"Фантастика 2024-84". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Мишин Виктор Сергеевич - Страница 28

Он рассказал, что правительство Цирцеи наняло диверсантов для обеспечения суверенитета планеты. Впрочем, у него были более серьезные планы, о которых полковник не спешил рассказывать. Просто сказал, что через три года, когда закончится контракт, он покинет, возможно, Цирцею, а отцу придется на некоторое время остаться здесь.

— Буду ждать, привык уже. — Деметрий кисло улыбнулся. — Нашел работу в здешнем аналитическом агентстве, начальство довольно. Даже предложили стать экономическим обозревателем.

— Не сомневался, что ты устроишься, — вздохнул Камилл. — Наверное, предстоит долгий период смуты. Цирцея — тихий мир. Ты пересидишь здесь эпоху беспорядков. Документы надежные. Никто тебя не узнает.

— А ты? Ты готов служить олигархам?

Опустив глаза, полковник проворчал:

— Той державы, которой мы присягали, больше нет. Значит, будем служить сами себе. И тем, кто способен оплатить нашу службу. Каким ты видишь ближайшее будущее? Последняя статья, опубликованная под твоим именем, вызвала шок. Ты и в самом деле считаешь, что человечество захочет объединиться так не скоро?

— Если вообще захочет! Ты читал декларацию Лазарева? Умнейший человек, хоть и генерал. Возможно, он прав в главном: Человечество должно править Вселенной, причем лишь эта идея способна сплотить окровавленные звезды.

— Мне нравится, — неуверенно признал полковник. — Обязательно найду и почитаю… Что еще он говорит?

— Мы потерпели поражение, потому что Человечество потеряло цель, а смысл существования свелся к потреблению. Подлинной же целью должно быть абсолютное господство над Вселенной. Законы отбора — искусственного или естественного — неумолимы: слабые погибают. Значит, мы должны стать сильнее всех.

Внезапно, прервав воодушевленную речь, Деметрий осведомился, что известно Камиллу о судьбе брата.

— Немного, — грустно сказал полковник. — Он воевал где-то в Южной Зоне. Кажется, на Тиниане. Там сейчас жарко.

Деметрий сокрушенно покачал головой. Его дети выбрали себе опасные профессии. Наверное, сделали это специально, чтобы отец переживал за них все сильнее с каждым годом.

Наконец-то вступил в строй крейсер «Акинак», получивший тяжелые повреждения в сражении с настианами, но восстановленный на верфях Кармы. Корабль подоспел вовремя — все чувствовали, что вот-вот начнется война с Новой Республикой.

В испытательный пробег «Акинак» уводил командор Федор Донгаров. Чтобы избежать случайностей, Дракон откомандировал на крейсер лучших специалистов — штурмана Никитина и связиста Дайвена. До границ системы Альфы Центавра крейсер сопровождал прогулочный лайнер «Настурция» с семьями некоторых офицеров.

Рейд протекал спокойно. Опытный спейсмен Донгаров последовательно испытал основные системы корабля, убедился в отличной работе двигателей, реактора, защитных генераторов и нейросети. На исходе третьих суток «Акинак» приблизился к орбите внешней планеты. Здесь они должны были попрощаться с семьями, после чего «Настурция» вернулась бы на Карму, а крейсер на сверхсвете ушел бы к Проксиме.

Именно в этот момент начались неожиданности. Несколько матросов схватили Никитина, Дайвена и еще пятерых офицеров. Их руки сковали самозатягивающимися пластиковыми лентами — любая попытка освободиться приводила лишь к усилению режущей боли в запястьях.

— Что вы себе позволяете?! — заорал Никитин — мужчина внушительной комплекции, большой физической силы и дурного характера. — Когда мы вернемся…

— Мы не вернемся, — успокоил его Донгаров. — Помолчите и останетесь невредимы.

Связанные офицеры беспомощно наблюдали, как «Акинак» берет на абордаж «Настурцию», как жены и дети офицеров переходят на крейсер. Затем командор врубил полный ход, и двигатели понесли корабль в сторону Северной Зоны.

Карл Дайвен шепнул охранявшему их матросу:

— Парень, ты хоть понимаешь, во что ввязался? Допустим, офицеры прихватили с собой баб, но ведь твоя семья осталась на Карме!

