Княжий человек (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 49

В дверь постучали. И если я напрягся, то Инга напротив, приободрилась.

— Это Наташа. Я ее чувствую.

— А мне, стало быть, надо почувствовать Вранового.

Я не слышал, как поприветствовали друг друга приспешница и рубежница. Хотя, на мой взгляд, это могло бы быть интересно. Они общались на «ты», но все же Инга в определенной степени держала дистанцию.

— Доброе утро, — вошла в кухню Наталья, испытывающе глядя на мои мокрые волосы. — Что, готов к великим свершениям?

— Если ты хочешь позубоскалить на эту тему, то скажу сразу — ничего не было, — сказал я. — Мы просто спали, пусть и в одной кровати.

— Матвей, ты параноишь. Девочка ничего не такого не сказала, — вошла вслед Инга.

— Зато посмотрела. Я немного в женщинах понимаю…

— Разве что совсем немного, — фыркнула Наталья. — Инга, ты готова?

— Да. Главное, чтобы была готова ты.

— Я ждала этот день много лет.

В бдсм-клуб едут? Ох уж эти мне загадки. На сим мы распрощались, и женщины покинули мой дом. А я пошел допивать чай, попутно рассматривая громадные листья папоротника. К слову, выглядели они действительно странно, на свету отливали серым, будто бы дымчатым цветом. Сразу видно, не из нашего мира растение. Интересно, Травница много чего выращивает иномирного в той самой оранжерее?

— Да, хозяин, сколько живу с тобой, а иногда ты меня удивляешь, — признался Гриша, залезая на стул. — У тебя в постели голая баба, а ты так сплоховал. Правда не отфитилил ее, что ли?

— Во-первых, я был не в состоянии что-либо сделать. Во-вторых, очень часто секс ничего, кроме проблем доставить не может. Это именно тот случай.

— Зря. Сговорчивее стала бы бабенка, это как пить дать. Ладно, научу тебя с женщинами обращаться.

— Можно без этого? Я знаю, как покупать водку и наливать ее в стакан.

— Я ж от чистого сердца. Ну и ходи бобылем. Только скажи, ты же не собираешься меня к этой Инге отправить?

— Гриша, поди вон, мне подумать надо.

Бес, ворча, покинул кухню. А уже в зале из-за чего-то накричал на Митю. Дом, мать его, милый дом.

Я же взял листья папоротника в руки. Легко сказать — настройся. А как? Инструкции не прилагалось. Но Врановой сказал, что я могу это сделать в любой момент. Вроде как связь у меня с ним уже такая крепкая, что ножом не разрежешь.

Что я знаю о рубежнике? Что он управляет птичками. Что запах у него довольно специфический. Если говорить толерантно, пахнул он, как человек, альтернативно воспринимающий гигиенические процедуры. А еще помню, несло какой-то затхлой водой и…

Внезапно вся гамма запахов сложилась в некое единое целое. Можно было даже сказать, что я «вижу» его. Тонкий шлейф, едва колышущийся в воздухе.

Я собрался за какую-то минуту и убрал листья на Слово. А затем выскочил на улицу. Шлейф никуда не делся. Более того, он продолжал плыть по воздуху, по направлению к трассе. Я завел Зверя и «встал на след».

Что еду правильно понял уже покинув Выборг. Здесь шлейф стал толще и будто осязаемее. Раньше он был полупрозрачным, а теперь обрел яркие краски. И еще, помимо визуальной составляющей, запах стал ярче. От вони тухлой воды даже глаза заслезились.

Но это полбеды. Что мне понравилось меньше всего — я следовал вчерашней дорогой. Я очень надеялся, что Врановой укрылся где-то в лесу. Но позже понял, что это было бы глупо. Буквально самоубийство, в каком бы состоянии не находился леший. Логично, что рубежник сбежал в сторону болот.

Ехал я долго, чувствуя странную тревогу. Вот вроде делаю все правильно, а на душе ощущение беды. Проклятый внутренний голос, который редко ошибается. Я оглянулся в зеркало заднего вида и на краткий миг показалась знакомая синяя машина. Но именно что показалась. Стоило чуть сбросить скорость, как меня обогнало красное авто такой же марки, как у Наташи. Разве что с усатым мужиком за рулем.

