Слишком поздно - Гувер Колин - Страница 28

Прежде чем выбраться из салона, я притягиваю Слоун к себе и целую. Она целует меня в ответ и печально вздыхает. Ей как будто надоело прощаться вот так.

– У меня странное чувство: стоит нам сблизиться на шаг, как мы тут же отдаляемся друг от друга на десять, – говорит она.

Я убираю упавший ей на лоб локон волос.

– Значит, надо делать шаги навстречу пошире.

Она натянуто улыбается.

– Очень жаль, что, когда ты приедешь сегодня, поболтать не удастся. Хотелось бы еще раз тебя обнять.

Я целую ее в лоб.

– И мне жаль. Надо придумать незаметный условный знак, обозначающий, что надо поговорить.

– Например?

Я провожу большим пальцем по нижней губе.

– Это мой, – объясняю.

Слоун морщит носик, пытаясь что-нибудь придумать.

– Накрути локон на палец, – предлагаю. – Мне нравится, когда ты так делаешь.

Слоун улыбается.

– Ладно. Если я так сделаю, то знай, что мне охота с тобой уединиться, – накручивает она волосы на палец.

Я целую ее и усилием воли заставляю себя выйти из машины. Жду, когда Слоун уедет, и набираю ответ Далтону:

«До моего приезда не оставляй ее с ним. Я за нее опасаюсь».

Далтон: «Принял. Не знаю, что на него накатило. Он вмазался, продрых минут десять и теперь трещит и трещит. Постоянно повторяет, что ему охота спагетти, а волосы у него густые-прегустые. Бред какой-то. Он даже Кевина заставил свои волосы потрогать».

Черт, он уже непредсказуем… Не к добру это.

Я: «Дай знать сразу, как вернетесь. Я выжду час и поеду».

Далтон: «Правильно. Кста, Эйса сказал, что ты ЛСД. Как по-твоему, что это значит? Почему ты – ЛСД?»

Я: «ХЗ».

Далтон: «Он сказал, типа «от Картера у меня пиздец какие глюки, и его хер найдешь. Он ЛСД».

Я: «Да просто Эйса ебнутый».

Не успеваю войти в дом, как у меня вибрирует сотовый. Звонит Эйса.

Зашибись.

Провожу пальцем по экрану и отвечаю:

– Привет.

– Привет, малыш, – говорит Эйса. Голос у него как спросонья, но в трубке слышно, что он в машине. – Ты дома?

– Только-только вошла. Ты еще в казино?

– Не, – говорит он. – Домой едем.

Уже в курсе.

– Мы жрать хотим. Спагетти бы. Сготовишь?

– Мне кучу домашки делать. Не рассчитывала сегодня, что кухарить придется.

Эйса вздыхает.

– Ну да ладно, а я не думал, что мне спагетти захочется.

– Смотрю, у нас дилемма, – сухо говорю я.

– Хрен там. Сготовь, блядь, спагетти, Слоун. Пожалуйста. У меня типа плохой день выдался.

Я закрываю глаза и падаю на диван. Ночка предстоит долгая. Постараюсь облегчить ее для себя.

– Ладно, спагетти так спагетти. Тебе с фрикадельками, дорогой?

– Было бы супер. Нам же с фрикадельками, да, пацаны?

Слышно, как двое на заднем фоне бормочут: «Без базара».

Закинув ноги на подлокотник, я перевожу телефон в режим громкой связи и кладу его себе на грудь.

– А чего это у тебя денек не задался?

Некоторое время Эйса молчит, потом отвечает:

– Я тебе про папашку своего не рассказывал?

– Нет.

Он вздыхает.

– Точно. Рассказывать-то не хуй…

Господи боже, да что этот человек ему сделал?

– Когда будешь дома? – спрашиваю, растирая пальцами виски.

Эйса на вопрос не отвечает. Вместо этого говорит:

– Картер с тобой?

Я резко сажусь. Может, это просто паранойя и Эйса на самом деле ничего не заподозрил, но меня вдруг охватывает слабость.

– Нет, Эйса, он ведь с тобой, – отвечаю, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Короткая пауза.

– Нет, Слоун, его со мной нет.

Становится тише, и, глянув на экран, я вижу, что разговор завершился. Прижимаю телефон ко лбу, гадая, что мог узнать Эйса.

Час спустя они возвращаются. Спагетти еще не готовы, потому что мне сперва пришлось смотаться в магазин за этой чертовой пастой. Эйса входит в кухню, и я при виде его ахаю: рубашка вся красная, кулак – в мясо. Я тут же бросаюсь к кладовке за аптечкой.