— Мои родители живут на Гекторе, — засмеялся в ответ матрос. — Почти весь экипаж — это ребята и девочки с Гектора или Кнайта. Мы были готовы воевать за Человечество, но нас не волнуют ваши мелкие разборки.

Пленных заперли в отсеке, где не было выходов нейросети. На другой день их освободили, вывели на палубу пустого трюма и построили под прицелом бластеров конвоя. Федор Донгаров простыми словами объяснил, что не намерен участвовать в бессмысленной братоубийственной войне.

— Если кто-то хочет убивать общих друзей с Фантома и Визарда — в добрый час, — сказал командор. — А мы летим на Кнайт. Катранов и Сокольский хотя бы сражаются за единое Человечество.

Трое из арестованных офицеров согласились перейти на службу Кнайту. Никитин и Дайвен признали, что воевать против Тау не лежит сердце, но и дезертировать считали неправильным. Донгаров обругал их, как положено на флоте, но высадил на Кастлинге.

Здесь штурмана и связиста нашел агент центаврийской разведки, вручил документы на другие имена и посоветовал пробраться на Землю.

— Если не желаете воевать, станьте нашими глазами и ушами во вражеском логове, — ненавязчиво посоветовал разведчик. — Это не мои слова, но приказ Императора.

Примерно через месяц они прилетели на Землю, благополучно прошли несложную процедуру проверки, ассимилировались и почти четверть века снабжали Империю Центавра полезной информацией.

…До последнего мгновения, когда корабль прочно сел в приемное гнездо космопорта, они не верили, что вырвались из ада. Команда глядела на них весьма неласково и наверняка вызвала полицию задолго до посадки.

Едва отворились люки, на борт ворвалась группа захвата, и два десятка бронированных спецназовцев навели стволы лучеметов на шестерых солдат. Майор поспешил крикнуть:

— Не стреляйте, мы сдаемся!

Офицер первым положил винтовку, его примеру последовали сержант и рядовые. Полицейские обращались с арестованными не слишком вежливо, но люди, захватившие корабль, не могли рассчитывать на благосклонность закона.

Заломив им руки за спины, спецназ отконвоировал шестерых беглецов в дальний угол космопорта, где располагалась тюрьма. Здесь их обыскали, отобрали рюкзаки, документы и все содержимое карманов, после чего развели по камерам-одиночкам. В камере майора не кормили, но из умывальника текла пригодная для питья вода.

Лишь утром офицера повели на допрос. Полицейский комиссар, держа в руке его пластиковый идентификатор, недоверчиво сверил голограмму на документе с небритым осунувшимся лицом арестованного террориста.

— Вы — майор Олимпиакос? — спросил он довольно вежливо.

Кивнув, Георгиос проворчал:

— Я тоже вас узнал. Вы были полицейским на Вингарде. Год назад мои солдаты выручили вас, когда погромщики…

— Да-да, я помню, — подтвердил комиссар. — Мы, борги, не забываем добра. Но как вы, боевой офицер, честный человек, могли захватить корабль?!

— Не оставалось иного выхода, — устало проговорил Георг. — Нас прижали к космопорту. Центаврийцы сражались с таукитянами, а мы оказались между двух огней. Я понял, что батальон погибнет прежде, чем войска Икланда придут на помощь. Поэтому приказал прорваться к стартовым комплексам. Экипаж не хотел брать нас, пришлось пригрозить оружием.

Полицейский покачал головой, произнес печально, с искренней горечью:

— Безумие творится, клянусь могилами предков! Люди с ума посходили. Ладно мы, борги, гайры, — мы никогда сильно умными не были. Но почему Центральная Зона дурака валяет?!

— Когда дураки в горах кричат и бросают камни, они не думают, что не сумеют остановить лавину, которая накроет их селение.

— Правду говоришь, майор.

— Какой срок нам светит?

Комиссар удивленно посмотрел на него, засмеялся и весело сказал:

— О чем говоришь, дорогой? Ты спас меня — неужели я не помогу тебе? Оформим вас как беженцев, а ваши действия — как вынужденные. Еще сообщим в прессу, что на Оаху прилетел офицер, спасавший боргов от проклятых гайров. Брат, ты сразу героем планеты станешь!