Путь Восходящего Солнца (СИ) - Булл Сергей - Страница 62

«Что это? Какой-то барьер?..» — устало тянет Каору.

«Умница!»

Отшельник рассказывал, что при заточении первый патриарх наложил на демона несколько печатей. Печать первого уровня удерживала его на привязи, словно злобного пса, не позволяя покинуть пределы формации, сокрытой в подземельях храма. Цзян разрушил её, пытаясь в одиночку одолеть Вастая. Печать же второго уровня была призвана сдерживать саму силу демона, не давая ей вырваться на свободу.

Мы напряжённо следим за атаками врага и замечаем закономерность — какую бы технику он ни использовал, энергия неизменно просачивается наружу, преодолевая невидимый барьер печати.

«Эта паскуда черпает силы внутри себя! Для этого ему и была нужна жизненная энергия, которую он высасывает из своих жертв — чтобы окончательно сокрушить сдерживающую печать. Он до сих пор сражается не в полную мощь!»

«Тогда нельзя позволить ему довести дело до конца», — мрачно отзывается девушка.

Мы синхронно перестраиваем нашу тактику. Со стороны может показаться, что ничего не изменилось — мы всё так же атакуем демона, стремясь нанести ему как можно больший урон. Но теперь значительная часть нашей объединённой энергии направлена на совсем иную цель — на укрепление древней печати за счёт вливания в неё чистой Ки. Атаки слабеют, и Вастай с лёгкостью отражает их одну за другой.

— С самого начала у вас не было ни единого шанса, — грохочет враг, и его голос преисполнен ядовитого торжества.

Он вновь активирует темный столб, и огромная сфера ненависти начинает стремительно формироваться возле его пасти. В этот самый миг я и наношу опережающий удар. Длань Асуры, напитанная обжигающей Ки, врезается прямо в уродливую морду твари, развеивая концентрированное зло. Ошеломлённый демон ревёт и кидается на меня, но вспышка огня от Каору на миг скрывает меня от его когтей, позволяя ускользнуть.

Мы неустанно вливаем силу в древнюю печать. Постепенно вокруг Вастая проступают всё более чёткие и яркие очертания мистического узора, направляя наши атаки в уязвимые точки. Обезумевший от ярости демон окончательно теряет всякое подобие разума.

Я встречаю его напор лицом к лицу, без страха и колебаний. Один за другим мои удары находят цель, заставляя исполинскую тушу отшатываться. Раны пока неглубоки, но Вастай уже не может беспрепятственно контратаковать. Лишь несколько раз ему удаётся прорвать мою защиту острыми энергетическими серпами, но Каору вовремя накрывает меня волной очищающего пламени.

Мы вдвоём кружим вокруг демона в смертоносном танце. Каору одновременно напитывает меня своей Ки и окутывает врага пожирающим огнём. Едкий туман по-прежнему клубится вокруг Вастая, но с каждой секундой всё больше уступает жаркому сиянию.

В конце концов нам удаётся полностью восстановить древнюю печать. В тот самый миг, когда последний росчерк очищающей энергии ложится на место, запечатывая контуры мистического узора, аура Вастая начинает стремительно угасать.

Кажется, будто исполинское тело демона вдруг охватывает невидимое сияние, выжигающее его изнутри. Истошный крик боли и отчаяния разрывает перепонки, эхом разносясь над погруженным в звенящую тишину плато. Плоть Вастая на глазах иссыхает и скукоживается, словно брошенный в огонь пергамент. Могучие мышцы стремительно атрофируются, проваливаются внутрь, обнажая почерневшие кости. Некогда ужасающее лицо теперь похоже на застывшую маску смерти — запавшие глазницы, заострившиеся скулы, из провала рта вываливается почти истлевший язык.

Исполинская фигура, ещё мгновение назад нависавшая надо мной, съёживается буквально на глазах, оборачиваясь ссохшейся, невероятно древней оболочкой. Кажется, даже малейшее дуновение ветра способно развеять её в прах. Потерявший последние силы Вастай конвульсивно дёргается, цепляясь когтями за опалённую землю, из последних сил пытаясь ухватиться за ускользающую жизнь. Тщетно. Древнее искусство, секрет которого был утерян века назад, вершит свой неумолимый суд.

