Младший научный сотрудник 6 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 26

Но хватит про метро, оборвал я сам себя, подумай лучше о том, как жить дальше. И, когда пересаживался с Библиотеки Ленина на тупиковый Александровский сад, решение о дальнейшем житье-бытье всплыло само собой… немного повертелось в разные стороны и утвердилось, как бетон после набора прочности в течение четырех недель. Вы крокодилы, господа-товарищи? Очень хорошо, тогда вы у меня будете жрать друг друга. Попутно вспомнил и притчу про погрузку верблюда — там, если не ошибаюсь, его надломила последняя соломинка, так что он упал мордой в песок и больше не поднимался. Хотя, казалось бы, соломинка это ж такая ерунда весом в несколько грамм, а вот поди ж ты.

Первое, что я сделал, когда вошел в свою квартиру, так это набрал номер Цуканова на вертушке. Тот быстро взял трубку и недовольно ответил:

— Я занят.

— Буквально пять секунд, — сказал я, — можно мне поговорить с Леонидом Ильичом? Это очень срочно.

— Он в Кремле, — еще более недовольно сказал тот.

— А когда вернется?

— Поздно… после восьми точно, а может еще позднее.

— Я ложусь спать в десять, — сообщил я, — восемь-девять меня вполне устроят.

— А что за вопрос у тебя? — совсем уже волчьим тоном спросил Цуканов.

— Хочу сообщить от прекращении своей практики и убытии по месту жительства, — бухнул я.

— Стоп, — по его словам было понятно, что я поставил его в тупик. — Я подойду к тебе через полчаса, расскажешь подробности.

Я согласился и быстро соорудил себе что-то из холодильника. Пока ел, городской телефон надрывался аж дважды. Первый раз был мсье Лебедянцев, импресарио Джуны — напомнил, что договаривались о встрече… наметил ему ориентировочно сегодня в четыре. Адрес — Арбат, 31, рядом с театром Вахтангова. А квартира? — уточнил я. Без квартиры, — ответил Лебедянцев, весь дом принадлежит ей. Нихрена ж себе, подумал, а чем я хуже.

А второй звонок был от любимой Леночки из военкомата — она четким командным голосом сказала, чтобы я ее забыл, а вещи сегодня заберет порученец, сержант срочной службы. И как же твоего порученца пропустят на Кутузовский-26? — поинтересовался я. Все согласовано, — холодно ответила она и повесила трубку.

Вот так вот, Петюня, подумал я с тяжелым вздохом, прошла любовь, завяли помидоры, опали листья. Но на Милен Демонжо она была очень похожа — тут не убавить, не прибавить.

А вскоре и Цуканов пожаловал, собственной персоной, давно его не видел.

— Рассказывай, — сел он на стул рядом с кухонным столом, — как докатился до такой жизни.

— Очень просто, Георгий Эммануилович, — спокойно отвечал я, — как колобок в сказке. Который ушел от зайца, волка и медведя…

— А от лисы не сумел, — продолжил он мою мысль.

— Правильно, — кивнул я, — я вот тоже решил притормозить свои движения, как тот колобок…

— И кто у нас в роли лисы выступил? — сдвинул брови он.

— А то вы не знаете, — усмехнулся я.

— Может и знаю, но лучше, если ты прямо скажешь.

— Юрий Владимирович, — вылетело из меня. — У меня с ним личный разговор был час назад.

— Что ты говоришь? — довольно искренне изумился Цуканов, — прямо на Лубянке?

— Прямо там, — подтвердил я, — и в ходе этого разговора я выяснил, что нахожусь под постоянным и плотным колпаком у наших спецслужб…

— Спецслужбы тоже можно понять, — меланхолично ответил он, — ты теперь лицо, приближенное к высшему руководству страны, таких проверяют особо тщательно.

— Проверять это еще полдела, но командовать мной при этом, как мальчиком на побегушках, это, знаете… — я поморщился, — выходит за рамки проверок. Короче говоря, в такой вот обстановке тотального недоверия и залезания в мои личные дела я работать отказываюсь. И хочу сообщить это лично Леониду Ильичу.

— Давай подробности, — он устроился поудобнее, положил ногу на ногу и приготовился меня слушать.

Я и выдал подробности в необходимом размере… минут десять у меня ушло на пересказ нашей беседы с Андроповым, после чего Цуканов встал, подошел к окну и спросил:

— Вон из той арки грузовик выехал?

Я присоединился к нему, посмотрел, куда он показывает и подтвердил факт выезда грузовика.

— А что ему вообще надо было в нашем дворе, этому шоферу грузовика? — задал Цуканов неожиданное и новое направление беседы.

