Повелитель тьмы (СИ) - "Amazerak" - Страница 44

Слова прозвучали неожиданно. До этого момента я был убеждён, что агентов попросил вмешаться Калакуцкий, но теперь получалось, что барнаульский губернатор тут ни при чём. Его, оказывается, тоже «предупредили». Наверное, можно было вздохнуть с облегчением, но тот факт, что император решил приставить ко мне наблюдателей, тоже не вызывал особой радости. Хотя рано или поздно это должно было случиться. Шаг со стороны правительства вполне ожидаемый.

— Я так понимаю, вас приставили, чтобы следить за мной, — высказал я свою догадку.

— Моя задача — всего лишь оградить вас от действий, которые нанесут ущерб государству или вам самим. У вас большой потенциал, Алексей Михайлович, но вы пока ещё слишком молоды.

— Думаете, глупостей наделю?

— Всяком может случиться, знаете ли. Как сейчас, например. Поссорились с соседями. А зачем?

— Возникла проблема, и я сам уладил её без вашего, между прочим, вмешательства.

— Сомневаюсь. Ваша ссора с Калакуцким могла далеко зайти. Теперь ему известно, кто покровительствует вам, и он постарается избежать обострения конфликта. Но это касается в той же мере и вас. Есть границы, которые не следует переступать.

— Если честно, с радостью бы не переступал. Мне скоро на передовую ехать, и я бы предпочёл отдыхать, а не участвовать во всяких бессмысленных стычках. Только знаете ведь, как бывает: живёшь, никого не трогаешь, а тебе начинают проблемы создавать на пустом месте.

Синеусов достал из кармана плаща чёрную визитку с серебристыми буквами и номером телефона:

— Алексей Михайлович, если возникнут проблемы, пожалуйста, позвоните по этому номеру, и мы с вами обсудим, как лучше всего поступить в сложившихся обстоятельствах.

Я взял визитку:

— Хорошо, буду иметь ввиду.

— Спасибо за понимание. На этом пока всё. Берегите себя, Алексей Михайлович, вы нужны империи.

— Да кто бы сомневался.

Агенты попрощались, сели в машину и уехали. И тут как раз примчался Караулов. Только, оказалось, зря я его позвал, ведь об этой встрече никому пока знать не следовало даже моим приближённым.

— Благодарю, что так быстро приехали, но ваша помощь уже не требуется, — сообщил я. — Только об одном хочу попросить: никто не должен знать об их визите.

— Само собой, Алексей Михайлович. Юридическая тайна — это святое. Вас допрашивали? Вы сделали запись разговора?

— Нет, вопросом мне не задавали. Просто предупредили, чтобы я с соседями не ссорился, и уехали.

— Они хотели, чтобы вы не ссорились с соседями? — Караулов вытаращился на меня в недоумении.

— Именно. Присматривают за мной, заботятся.

— Я понял… Ну я поеду тогда?

— Разумеется. Простите за беспокойство.

Караулов уехал, а я отправился на кухню ужинать.

Мне не нравилось, что император приставил ко мне надзирателей. Если они будут решать некоторые мои проблемы — это не так уж и плохо, но всё равно как-то неприятно находиться под колпаком. Однако, если подумать, что ещё могло ждать человека с уникальными способностями и почти безграничным потенциалом?

Пока я полезен императору, меня, конечно, будут защищать и ограждать от всех неприятностей. Вопрос в том, что сделают, если однажды кто-то решит, что я представляю угрозу государству. А такую ситуацию тоже исключать нельзя. Оставалось надеяться, что к тому времени я стану настолько силён, что уже никто ничто со мной сделать не сможет.

И всё же, визит агентов в некоторой степени меня успокоил. Я ожидал удара в спину от Калакуцкого, а теперь он побоится даже чихнуть в мою сторону. Значит, одна из забот свалилась с моих плеч.

Оставшиеся дни я собирался отдохнуть, но были кое-какие дела, которые я не мог игнорировать. В ближайшие дни намечались очередное судебное заседание и встреча с Елагиным.

В суд на этот раз подал не Михаил, а я. Мой адвокат, господин Фёдоров, нанятый мной специально для этого дела, уже несколько месяцев готовил материалы, чтобы обжаловать долг, который повесил на меня Михаил. Заседание прошло в пятницу, но я не присутствовал, как и отец — это было не обязательно.

