Младший научный сотрудник 6 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 20

Чуть выше стояли столовые от областного совета нардепов и обкомовская — еда тут чуть лучше была, чем у офицеров, но на входе обычно ветвилась гигантская очередь… и запускали всех посторонних лиц поздновато, чуть ли не в два часа. А наверху этой пирамиды царили еще два заведения, от горкома и бюро молодежного туризма «Спутник» (оно и называлось в народе так же — Спутник) и вот эта самая сбоку от Облисполкома, где мне назначила встречу Нина, боковуха, если по-простому.

Я ее сразу увидел в очереди ко входу, она приветственно помахала мне рукой, я и присоединился к ней.

— Привет, Ниночка, — сказал я ей, — давно тебя не видел. Как живешь-то?

— По-разному, — отвечала она, — день на день не приходится.

Тут как раз сняли охрану и запустили народ, поэтому мы на некоторое время прервали общение, чтобы не дать обогнать себя разным хитрым очередникам. А возле раздатка продолжили.

— Мне честно жаль, что у нас так получилось, — сказала она, набирая салатиков, — так все хорошо было и вдруг раз, и так сломалось…

— Самому жалко, — в тон ей отвечал я, заказывая картошку с отбивной, — но в жизни еще и не такое случается. Как у тебя с этим… — начал вспоминать я имя ее афганца, — с Игорем кажется.

— С Николаем, — поправила она меня, — все хорошо у нас, она только проблемка имеется.

— Излагай, — предложил я ей, — обсудим.

— Жить нам негде, вот что, — бухнула она сплеча.

— Квартирный вопрос это всем вопросам вопрос, — согласился я, не форсируя дальнейшие события — по глазам же видно было, что у нее есть какое-то предложение или просьба, пусть выскажется.

— Помнишь, я у тебя пару раз ночевала? — перешла она таки к основному пункту.

— Помню, конечно, — ответил я, — разве такое забудешь.

— Так вот, — нерешительно продолжила она (а мы уже сидели за столиком и поглощали обкомовскую еду), — как я слышала, у тебя же мать замуж вышла и ушла к новому мужу жить?

— Верно, — согласился я, отбивная оказалась так себе, жестковата, зато салат Цезарь отличный.

— И ты сам в Москве постоянно теперь обитаешь, так?

— Тоже правильно.

— Сдал бы нам с Колей свою квартирку — все равно же без пользы простаивает, — дошла она, наконец, до последнего пункта своих умозаключений.

Я доел салат, допил компот, потом ответил:

— Да не вопрос, Нина Георгиевна, заселяйтесь… денег я с тебя, конечно, никаких не возьму, впадлу мне это будет, но одно условие поставлю…

— Какое? — справилась она.

— Если меня вдруг в Москве попросят на выход, я ж сюда вернусь — и где мне жить?

— А что, могут попросить? Даже после твоих подвигов по излечению его? — и она показала глазами на потолок.

— Все под богом ходим, — мрачно заключил я, — я бы ни от чего не зарекался.

— Хорошо, — вздохнула она, — если тебя попрут из Москвы, квартирку мы освободим… только сообщи об этом хотя бы за 2–3 дня.

— Договорились, — ответно вздохнул я.

Проводил Нину до автобусной остановки — до ее нового места работы отсюда было дальше, чем до ИПП, целых четыре перегона. Договорились, что ключи оставлю у соседа по площадке, она тоже с ним знакома была. А я отправился в другую сторону на шестидесятом автобусе, размышляя по дороге над тем, ржавеет ли старая любовь или она таки из оцинковки выполнена, у которой, как известно, гарантия от ржавчины составляет пятнадцать лет…

И с матерью, конечно, этот вопрос утрясти надо будет, а то вдруг она зайдет в свою квартиру, а там неизвестно кто. Иннокентий Палыч уже поджидал меня на тех же ступеньках, где вчера Зина переминалась с ноги на ногу.

— Я уж думал, ты забыл, — обратился он ко мне вместо приветствия.

— И совершенно напрасно, — возразил я, — я пока на память не жалуюсь. Пойдемте в ординаторскую?

— Погода хорошая, — предложил он, — может в скверике все сделаешь? Я знаю тут одно место, куда никто и никогда не заходит.

— Можно и в скверике, — покладисто согласился я, — как самочувствие-то? По сравнению со вчерашним?

— Лучше, — лапидарно ответил он, и мы неспешной походкой обогнули здание главного корпуса сороковой больницы.