— А я знаю? — пожал плечами я, — его специально обученные товарищи сразу увезли куда-то… а грузовик потом на буксире оттащили.

— А что с этим… который за тобой приезжал…

— Капитаном Кудряшовым он представился, — помог Цуканову я.

— Да, с капитаном… куда он потом делся?

— По-моему на скорой уехал… — начал вспоминать я, — удар же в другой бок Жигулей пришелся, так что он не сильно и пострадал при этом.

— Тебя потом допрашивали?

— Как-то обошлось без этого… я же не участвовал в ДТП.

— Странная история, очень странная, — Цуканов вернулся к столу. — Давай теперь о твоих претензиях поговорим.

— Давайте, — быстро согласился я, — у нас крепостничество уже больше 100 лет, как отменено — нет такого закона, чтобы меня насильно на этой работе держать… не пропаду и в своем Нижнереченске.

— Что тебя больше всего расстроило? — продолжил он, — из указаний Юрия Владимировича? Игрушка твоя эта, концерт ко дню милиции или подруга?

— Подругу можно сразу исключить, — быстро ответил я, — она мне уже все высказала, что накопилось, нет ее уже, считайте… но если честно, и по этому пункту тоже нехороший осадок остался — вот нахрена такие сложные проверки мутить было?

— Хорошо, оставим твою Лену за скобками, — не стал отвечать на мой риторический вопрос Цуканов. — И пойдем далее… тебе так дороги эти игрища с артистами и электроникой, что ты готов бросить все и уехать в пустоту?

— Почему в пустоту? — удивился я, — у меня в Нижнереченске семья и работа есть, прекрасно проживу и там. А вот то, что вы определили мои занятия игрищами — это было обидно…

— Извини, — бросил он, подумал и продолжил. — Ты же понимаешь, что таких людей, как ты, просто так никто отпускать не будет…

— Так уважайте права и личное пространство таких людей, — отрезал я, — тогда и проблем с ними не будет никаких… точнее гораздо меньше проблем будет. Меня вот сегодня зовут на беседу к Джуне — знаете такую?

— Это Давиташвили что ли? — сдвинул брови Цуканов, — знаю, конечно.

— Так у нее свой особняк на Арбате… и никто не командует ей, как рядовым-первогодком… хотя мои способности, скажу без ложной скромности, несколько превышают ее.

— Так, — хлопнул он ладонью по столу, — давай вот как сделаем… давай возьмем тайм-аут до завтра. Ты с Джуной хотел побеседовать, кажется? Вот сходи и побеседуй… а завтра в первой половине дня вернемся к этому вопросу и расставим все точки над и. Договорились?

— Договорились, — вздохнул я. — И еще один вопросик — я там в горячке пообещал Андропову образец своей игрушки, так ничего ему я не дам после такого… если возникнет вопрос об этом, то скажу, что образец потребовал некоторой доработки и не готов к передаче.

— Это уже ваши личные дела… — глубоко вздохнул Цуканов, — а я пошел — забот, знаешь, невпроворот еще до вечера.

И он скрылся за дверью, а я посидел немного, приходя в себя, потом полез в карман проверить наличность и вместе с деньгами вытащил листочек, который мне Андропов выдал. С контактами человека, коему надлежит передать концертные дела. В кабинете на Лубянке я не особенно всматривался, что там и кто там, а тут прочитал — фамилия человека была Гинденбург. Ага, Семен Наумыч, мой бывший начальник в ИПП, а ныне какой-то руководитель в поликлинике на Мичуринском, которого я буквально на днях доставлял до дома в невменяемом состоянии. А вот хрен вам всем с маслом, а не передача дел, зло подумал я — Наумычи и без этого обойдутся. А следом пришла новая мысль — похоже, что Наумыч вместе со своим протеже Гюнтером еще одна большая подстава от Комитета. Затейливые ребята, что тут скажешь…

До Арбата я опять решил прогуляться пешочком, не так уж это и далеко — с Кутузовского свернуть на Дорогомиловскую и мимо Киевского вокзала по Бородинскому мосту упрешься прямиком в Смоленскую площадь и начало искомой улицы. Здание МИДа осталось справа — еще раз глубоко вздохнул, припомнив нелегкую судьбу моего куратора Семенова-Косиевича. А вот и театр Вахтангова, где в заглавных ролях блистают Ульянов, Яковлев и Этуш, а следом за ним и нужный мне адрес, Арбат-31. Ну здание-то, если честно, очень так себе, подумал я, оглядев все три этажа, конец 19 века, если не начало 20-го, все облупленное. Но если подреставрировать, то наверно лучше смотреться будет.