Младший научный сотрудник 6 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 33

— То есть ты хочешь сказать, — медленно начал соображать я, — что тот, кто украл и спрятал сумку, он и выронил эти самородки из нее?

— Это не окончательный факт, но вполне вероятный.

— Стой… — притормозил я полет его фантазии, — насколько я припоминаю, сумка была гораздо ниже по течению ручья, чем самородки. На добрых полкилометра — это как объяснить?

— Очень просто — похититель спрятал сумку, а пару слитков сунул себе в карман, они у него потом и выпали оттуда.

— Но по ручью только нас трое бегало, — продолжил соображать я, — себя я исключу — есть возражения?

— Нет возражений, — эхом откликнулось оно.

— Значит, остаются Сергей и Людочка…

— Значит, так, — согласилось оно, — и надо просто выбрать кого-то одного из двух.

— Ну дела, ну дела, — вспомнилась мне строчка из советского мультфильма, — такого я не видела. Ты само-то на кого думаешь?

— Затрудняюсь с ответом, — увильнуло оно, — а мы, кажется, подошли к тому самому Булакану — надо принимать решение, как его обходить.

— Да обойду как-нибудь, — отмахнулся я.

А слева и справа от шоссе потянулись квадраты полей все с той же кукурузой, называемой здесь маисом, а еще виднелся большой прямоугольник, затопленный водой — там рис посеяли, догадался я. Местность справа выглядела более сухой, поэтому я решительно свернул в ту сторону, потому что первые булаканские строения уже появились на горизонте.

— Что ты помнишь про Манилу? — спросило у меня тем временем второе я.

— Ну столица Филиппин, — ответил я, — больше, кажется, ничего.

— А если напрячься? — не отставало оно.

— Ну полтора миллиона населения, — продолжил вспоминать я, — ну основана аж в 16 веке чуть ли не Магелланом лично.

— Магеллана тут же и съели где-то поблизости, — добавило оно живописных деталей.

— Съели Кука, — поправил его я, — и не здесь, а на Гавайях — Высоцкий про это подробно написал. А Магеллана просто зарезали… но действительно недалеко отсюда, на каком-то соседнем острове.

— Еще что-то, кроме истории, помнишь?

— Про название могу сказать — нила это местное дерево какое-то, а ма- значит «много». Вместе, то есть выходит — «место, где растет много деревьев нила».

— А еще?

— Из войн, которые тут были в последнее время, можно вспомнить испано-американскую, когда джи-ай вдребезги разбили дряхлую испанскую армаду, в результате чего Филиппины стали независимыми. И еще вторую мировую, конечно — японцы тут правили с 41 по 45 годы и оставили очень нехорошую память. Что еще… климат интересует?

— Конечно, — подбодрило меня второе я, — вываливай.

— Зимы тут, как таковой нет, тропики же, а есть сухой сезон, с декабря по май, остальное время — сезон дождей. Кстати, очень странно, что до сих пор ни одного дождя не случилось, наверно сейчас какой-то аномальный дождливый сезон стоит. О, трактор прямо по курсу — надо прятаться.

Я успел отпрыгнуть подальше в заросли — через полминуты мимо протарахтел мини-трактор, на коем гордо восседал местный житель. Надымил он, конечно, изрядно, это трактор, я потом долго чихал и глаза слезились. Впереди попалась натуральная лесосека, тут лежали бревна, а лес был вырублен прямоугольником метров сто на километр, не меньше. Лесорубов видно не было, но я на всякий случай свернул поглубже в лес.

— Ты смотри не заблудись, — проявило обо мне заботу второе я, — а то до морковкиного заговения тут будем шариться.

— Постараюсь, — буркнул я, усаживаясь на пенек от пальмы, — перекур тридцать минут.

Рядом росло какое-то дерево с маленькими красными плодами, я попробовал одно — да и ничего, есть можно, сорвал с десяток и решил продолжить увлекательную беседу про камчатское золото.

— На чем мы там остановились? Ах да на выборе злодея из двух кандидатов — Сереги и Людочки.

— Правильно, — отозвалось второе я, — на этом. Ты еще предложил мне определиться, на кого ставки делать. Так вот… — и оно погрузилось в длительное молчание.

