Рюмка студеного счастья (СИ) - Башибузук Александр - Страница 10

В итоге получилось довольно скромно, но элегантно.

Девочки обзавелись одинаковыми дубленками, сапожками-унтятами и шапочками-малахаями. Наряды отличались только цветом: у Аманды — черный, а у чернокожей Адель — белоснежный.

Гувернантки заполучили яркие пуховики, дутые сапожки и вязаные шапки с ушами. Скаутов, изображавших собой студентов и общественников — нарядили в пальто и шапки ушанки из искусственного меха — Тим решил, что студиозусам к лицу скромность.

А вот с Терезой вышел затык — она наотрез отказалась одеваться по рекомендациям. Тим пробовал с ней ругаться, но не помогло. Пришлось смириться.

Сейчас Тереза выглядела просто величественно — пальто-палантин из драгоценной каракульчи, отороченное африканской куницей, сапоги на высокой шпильке в русском стиле, замысловатый головной убор в виде тюрбана и сумочка из кожи крокодила. К счастью, обошлось без бриллиантов и прочих драгоценных камней, им негритянка предпочла стильную бижутерию.

Тим полюбовался своей бывшей няней, позлорадствовал тому, что она очень скоро замерзнет, а потом принялся одеваться сам. Он обошелся тоже строгим гардеробом. Темно-серый костюм-тройка, пальто с каракулевым воротником и шапка ушанка, тоже из каракуля. Просто и стильно: так сказать, воплощение обаяния буржуазии.

С оружием пришлось распрощаться, но Тим все-таки оставил себе выкидной нож. На всякий случай.

— Пошли? — сказал сам себе и вышел на трап.

Лицо сразу обожгло холодом, Тим глубоко вдохнул морозный воздух и едва не рассмеялся от счастья.

У трапа уже выстроилась встречающая сторона. Статная женщина в шикарной норковой шубе и такой же шапке, с ней еще трое: два мужчины и женщина. Первая женщина смотрелась среди них примерно, как Тереза среди родезийской делегации — эффектно и несколько вызывающе.

Несмотря на то, что Тимофей в первый раз видел этих людей, их личности не остались для него неизвестными. Встречающий состав был согласован еще на раннем уровне визита. Властная и величественная дама в норке — министр культуры СССР, знаменитая Екатерина Алексеевна Фурцева. С ней первый секретарь ЦК ВЛКСМ — Тяжельников Евгений Михайлович, вторая дама — председатель Центрального Совета Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина — Куценко Тамара Алексеевна.

ЦК ВЛКСМ — Центральный Комитет Всесоюзного Ленинского Союза Молодежи.

Дипломатические правила одновременно сложны и просты как семейные трусы. Приехал министр — его встречает такой же министр. Но дело в том, что в СССР не существовало на данный момент должности, аналогичной той, которую занимал Питер ван дер Бил. Вот и встречать послали более-менее подходящую персону — министра культуры. Лидеры комсомола и пионерии шли к ней довеском. Как раз по Сеньке шапка, потому что Родезия и Советский Союз уж совсем несопоставимы, как и по размеру, так и по статусу в мировой политике. Вроде не обидели, но указали на свое место.

А вот третьего мужчину, коренастого, чубатого крепыша, Тим не опознал, но отметил, как тот сразу впился в него внимательным взглядом.

«Контора глубинного бурения… — догадался Тимофей. — Куда без нее. Да и хрен с ними…»

Чуть поодаль от встречающих, мялась и перебирала ножками стайка пионеров, в алых галстуках, с букетиками в руках, возглавляемая мощной, голенастой и симпатичной девицей в мини-юбке, очень смахивающей статью на Бригитту Нильсен. Прямо излучавшей дикую сексапильность. У Тимофея на нее даже привстал, сказалось воздержание.

Около них мялись телевизионщики, с огромной камерой на штативе.

— Ой, — позади Тима, пискнула Адель. — Меня кто-то щипает за щечки. Это русский мороз, да?

— Ничего не холодно, — сухо отозвалась Аманда. — Веди себя прилично. Нельзя показывать свои чувства этим коммунистам

— Хорошо, хорошо…

— Пи-пихуй… — Бурбон прикоснулся лапкой у заиденевевшему трапу и, в мгновение ока, взобрался на руки к Тимофею.

