Кровавая кулиса - Шарапов Валерий - Страница 9

– Ты что мелешь, батя? – взвились оба сына и принялись оправдываться наперебой. – Мы шагу из дома не делали! Хочешь нас под статью подвести?

– Всем молчать! – растягивая гласные, выкрикнул Урядов. – Молчать, пока я всех троих в СИЗО не определил!

Все семейство Гурьевых замолкло. Урядов удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Все сели на диван. Без команды рот не открывать. Это понятно? – Гурьевы кивнули. – Отлично. Теперь я буду задавать вопросы, а вы на них отвечать. По существу и не приукрашивая. Ясно?

– Задавайте свои вопросы, – за всех ответил отец Гурьев, устраиваясь на диване.

– В каких отношениях вы состоите с гражданкой Полянской?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Гурьевы не сразу сообразили, о ком идет речь.

– С кем, с кем?

– В отношениях? Что это значит?

– Полянской?

– Жилица вашего дома из квартиры двадцать один, расположенной на втором этаже, – пояснил Урядов. – Известная актриса театра.

– А! Актриса! – протянули все трое.

– Так бы сразу и говорили. Актрисочка Маруся, – начал отец. – Хорошая девочка, я ее сызмальства знаю. И не чета всем этим актеришкам, которые, как только славы хлебнут, так про родные пенаты забывают. Нет, Маруся не такая, она своей малой родине верна.

– Она теперь Марианна, бать, – поправил отца Иван. – И не такая уж она хорошая девочка, как ты помнишь. Веньку-то из дома нагнала, а ему идти и некуда было. Он у нас тогда почти месяц кантовался, пока жилье себе нашел. Или забыл?

– Венька сам виноват, паразит проклятый! Такую женщину обидеть! – заявил отец. – Если бы не ваша мать, ни в жисть не пустил бы его на порог.

– Вас не об этом спрашивали, – остановил родственников Алексей. – Нас спросили, в каких мы с ней отношениях были, – и, обращаясь к Урядову, добавил: – Мы с Марианной Полянской в отношениях не состоим. Просто соседи и все.

– Постой! Это что же получается? – дошло наконец до отца семейства. – Это получается, Марусю убили?

В глазах всех троих отразился неподдельный ужас. Алексей подскочил на месте и выдохнул:

– Марианну убили? Убили?!

– Да, в вашем доме произошло убийство. Убита актриса Марианна Полянская. В связи с этим новый вопрос: как по-вашему, кто мог желать ее смерти?

– Венька, кто еще? – не задумываясь, ответил Иван. – Он на нее так зол был, когда она его выставила! Даже однажды грозился, что отомстит за обиду.

– Чего мелешь? Он тогда пьян в лоскуты был, – вступился за бывшего мужа Полянской Алексей. – Не мог он ее убить, он ее любил! Наверняка это из-за драгоценностей.

– Драгоценностей? – вклинился в разговор Урядов. – Каких драгоценностей?

– У Полянской семейные драгоценности были. Серьги, колье, кольца всякие. Мать говорила, что они кучу денег стоят. У Марианны в квартире фотка есть, она на каком-то приеме, при параде и вся бриллиантами увешана. Сам не видел, но мать рассказывала. И еще Венька по пьяни рассказал.

– Значит, Вениамин, бывший муж Полянской, выпивает? – уточнил Деев.

– Не то чтобы сильно, но надраться может, – пояснил Алексей.

– И про драгоценности жены знал, – обращаясь к Дееву, произнес Урядов.

– Про драгоценности много кому известно, – снова вступился за Вениамина Алексей. – Марианна этого не скрывала.

– Кому именно, назовите имена, – потребовал Урядов.

– Имен не назову, но половине дома точно известно, – ответил Алексей и задумался.

В комнате ненадолго установилась тишина, все переваривали известие. Затем отец Гурьев спросил:

– Что же теперь с Марианной будет? Кому ее хоронить?

– У Полянской нет родственников? – уточнил Урядов.

– Муж бывший и все, – растерянно произнес Гурьев-старший. – Вот ведь как бывает: живешь-живешь, никому плохого не делаешь, а в конце пути тебя в землю опустить некому.