По его итогу долг удалось сократить в два раза, и теперь вместо трёхсот тысяч я оказался должен сто пятьдесят. Я даже такую сумму выплачивать не хотел, но Фёдоров посоветовал всё же сделать это, поскольку долг будет увеличиваться от года к году, а в один прекрасный момент Михаил потребует деньги через суд, и мои счета тогда просто арестуют.

Поэтому я сразу перевёл Михаилу все сто тысяч и оказался ничего ему не должен, хотя Михаил, скорее всего, так не считал. Но это уже его проблемы.

Я же в этот день, пока проходило заседание суда, встречался с Елагиным. Тот приехал ко мне домой с юристом и ящиком документов. Его повреждённая рука висела на перевязи, замотанная в бинты. Вероятно, целители пытались восстановить конечность, вырастив вместо мёртвых тканей живые. Я слышал, что даже такое в теории возможно, но сил на это потребуется столько, что далеко не каждый врачеватель возьмётся.

Целый день Гаврилов со своим помощником-бухгалтером разбирали документы, пока не установили, какую сумму Елагин мне задолжал. Не сказать, что цифра была огромной — чуть больше ста тысяч, но тоже деньги. Ещё сотку я накинул в качестве штрафа. Елагин, разумеется, клялся и божился, что всю сумму вернёт летом вместе с квартальной выплатой дивидендов.

В общем, до окончания отпуска оставалось совсем немного, и я даже подумывал, а не метнуться ли мне в Омск, тем более, Света не раз зазывала меня в гости, но потом всё-таки решил отложить поездку до следующего раза. И причина была не только в том, что я минимум день потеряю в дороге, но и в желании проверить, по какому принципу разверзаются бездны в имении. Действительно ли моё присутствие служит катализатором данного процесса?

А пока делать было нечего, подумал, не встретиться ли с Олей напоследок перед отъездом. Нам было, о чём поговорить, что вспомнить, мы прошли почти через одно и то же, и понимали друг друга. Мне нравилось с ней проводить время, хотелось снова увидеться. Тем более девушке, возможно, требовалась помощь после того, что произошло, возможно, даже финансовая: хорошие лекари стоят дорого. Но я не торопился предлагать деньги. Семья у неё тоже не нищая, и кто знает, как воспримется мой поступок?

Я позвонил Оле — телефон её оказался недоступен. Позвонил её отцу, Владимиру Фёдоровичу, тот сказал, что отправил дочь на Урал в Александровск, где положили на лечение в какую-то очень хорошую клинику. А не отвечала Оля, потому что номер сменила.

— А что случилось? Что-то серьёзное? — забеспокоился я.

— Об этом можете не волноваться. Просто последствия ранения дают о себе знать, — объяснил Владимир Фёдорович, — Слышал, что клиника та очень уж хорошая. Стоимость услуг, конечно, выше, чем в обычных лечебницах, но это вовсе не проблема. Здоровье — прежде всего.

— А в чём именно проблема, если не секрет? Я знаю, что одной ноги она лишилась. Со второй какие-то проблемы?

— Так ведь сухожилия пострадали, а восстанавливать их тяжело. Впрочем, я тут подумал, может, заглянете как-нибудь? Там и поговорим, а то по телефону, знаете ли — не то всё.

— Несколько свободных дней у меня ещё есть, и я с удовольствием загляну к вам в гости, — пообещал я.

В итоге договорились на четверг на вечер. А номер Оли я тоже выпросил, и сам ей позвонил. Она, как обычно, источала оптимизм, шутила, что ей ногу новую отращивают. И это было недалеко от истины: речь шла о неком «энергетическом протезе», которая, как объяснила Оля, даже ощущался, как собственная конечность. Вот только у нас в Сибири такие не устанавливали.

Со Скавронскими я тоже встретился. Поужинали все вместе, даже наследник присутствовал за столом — наконец, мне с ним удалось познакомиться. А когда мы с Владимиром Фёдоровичем пошли пообщаться наедине в его кабинете, глава семейства завёл разговор в неожиданном ключе.

— Алексей Михайлович, вижу, что вы с Ольгой уже давно… так сказать, водите знакомство. Моя дочь очень хорошо о вас отзывается, да и вы тоже проявляете участие. Это меня и натолкнуло на мысль. Если у вас появятся какие-либо намерения насчёт вашего общего будущего, то я, не раздумывая, дам согласие. Не настаиваю ни в коем случае. Как сами решите.