Дыхание осени 2 (СИ) - Ручей Наталья - Страница 54

Так пролетают дни, неспешно поглощаются вечера. Так приближается Новый Год.

Мы все еще не разведены. Могла бы подключить юристов — естественно, не тех, которые втихаря выдали меня замуж, могла бы заплатить тетке в загсе больше, но все тяну, ищу нелепые отговорки, и знаю, что они — отговорки.

Оправдываюсь, что некогда — редактор из газеты предложил мне свою колонку, и у меня жесткие сроки, даже некогда побояться, что не смогу. Оправдываюсь, что мне поступил заказ из крупного рекламного агентства, и я мегабайтами поглощаю всю информацию о копирайтинге, что удается найти. Оправдываюсь, что у меня курсы вождения и йога для душевного равновесия, а еще псина, которая как минимум три раза в день меня выгуливает.

С собакой, кстати, жизнь иногда подбрасывает смешные моменты. Однажды мы гуляем — я по тропинке иду, псина резвится в леске между деревьями, и вдруг подкатывает какой-то весь из себя мужик, думающий, что я прогуливаюсь исключительно чтобы с ним познакомиться. А когда я вежливо намекаю, что лучше бы он шел дальше, с него слетает налет городского приличного и он презрительно и главное громко, на всю тропинку, интересуется: да что я из себя представляю, да кто я вообще такая?! А я как гаркну вовсю: "Звеездаа!". Сначала он опешил от моего крика, я думаю, а уж когда увидел, кто на него несется…

Кольцо я не ношу, но и не возвращаю пока, пообещала подержать у себя до Нового Года — пусть полежит на полочке. Единственно переживаю: не обокрал бы кто случайно, а то еще придется за фамильную реликвию расплачиваться. Мы даже второй замок в двери поставили, хоть нам, наверное, скоро съезжать: хозяйка так и не дает однозначного ответа, а жаль, мне здесь нравится. Егору тоже не тесно, а главное, его комната — это нечто невероятное. И постеры на стенах, и в честь нашего флага шторы, и ложе для псины королевских размеров — отрывается мальчишка за свое мрачное прошлое в доме брата.

В общем, живем потихоньку. Еще бы снега на Новый Год, а то шлепаем по лужам, в пору поздравлять себя мартовскими тюльпанами. И настроение такое же — хандрическое. А еще Егор вычитал в Интернете, что на праздники климат ничуть не изменится…

Тоска.

Даже дятлы за стенкой не так давят на психику, как погода. Вся надежда на чудо, но чудес не бывает, так что я лично когда Егор спросил, что подарить, заказала фирменный зонтик. Судя по цене, которую мельком заметила — он вечный.

Я для Егора выбрала несколько прикольных прикидов для брейк-дансеров, но подозреваю, что лучшим подарком стало мое согласие на приезд в гости Рыжего. Хочет показать мальчишке город — пусть, хочет дружить — я не против.

А вдруг я не права и у них все выйдет всерьез и по-настоящему?

Рыжий приезжает в самый канун праздника. Мы с Егором, встретив его на перроне, везем мальчика через метро и трамваи, а когда удивление и восторги проходят, выходим и берем такси. Так быстрее, а мальчишки, по своему знаю, всегда голодные.

Рыжий ест за двоих и пока думает, что я не вижу, подкармливает Звезду моими котлетами. Я, может быть, и притворилась бы подслеповатой, если бы кто-то не так громко чавкал у нас под столом. Ладно, главное, что котлеты получились и идут на ура, а к вечеру приготовлю праздничное.

Помаявшись с полчаса в доме, мальчишки просятся на прогулку, и так как псину не берут, не по двору собираются прохаживаться явно. Не удержишь все равно — поэтому делаю вид, что серьезно раздумываю, напутствую вести себя прилично и отпускаю. Сама пока по кухне кручусь. Когда возвращаются — голодные и довольные и наперебой рассказывают, какой это замечательный город (надо же, как Егор оживился, будто сам на два дня приехал и ничего раньше не видел), я их кормлю, выслушиваю, отпаиваю горячим чаем с тортом и отправляю с собакой на улицу.

Возвращаются такие чумазые, причем все трое, что с трудом можно различить где кто, если бы у одного не было хвоста, у второго веснушек, а у моего — таких выразительных глаз. Поочередно проходят через процедуры в ванной и сматывают в комнату, откуда не только меня, но, надеюсь, и несносных дятлов, работающих даже в такой день, накрывает громкой волной рока.

