вирус подхватила? — демонстрирует флешбеки пандемии.

— Да нет же, Ром, — мягко произношу я, кивая на тест. — Две полоски…

— Две полоски… — повторяет заторможено. А спустя мгновение до него доходит, наконец. — Две полоски! — Счастливо восклицает Рома, перехватывает меня и кружит. — Ты беременна? — Ставит меня на землю, укрытую снегом, но не отпускает. Так сильно прижимает к себе, что я чувствую его сбитое, тяжёлое дыхание. А о лихорадочном блеске в глазах нечего и говорить.

Фух, вытаскивать Дракона из обморочного состояния не придётся!

— Беременна, — выдыхаю я, и меня тут же целуют. Так жарко и сладко, что ноги подкашиваются.

— У нас будет ребёнок! — Таким счастливым я вижу Грозовского второй раз. Первый был, когда я ответила «да» у алтаря.

Будто два разных человека!

— Маленький дракончик, — лукаво ухмыляюсь я.

Рома вдруг вскидывается, озабоченно оглядывает меня с ног до головы и начинает кудахтать, как наседка:

— Так, быстро в дом! Ещё не хватало простудиться, — до подбородка застёгивает мою куртку и в довершении укутывает своим шарфом поверх моего.

— А как же машина? — растерянно смотрю на белоснежную иномарку с красным бантом, пока парень волочет меня в сторону дома.

— Постоит здесь пока. Сначала согреем тебя горячим пуншем, а уже потом, если захочешь, прокатимся по городу, — двигает бровями. — Заедем в одно местечко и сладко отметим…

— Грозовский! — рычу я, пряча пунцовые щёки за шарфом. — Давай, не здесь! Вдруг кто-то услышит твои извращенские планы на ночь.

— Все сидят по домам и ждут выступления президента. И нам тоже пора.

И не поспоришь!

Не знаю, как Рома всё успел, но дома нас ждал стол, который ломился от множества блюд, закусок, десертов и салатов. Новогодняя пушистая ёлка весело мерцала разноцветными огнями, пока под бой курантов мажор пил шампанское, а я — горячий пунш, потому что мне строго настрого запретили смотреть даже на бутылку.

— Как назовём малыша? — спрашиваю, глядя на салюты с балкона.

Да, мажоры тоже не любят выпускать деньги в воздух. Как сказал Грозовский: «Если захочешь, организую тебе приватный салют. С твоим именем и признанием в любви, а не вот это вот всё. А потом организую ещё один салют, поприятнее…»

— Снежинка, если это будет девочка, — лукаво щурит глаза.

— Ага, — фыркаю, — а мальчика — Дракон. И будет семья нелюдей.

Рома задумчиво вертит в руках сигарету.

— Пора бросать, — и выкидывает всю пачку в урну, отправляя одинокую «палочку» следом.

Я победно улыбаюсь.

— Давно пора.

Грозовский не соврал. Новый год действительно начался с катания на новой машинке и салютов в мою честь. А чуть позже муж расстарался, демонстрируя мне те самые «салюты поприятнее», воспевая хвалебные оды в мою честь языком тела.

Счастливого Нового и Старого Года!