Дикие сердца (ЛП) - Джессинжер Джей Ти - Страница 23

— Ты принимаешь наркотики?

— На данный момент нет. А что, у тебя они есть?

— С тобой что-то не так. У тебя проблемы с головой. Верно?

Это заставляет меня смеяться. — О, конечно. У меня не все в порядке с головой. По крайней мере, так говорит мне мой отец. Но он очень чопорный, у него нулевое воображение, поэтому его мнение на самом деле не считается. Не то чтобы он ошибался, потому что это не так, но нормальные люди не должны судить креативщиков. Они просто понятия не имеют, как мы устроены. Почему ты так на меня смотришь?

— Я никогда раньше не разговаривал с сумасшедшим человеком.

— Очень смешно.

— Это была не шутка.

— Ой.

Мы молча смотрим друг на друга. Он враждебно, я с надеждой.

Он все еще не убил меня, так что дела идут на лад.

— Малек?

— Что. Он произносит это категорично.

— Спасибо, что не убили меня.

Он решительно говорит: — Не благодари меня пока.

— Ты все еще решаешь?

— Если только для того, чтобы заставить тебя заткнуться, да.

— В таком случае ... Я складываю губы в "трубочку".

Он наблюдает за происходящим с возмущением, изумлением и абсолютным неверием.

— На самом деле, прежде чем я заткнусь, я также хочу сказать, что было действительно мило, что ты пытался спасти меня от работы проституткой. Я имею в виду, какой джентльмен! Джентльмен-убийца, который раздает незнакомцам большие пачки наличных в туалетах. Ты настоящая загадка, мистер Призрак. Или это просто Призрак? Я никогда не была уверена, как работает прозвище, разве что между мной и моей сестрой, но это не в счет, потому что вся моя семья немного странная. Я буду называть тебя просто Малек, если ты не против. Или сокращенно Мал, поскольку мы теперь как бы друзья, что ты вламываешься в разные мои спальни с полуночными визитами и все такое. Ладно, я затыкаюсь.

Я поджимаю губы и смотрю на него снизу вверх, наблюдая, как он борется с непреодолимым желанием перекрыть мне доступ воздуха или разбить что-нибудь о мою голову.

Возможно, он прав насчет того, что я сумасшедшая, потому что я нахожу его нерешительность понятной, а не пугающей.

Он не первый мужчина, которого я довела до грани убийства. Просто он самый способный пройти через это.

— О, еще кое-что...

— Я знаю способ заставить этот рот замолчать, — огрызается он.

Затем он целует меня.

17

Maл

Она судорожно втягивает воздух через нос. Все ее тело напрягается. На долю секунды она замирает.

Пока заморозка не растает и не появятся когти.

Она кусает мою губу.

Сильно.

Чертыхаясь, я отстраняюсь. Она смотрит на меня снизу вверх, изо всех сил толкая в грудь, пытаясь оттолкнуть.

Я не двигаюсь с места. Вместо этого я обхватываю рукой ее подбородок и снова целую.

Она извивается подо мной, издает сердитые звуки, борется. Не сдается и не открывает рта.

Я удивлен сопротивлением. Она не выглядит достаточно сильной, чтобы стоять прямо на резком ветру.

Я удивляюсь еще больше, когда она дергает меня за волосы, царапая ногтями кожу головы.

Я отстраняюсь, посмеиваясь. — У моей маленькой птички есть когти.

— Назови меня птицей еще раз, и я—

— Что? — Что? —спрашиваю я, прижимаясь грудью к ее груди, так что чувствую, как колотится ее сердце прямо через мою рубашку. — Что ты сделаешь? Застрелишь меня? Пырнешь ножом? Утопишь меня в море слов?

— Пошел ты.

— Это приглашение?

— Как пожелаешь, высокомерный придурок!

Она так зла, что почти плюется.

Мне нравится эта ее сторона. Эта дерзкая, сердитая сторона.

Так редко кто-то бросает мне вызов.

— Осторожно, — шепчу я, касаясь своими губами у ее губ. — Бой делает мой член твердым.

Она мгновенно прекращает бороться со мной. Но ни капли ее гнева не угасает. Она лежит подо мной, прерывисто дыша, бросая убийственный взгляд мне в лицо. Ее губы сжаты так плотно, что кажутся белыми.