– Нет, бать, у нее племянница есть, – вдруг вспомнил Алексей. – Лиза, кажется. Она к Марианне уже несколько месяцев ездит. Сам видел, когда они во дворе гуляли. Марианна мне ее представила. Гордая такая была, говорит: вот, Леша, это моя племянница, заботится обо мне.

– Какая еще племянница? – вспылил отец. – Сроду у Маруси никаких племянниц не было. Откуда им взяться, если она одна у родителей?

– Это дочка двоюродного брата по отцовой линии, так сказала Марианна, – настаивал на своем Алексей. – Очень приятная девушка. И сразу было видно, что Марианну боготворит.

– Квадратные метры ее она боготворит, – вступил в разговор Иван. – Хочет квартиру у Машки оттяпать, вот и вся любовь.

– Вечно ты в людях только плохое видишь, – обозлился Алексей. – Ты сам с батей живешь только ради того, чтобы потом хату его себе заграбастать. А у самого дом в Коломне, да только тебе он не нужен, тебе Москву подавай!

– Какой там дом? Развалюха, крыша течет, топится дровами почти по-черному. Хочешь – иди там живи, я не против! – взвился Иван. – Сам-то чего к отцу примазываешься?

– А ну стоп! – Урядов снова повысил голос, останавливая скандальную семейку. – Молчать всем! Забыли? Вопрос – ответ, и все!

Присмирив братьев, Урядов продолжил задавать вопросы. В квартире Гурьевых они пробыли еще с полчаса, пытаясь выудить всю возможную информацию, после чего продолжили опрос оставшихся соседей.

В квартиру к Полянской вернулись ближе к семи вечера. Эксперт-криминалист Самохин как раз заканчивал работу.

– Судмедэксперт уехал час назад, – сообщил он. – По трупу ничего не сказал, пообещал составить отчет сегодня к восьми вечера. Вышлет с курьером.

– Ты что-то полезное обнаружил? – спросил Урядов.

– Почти ничего, – вздохнул Самохин. – Отпечатков пальцев полно, но по большей части хозяйские. Есть еще свежие на столе и на стопке писем возле шкатулки.

– Что значит «свежие»? – переспросил Урядов.

– Человек, который их оставил, был в квартире в течение последних суток, – пояснил Самохин. – Отпечатки оставлены на местах, которыми пользуются хозяева, если проживают в квартире постоянно. Будь отпечатки более поздними, они бы затерлись, а здесь шикарные свежие следы. Более подробно изложу в отчете, а сейчас квартира в вашем распоряжении. Дерзайте, может, что-то и найдете.

Самохин сложил инструмент в чемодан и ушел, а Деев и Урядов приступили к осмотру квартиры.

Утро следующего дня началось для капитана Урядова в шесть пятнадцать. Если учесть, что накануне он ушел из отдела без четверти двенадцать, какое-то время потратил на дорогу и ужин, и еще примерно с час разбирал записи поквартирного опроса, на сон осталось три с половиной часа. Оперативным работникам было не привыкать к бессонным ночам, когда прикорнуть на кушетке в кабинете пару-тройку часов считается большой удачей. Но в эту ночь сон капитана оказался особо беспокойным, и встал он не по будильнику, а от раннего звонка телефонного аппарата, поэтому состояние оперативника оставляло желать лучшего.

Звонок поступил из дежурной части. Лейтенант Морозов сменился, и на его место заступил не слишком сообразительный Сеня Коблов. Подняв Урядова с постели, он лишь сказал, что тому велено явиться к семи утра в отдел, но ни кто вызывает, ни за какой нуждой в такую рань, Коблов объяснить не смог. Твердил одно: велено явиться. Прошедший день был тяжелым, а предстоящий грозил быть еще тяжелее, поэтому Урядов не стал тратить время на попытки выудить информацию из туповатого Коблова. Он положил трубку и поплелся в душ.

Стоя под струей горячей воды, Владислав перебирал в памяти направления расследования преступления на улице Серпуховской, резонно полагая, что в отдел его вызывают для отчета. С вечера ни непосредственный начальник отдела по расследованию убийств майор Котенко, ни полковник Платонов на доклад оперативников не вызывали. Котенко по каким-то делам проторчал в Управлении до поздней ночи, такую информацию капитан получил от дежурного, а полковник Платонов ушел из отдела еще до того, как оперативники вернулись с Серпуховской, так что докладывать о происшествии было некому.