Посланница небес - Серова Марина Сергеевна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/11
• Следующая

– Именно так я и собиралась действовать, – с готовностью кивнула я. – Меня вообще можно назвать пацифисткой. Я из КГБ ушла, так как не желала участвовать в убийствах.

– Видите, а вы говорите случайность! – воодушевляясь, воскликнул отец Василий. – Мне нужна была помощь, и Бог послал вас. Вместе мы сможем сдвинуть дело с мертвой точки. У меня мечта – создать центр реабилитации для бывших осужденных и бомжей, чтобы они могли адаптироваться к нормальной жизни. При посильном вспоможении отца настоятеля я работаю над этим, но путь тернист, много противников, людей непонимающих, и еще эти нападения… Они выбили меня из колеи. Если меня убьют, то кто продолжит мое дело?

– Конечно же, – воскликнула я, – у нас все получится. Я помогу вам разобраться с организаторами покушений, а вы продолжите со своим центром реабилитации.

– Да благословит вас Господь, Евгения, за ваше доброе сердце, – с жаром произнес отец Василий и перекрестился.

Мы как раз подъехали к массивным деревянным воротам старинного белокаменного храма. Я затормозила и, заглушив двигатель, произнесла будничным тоном:

– Раз вы согласны, тогда обсудим условия контракта. За свою работу я беру две тысячи в сутки.

– О, Евгения, извините, я посчитал, что вы предлагаете мне безвозмездную помощь, – погрустнел священник. – Таких денег мне нипочем не найти.

Мне, глядя на него, стало как-то неловко, будто я вымогательница какая. Непохоже было, что отец Василий лукавит. Ряса на нем была самая простая. Крест хоть и серебряный, но, видать, очень старый и достался ему, вероятно, от кого-то из прежних священников. Из украшений только советские часы «Луч» с кожаным потертым ремешком.

К лицу жаркой волною прилила кровь.

– Отец Василий, поймите, все, чем я пользуюсь при защите клиента, стоит денег, и немалых, тот же бензин для машины, за день столько, бывает, наездишь. – Я говорила, а он лишь молча смотрел на меня печальными глазами, кивая. – Подслушка от тысячи до нескольких десятков тысяч, – продолжала я и, не выдержав его взгляда, попросила: – Не смотрите на меня так. Я просто физически не могу позволить работать забесплатно. Я с голода умру.

– Знаете, как сказано в Библии по этому поводу? – медленно произнес отец Василий. – Это Иисус Христос сказал: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создателя мира, ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и напоили; был странником, и вы приняли Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих, то сделали Мне». Иными словами, находясь среди людей, Евгения, которым вы протянули руку помощи, вы не умрете с голоду, и каждый нормальный человек окажет вам помощь, если вы в ней будете нуждаться. Жажда помогать ближнему заложена Богом в каждом, так как это одно из проявлений любви. В настоящее время многие просто подавляют в себе это под гнетом общества, где проявление добродетелей считается слабостью. Но если человека подтолкнуть…

– Все, я согласна, – прервала я его. – Вы выиграли. Я помогу вам, однако без денег это будет намного труднее и опаснее.

– Я не играл с вами, Евгения, – спокойно возразил отец Василий. – А согласились вы потому, что в душе очень хороший человек и интуитивно чувствуете, где правда, а где ложь. Вы же не прошли мимо, когда увидели, что на меня напали. Могли ведь просто вызвать по телефону милицию и идти дальше. Вместо этого вы рисковали жизнью ради совершенно незнакомого человека.

– Милиция бы не успела, – ответила я, насупившись. – Да и не так уж я и жизнью-то рисковала.

– Не умаляйте своих заслуг, – покачал головой отец Василий. – Ложная скромность тоже порок.

– Вот такая я порочная, и подумайте, стоит ли со мной связываться, – пробормотала я, понимая, что крупно влипла. Никогда, даже в страшном сне, я не думала, что стану работать забесплатно.

– Кстати, о пороках. Евгения Максимовна, когда была ваша последняя евхаристия? – спросил отец Василий неожиданно.