У меня все готово и я решаю сделать чайку и себе. Завариваю, беру в руки кружку, делаю глоток, мельком бросаю взгляд в окно и… поверить не могу! На улице кружится снег! Вопреки прогнозам по всем интернетовским сайтам, вопреки клятвам и сожалениям Гидрометцентра — снег! Белый, крупный, как теплые варежки — пушистый. Красотища такая, что настроение восхитительное, какое-то даже умильное, хочется обнять весь мир, поделиться с ним радостью и какими-то детскими воспоминаниями.

Я сообщаю, что идет снег мальчишкам, и они бегут на кухню, суют носы в окна, словно в комнате у Егора ставни закрыты. Переминаются с ноги на ногу, смеются. А я стою за их спинами и тоже непонятно чему улыбаюсь.

— Ладно, — говорю, — идите в зал елку наряжать.

— Елку! — радуются и сбегают, а когда обнаруживают, что у нас только пара шаров да две мишуры, а то все мандарины и конфеты для украшения — только и слышно обертки.

— У меня там все подсчитано! — пугаю их.

Слышу, как шепчутся, еще пару раз шуршат фантиками, и то ли наелись уже, то ли вняли предупреждению, но начинают что-то и на елку подвешивать. А я пока поздравляю своих по скайпу — бабуля у родителей в гостях, так что я вижу всех сразу. Мне на плечи облокачивается Егорка и тараторит и тараторит. Оставляю их поговорить, а пока помогаю Рыжему прикрепить сосульку на вершину елочки.

— А знаете, — говорит он, — сюда бы хорошо подвесить снежинки.

— С улицы тебе принести? — смеюсь.

— Да нет, — мнется, — мы там… вы не могли бы сами посмотреть и если не понравится…

— Где посмотреть?

— Ну, там, — прячет коричневые глаза, — в комнате у Егора, на столе…

Заинтригованная, иду в комнату, и на столе обнаруживаю вырезанные из цветной фольги снежинки. Мои в детстве были из бумаги, максимум из картона, а эти просто восхитительны! Беру их, спешу похвалить мальчишек, почти выхожу из комнаты и вдруг…

Еще ничего не понимая, возвращаюсь, подхожу к столу, выглядываю в окно — все та же слякоть, грязь, уныние, и ни намека на белый снежок.

Иду на кухню, так и прижимая к сердцу снежинки. Егор только что закончил тарахтеть с моими, что-то мне рассказывает, а я смотрю в окно, на белый снег, на бесконечный снег, крупный, пушистый. Иду обратно в комнату, выглядываю — слякоть. Повторяю проходку на кухню — снег, снег, снег…

— Обалдеть! — выдыхает у меня за спиной Егор.

— Чудеса, — таращится во все глаза Рыжий.

Они за мной, как два хвостика, прохаживались туда и обратно, туда и обратно, и теперь мы делим шок на троих. А потом, наспех накинув куртки, бежим наперегонки на балкон, и вот там-то и понимаем, что чудес не бывает. Не бывает, если ты сам или кто-то для тебя их не сделает.

На козырьке у подъезда стоит на ножках черное чудовище и энергично плюется снегом возле наших окон, а рядом с ним стоит высокий человек в длинной черной дубленке. Курит неспешно и смотрит на те же окна, а потом замечает нас.

Мальчишки хихикают, а у меня ком в горле.

Выхожу с балкона, плотно закрываю дверь, но такое чувство, что я все еще там, на улице, рядом с мужчиной в дубленке…

Вечереет, сгущается ночь, а снег все идет. Несколько раз порываюсь сказать, чтобы не мерз, шел домой, но… не звоню.

Снег нескончаемый, в отличие от моего терпения.

Ближе к двенадцати я надоедаю и себе и мальчишкам хождением по дому, и таки беру телефон. Яр не отвечает, может, не слышит звонок за отзвуками питард и радостных криков?

Выглядываю с балкона — а его нет. Генератор снега стоит бесхозный, работает. Ну да, что это я, думала, что он мерзнет, даже вот пожалела, а он…

И вдруг замечаю какое-то движение на земле, с другой стороны тротуара. Яр? Кажется, да. Склонившись, что-то завязывает, что ли? Или, наоборот, открывает? Не пойму. Щелкает зажигалкой. Свет фонарей неровный, я бы сказала — нервный… или… это я почему-то дрожу?