Пронзительный рёв боли и бессильной ярости раздирает округу. Загнанный в угол ублюдок бьётся в агонии, но путь к отступлению отрезан. На последних секундах Слияния Душ мы объединяем наши сильнейшие техники в единый сокрушительный удар. Серией мощных выпадов я отправляю ослабленного Вастая прямо в объятия фамильяров Каору. Исполинская огненная Гидра поднимается над полем боя и обвивает тварь своим смертоносным телом. Изнутри её тут же прошивают мои Оплетающие Побеги, ещё сильнее стягивая кольца призрачной плоти.

Очищающее пламя Каору окутывает меня с головы до ног. Все шесть призрачных конечностей сливаются в единый вихрь и облекают мои руки, словно древние доспехи богов. Я принимаю одну из боевых стоек Водяного Дракона, концентрируя всю свою силу для решающей атаки. Мгновение полной тишины и неподвижности, а затем ослепительная вспышка рассекает мироздание. За моей спиной взмывает столп неистового пламени, а на земле остаётся пылающий пролом, устремлённый к обречённому врагу. Он проходит сквозь корчащееся тело Вастая, словно раскалённый меч сквозь бамбуковую перегородку.

Пылающая Длань Асуры, подобно каре небес, разрубает проклятого демона пополам. Его плоть рассыпается углями. Извечное зло, терзавшее этот мир, наконец обращается в прах. А в небеса устремляется сонм освобождённых душ — тех, кого Вастай не успел окончательно поглотить. На краткий миг всё вокруг озаряется ярким светом, словно тысячи светлячков разом вспыхивают в ночи, и лишь затем неторопливо гаснут, растворяясь в спокойном сиянии звёзд.

Тени действуют с методичной точностью и безжалостной эффективностью, планомерно зачищая остатки некогда могущественной секты. В их действиях нет ни капли сочувствия или благородства, ни намёка на воинскую доблесть — лишь холодный, выверенный до миллиметра расчёт. Смерть подкрадывается со спины или настигает с такого ракурса, что её приближение почти невозможно осознать, пока не станет слишком поздно. Там, где можно обойтись одним лишь оружием, острые лезвия, смазанные смертоносными ядами, перерезают глотки и пронзают трепещущие сердца.

С адептами же расправляются несколько иначе. Территория секты, превратившаяся в поле кровавой битвы, уже не знает слабых практиков, но даже те, кто каким-то чудом ещё держатся на ногах, измотаны до предела. Удушающее влияние демона развеялось, но не прошло бесследно, оставив болезненные раны в их духовных телах. И именно этим безжалостно пользуются Тени. Приказ командира предельно ясен — истребить всех сектантов под корень.

Не трогают лишь крохотную горстку заранее отобранных отпрысков знатных родов. Большинство из них и вовсе не принимали участия в сражении, а тех, кто всё же ввязался в бой, щадят только тогда, когда это возможно без ущерба для миссии.

Члены секты падают один за другим, словно колосья пшеницы под острой косой жнеца. Неумолимые вестники смерти вырастают из теней своих ничего не подозревающих жертв, пронзая их не только отточенной сталью, но и запретными техниками, созданными специально для искоренения практиков.

В то же время схватка между патриархом Эмриссом и Лимином Саном подходит к закономерному концу. Глава великой секты Восходящего Солнца стоит, пошатываясь, с окровавленной грудью, в самом центре которой зияет неровная дыра. Умирающий адепт смотрит на своего врага, который с нарочитой скукой стряхивает рубиновые капли со своей руки.

— Знаете, господин патриарх, — тянет Лимин Сан, — я всё же надеялся, что глава секты, проживший дольше отведённого простым смертным срока, окажет куда более достойное сопротивление.

— К-кто… ты такой? Ч-что… — хрипит Эмрисс, кровь толчками вырывается у него изо рта, а края чудовищной раны сочатся едкой чёрной дымкой.

— Всего лишь верный слуга нашего владыки, — усмехается Лимин Сан. — Я лишь стираю грязь с сияющего лика нашей необъятной Империи.

В следующий миг голова Эмрисса срывается с плеч, описывает в воздухе кровавую дугу и с глухим стуком падает на землю. Обезглавленное тело ещё несколько мгновений стоит на коленях, а затем тяжело заваливается вперёд на окроплённый алым снег.