— Да ну нахер… — в унисон ахнули близнецы. — Медведь, может, полетим назад? Холодно, мать ее…

— Стыдитесь, джентльмены. Это не холод, а чушь собачья, — фыркнул Ван дер Бил. — А ну посторонись, сынок, — он отодвинул Тимофея и шагнул к встречающим по трапу. — Кто тут главный? Она, что ли? А ничего так, ухожена, только старовата, как по мне…

Тим пропустил Питера.

Дальше последовала официальная часть, все друг другу представились, комитетчик переводил почти на идеальном английском, Тимофей не вмешивался.

Пионеры по сигналу девицы подбежали и вручили гостям букетики цветов.

— Советский Союз рад любым гостям! — речитативом скандировала девица. — Советские пионеры приветствуют своих сверстников! Мир — во всем мире! Дети — наше будущее. Нет апартеиду и расизму!!!

Аманда и Адель натужно улыбались. Скауты играли радушность очень скверно и откровенно мерзли. Питер ван дер Бил просто излучал величественную благодушность.

Фурцева не отрывала взгляд от Тимофея. Остальные советские откровенно пялились на Терезу.

— Что вы можете сказать о Союзе Советских Социалистических Республик?– к Питеру ван дер Билу проскочил рыжий паренек в кепке и микрофоном в руках. — Какие у вас впечатления о самом справедливом государстве в мире? Почему вы разделяете людей по цвету кожи?

Тимофей аккуратно отжал его в сторону и сухо бросил:

— Свали нахрен.

— Чего? — парень откровенно охренел и запальчиво выкрикнул. — Вы не поддерживаете свободу прессы? Ээ-э… а почему вы по-русски говорите?

— А по ебальнику? — Тим опять оттолкнул его плечом. — Свали по добру по-здорову.

Бурбон очень вовремя ощерил клыки, корреспондент отскочил назад.

Тим потом поймал под локоть комитетчика и доверительно зашептал ему на ухо.

— Дружище, ты не забыл, что все интервью и съемки происходят только по предварительному согласованию? Или нам развернуться и улететь назад? Убери этого убогого, от чистого сердца прошу. И это… вот эту девицу… — Тим посмотрел на предводительницу пионеров. — Пусть она с нами поедет. Ну, ты понял.

Представитель КГБ, ни разу не смутившись, кивнул, корреспондент по его знаку мигом убрался в сторону.

Тимофей улыбнулся, и шагнул к Фурцевой.

— Екатерина Алексеевна.

— Мистер… — министр культуры СССР слегка замялась, подбирая обращение.

— Бергер. Тим Бергер… в стиле Джеймса Бонда отчеканил Тимофей. — Секретарь посольства. Но, вы можете обращаться ко мне просто по имени — Тимофей или Тим.

— Тимофей…

— Тимофей Тимофеевич, если вам угодно. Простите, перелет был тяжелый, мы устали. Если возможно, желательно, чтобы нас как можно скорее определили на постой.

— Говорят, вы ранены? — Фурцева пристально посмотрела на Тима. — Серьезно ранены? Вы прекрасно держитесь.

— Пустяки, Екатерина Алексеевна. Я справлюсь.

— Аll right, mister Berger, — Фурцева неожиданно выразилась по-английски и подала небрежный жест рукой.

Тут же подъехал новенький венгерский автобус «Икарус».

Но перед тем как отправиться, гостям преподнесли хлеб-соль по стародавнему русскому обычаю.

Никто из родезийцев не сообразил, что делать, пришлось отдуваться Тимофею.

А Тим, от общего волнения, перевернул солонку на хлеб, отломил кусочек, съел, а солонку, зачем-то сунул себе во внутренний карман.

От волнения, не иначе.

— Наш человек! — восхищенно вздохнула вожатая, подносившая угощение. — Солонку спер зачем-то, не побрезговал…

И тут же зарделась пунцовой краской.

Тим улыбнулся, шагнул к ней и троекратно поцеловал, напоследок впившись крепким поцелуем ей в губы.

Багаж мигом перетащили непонятно откуда взявшиеся крепкие парни в рабочих спецовках, пассажиры заняли свои места. Тим резонно предполагал по прибытию какой-то паспортный контроль и бюрократию, но обошлось без этого.

Но не обошлось без неожиданностей.

Тимофей опасался, что советская сторона попробует устроить образцовую порку родезийским «расистам», но до последнего считал, что они не решаться.