– Как вы сказали, евхаристия? – переспросила я, не решаясь соврать. – Дайте-ка подумать. Евхаристия, евхаристия… Понимаете, я так много работаю и не могу делать это так часто, как хотелось бы. Было бы время, я бы каждый день…

– Евхаристия – это таинство причастия, – пояснил отец Василий на всякий случай. – Когда вы это делали в последний раз, месяц назад, год назад или два года?

– Да никогда, – со стыдом призналась я.

– Вы что, некрещеная? – воскликнул отец Василий.

– Нет, меня мама окрестила в детстве, – ответила я.

Отец Василий воздел глаза к небу и перекрестился, потом произнес:

– Значит, в детстве один раз было. Советую прийти в храм завтра на литургию исповедоваться и причаститься, а затем я вас благословлю на выполнение миссии. Каждое дело следует начинать с благословения. И на будущее знайте, причащаться надо как можно чаще, на каждый пост, а если возникают препятствия этому, то хотя бы не реже одного раза в год.

– Хорошо, ясно, – кивнула я, ничего не обещая. – Меня вот несколько беспокоит исповедь. Я служила в разведывательно-диверсионном подразделении КГБ и давала кучу подписок о неразглашении. Сейчас своим клиентам я тоже обещала сохранять обстоятельства дел в тайне и не нарушу своего обещания. Так о чем мне тогда рассказывать на исповеди?

– О чем и я рассказывал в свое время, приехав из Чечни, – ответил отец Василий. – Главное, признать свои грехи, осознать свою виновность перед Господом. И пообещать, что, исправив свою жизнь и примирившись с людьми, вы будете надеяться на милосердие Божие. Вы, Евгения, ведь покинули свое подразделение и стали, по сути говоря, помогать людям. Пусть пока методы ваши не совсем богоугодные, но вы же стараетесь не причинять людям напрасных страданий. Бог видит ваше усердие. Крестик носите, Евгения?

– Нет, что-то не получается, цепочка все время рвется, – пожаловалась я и обреченно призналась, что потеряла крестик в одной из драк, когда меня сбросили с пристани в воду. Новый купить по сию пору не удосужилась.

Отец Василий только успевал осуждающе кивать головой:

– Плохо, Евгения, очень плохо, что у вас даже креста нет. Однако не тревожьтесь, мы это быстро поправим. С завтрашнего дня у вас начнется новая, наполненная Его светом жизнь. Я сам это познал, когда пришел в храм к Богу.

– Хорошо бы, – поддакнула я.

Мы условились встретиться завтра, перед утренней службой, чтобы я успела исповедоваться, а позже, во время литургии причаститься. Вечером мне было велено ни есть, ни пить (так называемый евхаристический пост), и с непонятной радостью я согласилась. Не знаю, повлияло бы на это решение знание того, что тетя Мила напекла пирогов, или нет, но дома меня ждал неприятный сюрприз – эти самые пироги.

Запах я почувствовала еще в коридоре, и по спине побежали мурашки от осознания произошедшего. Какая чудовищная несправедливость! Первый раз в жизни решила попоститься, и на тебе.

– Женя, привет! Я испекла твои любимые яблочные пироги! – выскочила из кухни тетя Мила. – Как у тебя дела?

– Пока не вошла, были терпимо, – буркнула я, снимая туфли.

В моей голове в этот момент крутилась бесконечно повторяющаяся фраза: «У меня железная воля. У меня железная воля. Да не совратят меня яблочные пироги».

– Ой, Женя, ты не представляешь. Пироги удались невероятно. Я попробовала кусочек и не поверила себе, – улыбаясь, сообщила тетя. – Тесто такое воздушное, мягкое. Так и тает во рту. А начинка – это невозможно описать! Надо попробовать. Я сейчас тебе отрежу кусочек.

– Нет, – выдохнула я.

Из прихожей, мимо обалдевшей тети, я пробежала в свою комнату, упала на постель и зарылась лицом в мягкое пушистое покрывало.

Тетя зашла в комнату следом и с тревогой спросила:

– Женя, ты не заболела? Раньше ты бы никогда не отказалась от пирогов. Я ведь не только с яблоками испекла, но и с малиной, смородиной, вишней. Знаешь, как с мороженой вишней мучилась: косточки вынимала, она вся раскисла, я туда крахмала добавила с сахаром, потом дрожала, что пирог потечет в духовке, но получилось отменно.

• Предыдущая
• 3/11
• Следующая