— Чего так вот-то? — спросил я, — сказало А, говори уже и Б.

— Так вот, — вышло оно из ступора, — я бы все же на Людочку поставило… тем более, что забегая чуть вперед, можно вспомнить эпизод, где она оказалась на Гавайях в числе граждан, которые тебя допрашивали.

— Да-да, помню… — ответил я, — я ее еще перенес подальше от обвалившейся стены. Но возможен вариант, что мне просто показалось, и это никакая не Люда была, а просто похожая на нее девушка. Тем более что во время разговора она тогда и рта ни разу не открыла.

— Хорошо, замнем с этим эпизодом и вернемся на Камчатку…

— На Курилы, — поправил я второе я, — с Камчатки мы уже благополучно улетели. И оказались на острове Симушир.

— А откуда известно, что это Симушир? — вдруг зацепилось оно за мои слова.

— Ну как откуда… — начал вспоминать я, — вычислили по карте.

— И кто вычислял?

— Вот этого я совсем не помню…

— Хорошо, доедай эту хрень и пошли дальше — скоро ночь настанет, а в лесу ночевать не очень приятно.

Я последовал совету второго я, и через полчаса примерно выбрался на то же самое шоссе, но уже оставив за спиной неведомый Белакан. А тут справа потянулось проволочное заграждение, за которым явственно обозначилась бетонная полоса, уходящая за горизонт.

— Это он самый и есть, — доложил я первый своему второму я, — международный манильский аэропорт имени Ниноя Акино.

— Кто такой, почему не знаю? Ну то есть фамилия знакомая — была такая Корасон Акино, то ли дочь, то ли жена, она потом некоторое время управляла страной, красивая женщина.

— Это вдова Ниноя, — пояснил я, — его, Ниноя то есть, зверски убили в этом самом аэропорту. Власти якобы. А прогрессивная общественность подняла его на щит, как это обычно водится.

В мире нет еще пока команды лучше Спартака

Снизу к нам начали целенаправленно двигаться целых два милиционера в полном боевом облачении. Первый сержант, второй старший сержант.

— Что здесь происходит? — старший правильно вычислил главное лицо беспорядка и направил этот вопрос мне.

— Обмениваемся мнениями по поводу игры, товарищ старший сержант, — четко доложил ему я, — это не запрещено?

— А почему стоя? — немного сбился он с обличительного тона.

— Так матч-то почти закончился, — продолжил я, — собрались на выход идти, а по дороге поспорили вот с ними, какой результат будет в конце концов, вот и задержались.

— Спор на деньги у нас запрещен, — вмешался просто сержант, — это азартная игра уже получается.

— А где вы деньги видите, товарищ сержант? — включил я дурака, — все чисто на словах.

— Вот он, — и сержант ткнул пальцем в Аскольда, — собирал деньги и какие-то записи делал. Это уже тотализатор получается, — выдал он такую умную фразу.

Народ начал задерживаться перед выходом вдвое интенсивнее — все какое-то развлечение посреди тягомотного перекатывания мячика на поле. А Аскольд поднял обе руки вверх и заявил:

— Можете обыскать, товарищ сержант, нет у меня никаких денег, кроме пяти копеек на метро.

Сержант грозно взглянул на него и возможно бы и начал обыск, но тут Спартак забил второй гол.

— Аааааа! — заорали трибуны, повскакавшие с мест, — Спартак чемпион!

Те, кто спорил со мной на результат, тоже заорали, но ни мне, ни Аскольду, ни милиционерам ничего высказывать не стали. Потому что спорить с милицией дело тухлое. И еще через несколько секунд раздался еще более громкий коллективный не то крик, не то стон из прохода, который был прямо позади нас.

— Надо проверить, что там, — сказал я сразу обоим сержантам, а они, надо отдать должное, быстро переключились и ринулись по ступенькам вниз.

Мы с Аскольдом дружно устремились за ними… что сказать — наша затея с тотализатором на результат принесли, конечно, свои плоды, народу в этот проход набилось гораздо меньше, но все равно он там был. И вслед за ревом трибун народ этот дружно повернул назад, создав давку, кое-кто и упал.