Не знаю, как там с депиляцией у приспешницы Инги. Но едва ли у нее за пару часов могла вырасти такая растительно под носом. И что еще менее вероятно, она точно не успела бы перекрасить машину. Мотя, чего ж ты так дергаешься?

Вскоре пришлось свернуть на проселочную дорогу. Благо, далеко ехать не надо было. Врановой стоял посередине, явно ожидая меня. Я громко чихнул, не в силах больше сдерживать свербящий запах в носу. И шлейф, слава богу, исчез. Словно понял, что больше мне не нужен.

— Я почувствовал, что ты приедешь, — сказал рубежник, улыбаясь. Желтая полоска зубов на его небритом лице смотрелась угрожающе. — Поэтому вышел встретить.

— Привет, тоже ужасно рад тебя видеть.

— Можно без этих лживых любезностей, захожий.

— Хорошо. Тогда давай покончим со всем этим поскорее.

— Без проблем. Только не здесь.

Если бы Врановой сам не дергался, то и дело оборачиваясь и останавливаясь, чтобы прислушаться, я бы подумал, что он ведет меня в ловушку. Но рубежник выглядел так, словно продавал запрещенные вещества, находясь в федеральном розыске.

Самое смешное, что практически так все и было. Разве что розыск региональный. Да и тетрадь законом не запрещена. Но в целом, ситуация описана верно.

Мы шли минут десять, после чего выбрались на какую-то небольшую опушку. Позади виднелся старенький дом с трубой, из которой шел легкий дым. А во дворе, на чем-то вроде верстака, находилась ступка с уже растертыми травами. И я понял — Врановой сделал все заранее. Теперь ему не хватало последнего ингредиента, который принес я.

А еще на всякий случай просканировал все пространство вокруг. Ничего такого — несколько печатей на доме, сам Врановой, наполовину опустошенный и… человек. Точнее чужанин.

Его я обнаружил не сразу. Скользнул сначала взглядом мимо, даже не обратив внимания. А вот когда посмотрел еще раз, заметил едва теплящийся в теле промысел. Ведь хист есть даже у чужан, просто его очень мало. А так уж получилось, что в последнее время я стал специалистом по почти опустошенным существам.

С этим чужанином все было еще странно. Его собственного, родного хиста, почти не осталось. И редкие крохи, которыми оказалось заполнено тело, предстали чужим для этого человека и вместе с тем знакомым для меня. Запах затхлой воды, лежачего тела, каких-то тряпок. Это был хист Вранового, которым он подпитывал чужанина. И который чужанин будто бы не хотел принимать.

Нет, я видел, когда насильственно пытаются убить. Но вот чтобы кто-то насильственно жил, к такому меня никто не готовил.

— Кто там? — только и спросил я.

Рубежник нахмурился, словно я предстал пьяным мужиком на застолье, который начал разговор на неудобную тему. Сам, понятное дело, этого не понимал. А потом все же ответил.

— Жена.

Супруга-чужанка! И будто током пробила. Меня с трудом можно было назвать невероятно сообразительным человеком. Но как сказал бы отец Костяна: «Сало в голове есть». Вот и сейчас я догадался сразу об всем.

— Сколько ей лет?

— Для чужанки много.

— И папоротник поддерживает в ней жизнь?

— Да. И если бы убил тебя, то смог достать растение раньше. Но не получилось.

Наверное, это называется Стокгольмский синдром. Человек напротив пытался меня убить. И не раз. Натравил нежить. Да и вообще не стеснялся в методах. Но теперь я будто был готов простить его. Ведь он делал все это не ради какой-то корысти или из-за своего дурного характера. Нет, Врановой не был душкой. Однако цель, ради которой он пытался все это сделать, словно его оправдывала.

Ох, как тяжела человеческая жизнь. Вот в школе было просто. Есть условные фашисты и наши. Без всяких полутонов. Всегда понятно, кем можно гордиться, а кого ненавидеть. Почему повзрослев появилось столько оттенков, не побоюсь этого слова, серого?

Мне нечего было сказать. Поэтому я просто вытащил со Слова три листа сумрачного папоротника. Врановой нервно сглотнул, глядя на растение, а потом в руках его появилась тетрадь.

Мы передали друг другу нужные нам предметы почти как в шпионских фильмах. Одновременно и взаимно готовые к какой-нибудь фигне. Нас защищал лишь договор.