– Иди сюда, – веду Эйсу к мойке.

Омываю ему руку: на костяшках живого места нет. Перебарывая тошноту, заканчиваю промывку, чтобы поскорее наложить повязку и не видеть этого кровавого месива.

– Что ты натворил, Эйса?

Он кривится, глядя на руку. Пожимает плечами.

– Да толком ничего.

Наношу мазь и накручиваю бинт, хотя поможет вряд ли. Тут надо швы накладывать. Много швов.

Эйса крепко хватает меня за руку, и я смотрю ему в глаза.

– Где кольцо, бля?

Твою мать.

– На комоде. Не хотела пачкать, пока готовила.

Он встает и тянет меня за собой к лестнице, дернув так сильно, что боль отдается в шею.

– Эйса, стой!

Он тащит меня через всю гостиную.

– Эйса! – вскочив на ноги, зовет Далтон.

Эйса не останавливается. Он поднимается, перешагивая через две ступеньки зараз, и мне приходится бежать, чтобы не грохнуться. Наверху он распахивает дверь нашей спальни, хватает кольцо с комода и, обернувшись, поднимает мне левую руку.

– Не снимай больше кольцо, бля! Я для того и купил его, чтобы ты носила и все видели, что к тебе лезть нельзя.

Он с размаху опускает мою ладонь на крышку комода и, придавив ее, открывает верхний ящик.

– Что ты делаешь? – спрашиваю, заранее страшась ответа.

Эйса тем временем роется во втором сверху ящике.

– Больше ты его не снимешь, – говорит, резко закрыв ящик и показывая мне… тюбик суперклея.

Охренел?!

Я пытаюсь выдернуть руку, но Эйса лишь крепче прижимает ее к комоду. Снимает с тюбика крышку и выдавливает клей мне на палец, под кольцо.

Слезы обжигают глаза. Таким Эйсу я еще ни разу не видела, поэтому перестаю сопротивляться и стою смирно; только сердце отбивает в груди бешеный ритм. Картера рядом нет, я слишком сильно боюсь, да и парни внизу вряд ли за меня заступятся.

Наконец Эйса отбрасывает в сторону тюбик и дует мне на палец, чтобы клей побыстрее схватился. При этом он неотрывно смотрит на меня большими черными глазами. Большими, черными и страшными.

– Ты все? – шепотом спрашиваю я. – А то спагетти разварятся.

Эйса еще немного дует мне на палец, потом целует руку.

– Готово. Больше ты о нем не забудешь.

Чокнулся. Вконец двинулся. Я знала, что Эйса не подарок, но, пока сейчас не увидела его глаз, и не подозревала, насколько он сумасшедший.

Эйса следом за мной выходит из спальни, спускается.

Далтон смотрит на нас обеспокоенно. И все равно я ему не доверяю.

На кухне иду прямиком к плите. Снимаю с огня кастрюлю со спагетти и откидываю их на дуршлаг. В этот момент к дому подъезжает машина.

Картер.

Не сводя глаз с кольца на пальце, я заканчиваю со спагетти.

Кольцо даже сидит криво. Я с ума сойду отдирать его, убью несколько дней. Эйса, сволочь, мог хотя бы постараться и приклеить кольцо ровно. Ну и намучаюсь же я с клеем.

Когда дверь открывается, я старательно не смотрю в сторону входа. Возвращаюсь к плите и помешиваю соус, потом проверяю, как там фрикадельки. Картер тем временем проходит в кухню и лезет в холодильник, а Эйса отмывает руки от крови.

– Что это с тобой? – спрашивает его Картер.

Пульс так грохочет в ушах, что я не слышу ответа, но Картер смеется.

– Вы, пацаны, хоть раз джекпот сорвали?

Я оборачиваюсь и иду к мойке, краем глаза глянув на Картера.

Эйса качает головой и говорит ему:

– Ни фига. Никому так не свезло, как тебе вечером в пятницу.

У меня словно вся кровь от сердца отхлынула. Я не смею взглянуть на Картера. Не могу. Либо Эйса проверяет меня, следит за моей реакцией, либо же Картер совсем не тот, за кого я его принимаю.

– Чикса огонь, – добавляет Эйса. – Ты молодец, мужик. Я прям впечатлен.

Возвращаюсь к духовке проверить фрикадельки, а сама украдкой смотрю на Картера, на выражение его лица. Он отпивает пива, даже не взглянув в мою сторону.