Это обезоруживающе мило. Как разъяренный котенок, с распушенным хвостом и тихим шипением.

Нет, мы враги. Я не могу позволить себе отвлекаться.

Я уже отвлекся. Черт.

Так что импровизируй. У тебя это хорошо получается. Убей двух зайцев одним выстрелом.

Пристально глядя ей в глаза, чтобы она могла видеть, что я говорю серьезно, я говорю: — Открой для меня рот, или я пристрелю обоих твоих телохранителей.

Она огрызается: — Я думала, ты хотел, чтобы я держала рот на замке.

— Давай попробуем еще раз, умака. Позволь мне поцеловать тебя или двое мужчин умрут. Выбирай. Сейчас.

— Это шантаж.

— Да. Я говорил тебе, что я плохой человек. Выбирай.

Она так разъярена, что дрожит. Если бы у нее были лазеры в глазах, моя голова взорвалась бы.

Мы с моим членом оба действительно наслаждаемся этим.

— Откуда мне знать, что ты все равно их не пристрелишь?

— Ты не знаешь. Впрочем, еще один вопрос, и я это сделаю.

Она впадает в отчаяние. Я вижу, как она изо всех сил пытается найти выход из этого положения, найти спасение, и чуть не смеюсь вслух, когда наконец вижу, что она сдается.

Она облизывает губы, затем вызывающе говорит: — Хорошо. Поцелуй меня. Но мне это не понравится.

Вызов принят.

Вместо того, чтобы прижаться губами к ее губам, я поворачиваю ее голову и провожу кончиком носа по ее подбородку. Я вдыхаю под ее ухом. Затем я целую ее туда, мой рот едва касается ее кожи.

Мне приходится подавить смешок, когда она дрожит.

Я думаю, что, возможно, я неправильно подходил к делу о мести.

— И еще кое-что. Ты должен поцеловать меня в ответ. Будешь вести себя, как холодная рыба, твой друг Паук съест пулю.

— Я беру назад свои слова о том, что ты джентльмен.

— Я разрыдаюсь из-за этого сразу после того, как ты покажешь мне свой гребаный рот.

Она вдыхает, закрывает глаза и сглатывает. Когда она снова открывает глаза, я знаю, что это война.

Я видел закоренелых убийц, которые выглядели менее психопатичными.

Моя улыбка заставляет ее скрежетать зубами.

— Готова?

— Иди к черту.

— Не могу. У дьявола есть судебный запрет против меня.

— Это даже не оригинально! Однажды я видела эту фразу на футболке!

— Хочешь оригинальное? Я приближаю рот к ее уху и рычу: — Я хочу насадить тебя на свой член. Я также хочу свернуть тебе шею. Вместо этого я соглашусь на поцелуй.

Она бормочет: — Не могу поверить, что я не позволила Пауку застрелить тебя, когда у меня был шанс.

Игнорируя это, я прижимаюсь губами к ее губам.

Это нежно, не жестко, как в первый раз. Теплое, томительное прикосновение, рот закрыт. Я делаю это снова, слегка касаясь её губ раз за разом.

Она не ожидала нежности. Я могу сказать это, потому что она испуганно смотрит на меня.

— Закрой глаза. Убери руки из моих волос. И убери колено от моих ребер.

— Сколько еще правил будет для этого поцелуя?

— Сделай это. Сейчас.

Она делает все, о чем я просил. Неохотно. Затем, когда я просто замираю, уставившись на ее сладкий рот, она шепчет: — Поторопись и покончи с этим.

Ее голос дрожит.

Я знаю, что это не от страха.

Я также знаю, что с ней можно справиться не с помощью грубой силы. Она на это не отреагирует. Это только заставит ее драться жестче.

Эту девушку нужно раздразнить.

Медленно раскрывая, по одному лепестку за раз.

Я нежно целую один уголок ее рта. Затем другой. Затем я нежно целую ее в нос и подбородок.

— Какого черта ты делаешь?

— Целую тебя. Заткнись.

Она издает раздраженный звук, который я игнорирую. Проводя губами вниз по ее шее, я останавливаюсь, чтобы прижаться еще одним нежным поцелуем к бьющемуся там пульсу. Я провожу по нему кончиком языка.

Мелкая дрожь пробегает по ее груди.