Действительно, буквально в двух шагах обнаружился пустынный пятачок с длинной скамейкой, усыпанной разноцветными кленовыми листьями. Далее я без лишних слов проделал необходимые процедуры, после чего Иннокентий захотел поговорить на отвлеченные темы.

— Мне Зина тут обмолвилась, что она тебе помогла как-то…

— Было такое, — не стал возражать я, — она мне помогла, я вам, так что мы в полном расчете.

— Зина у нас с малых лет такая, — неожиданно продолжил он тему, — меня тоже пару раз выручала в сложных ситуациях.

— И в каких, если не секрет? — мне самому вдруг стало интересно.

— Один раз она угадала с аварией на Водоканале…

— Так-так, — наморщил лоб я, — это когда цистерна с хлором взорвалась?

— Да, именно… и мы в эту ночь всей семьей уехали к родственникам в другой район… а наш дом, кстати, зацепило этим хлорным облаком, соседи потом лечились долго, а нашу семью пронесло.

— А второй раз? — спросил я.

— Нет, — помотал он головой, — про второй раз я говорить не буду… хотя помогла она мне тогда еще сильнее, чем сейчас вот…

Чемодан с секретом

А после больницы я еще и в школу заскочил и сумел застать там маму на выходе. Она некоторое время поразмышляла насчет сдачи квартиры, но когда я добавил, что Николай этот герой, пострадавший на фронтах афганской войны, махнула рукой — делай, что хочешь.

— У тебя же с этой Ниной что-то было? — вспомнила она.

— Было, но сплыло, — ответил я, — афганский фактор вмешался…

— Но сейчас-то у тебя кто-то есть? — продолжила она матримониальную тему.

— Как бы есть, — поморщился я, вспомнив леночкин чемодан с баксами, — а как бы и нет.

— Понятно, — протянула мама, хотя понятного я вроде ничего не сказал, — ну желаю удачи.

А на железнодорожном вокзале перед тем, как загрузиться в свой десятый вагон, я еще и Мишку сумел встретить… того самого, которого в СИЗО закрывали за махинации с аппаратурой. И который Шифман и башковит.

— Вид у тебя, — сказал я, — цветущий, решил что ли все свои проблемы?

— Родственники помогли, — скупо ответил он, — а то сидеть бы мне года три минимум. А у тебя что нового?

Нового у меня было, хоть лопатой отчерпывай, но я ему скормил сильно усеченную версию.

— Живой-здоровый пока, и на том спасибо.

— А я слышал, ты здорово там в Москве поднялся, — все же продолжил он, — чуть ли не до самых сияющих верхов.

— Вершин, наверно, — на автомате поправил я его, — верха сиять не умеют.

— Ну неважно, — отмахнулся он, — туда, короче, на самый Эверест забрался.

— Альпинизм, Миша, меня не привлекает, — отговорился я, — тяжело, холодно и опасно. Пусть на Эверест залезают невменяемые фанаты фильма «Вертикаль», а я не буду.

Мишка похлопал глазами, но следующего вопроса так и не придумал, тогда я поддержал беседу:

— А ты куда? За визой, поди, в обетованную землю собрался?

— Ага, щас, — огрызнулся он, — это лет пять назад надо было делать, когда послабления вышли, а сейчас затянули все гайки и опустили все шлагбаумы… слушай, — пришла ему в голову оригинальная идея, — раз уж ты таким большим человеком стал, может, поспособствуешь?

— И что я с этого буду иметь? — включил я жадного ростовщика.

— А что хочешь? — ответил он вопросом на вопрос.

Тут уже я призадумался… все свои хотелки я либо реализовал, либо легко мог это сделать, используя доступные рычаги — что еще мне может предложить какой-то Мишка.

— Ладно, я подумаю, напиши свой телефон, — ответил я, — да, а у нас пять минут до отхода остается — ты в каком вагоне-то едешь?

— В пятнадцатом, — ответил он.

— Ну, тогда на Ярославском вокзале еще увидимся.

Но ни каком московском вокзале я, естественно, с ним встречаться не собирался, он мне еще и в Нижнереченске успел надоесть хуже горькой редьки — из своего десятого вагона быстро убежал прямиком на станцию метро Комсомольская-радиальная. А оттуда уже добрался до своего временного пристанища на Кутузовском. Но как ни спешил, Лену все же застать не сумел, убежала она в свой военкомат — ставить на учет допризывников и оформлять дела запасников.