Цеховик. Книга 7. Большие дела - Ромов Дмитрий - Страница 13

– Ага, видел я, как ты разобралась. Если бы я не вмешался, ты бы сегодня красовалась с фонариком под левым глазом, а, может быть, под обоими.

– Так, хватит! – она чуть хлопает ладонью по столу, позабыв, что это не её горкомовский кабинет. – Хватит тут балагурить. Ты действительно его отмудохал до полусмерти? Говори.

– Не до полусмерти. Просто всыпал маленько, чтобы ему память отшибло и он к тебе больше не лез. Забыл бы тебя. Но я, так понимаю, твоя магия сильнее моих тумаков. И память ему пока не отшибло, хоть он и утверждает, что вроде как бы да. Выборочная амнезия. А как ты узнала?

– Егор! – с трудом, делая над собой усилие, чтобы не разораться, говорит она. – Ну детский сад, честное слово. Ты, как ребёночек. Кулачками помахал и бабайка убежала, да?

– Нет, это ты как ребёночек, Ириш. Ребёночек, закошмаренный бабайкой. Будешь терпеть, лишь бы только никто ничего не узнал и не подумал, так что ли? Надо было его вообще грохнуть, сучёнка этого. Он что, звонил тебе?

– Так! Заткнись! Не могу этот детский лепет слушать. Да, он звонил.

– И?

– И? Сказал, что пока не сообщил милиции твоё имя, сославшись на частичную потерю памяти, но может это сделать в любой момент.

– Да, мне это известно. Но у меня имеется прекрасное и железное алиби. Так что он тут пролетает.

– Алиби? Да кому нужно твоё алиби? Кто его проверять-то будет? Сам подумай головой своей. Короче, он сказал, чтобы я приехала сегодня к нему в больницу.

– Чего?! Ты его послала, надеюсь?

– А если я не приеду, он сообщит, что это был ты.

– Ира, ты что, он этим теперь всю жизнь тебя шантажировать будет?

– В том-то и дело! Ты видишь, что ты натворил, балбес?!

И она всхлипывает. Это уж вообще неожиданно.

– Ир, но только не говори, что ты к нему поедешь. Нет, Ириш, не вздумай! Пошёл он в пень. Пусть говорит, что хочет, вот увидишь, ничего не получится у него. Сейчас прекрасная возможность от него освободиться!

– Егор! Какой ты баран упёртый! Если он скажет, что это ты, они тебе всю жизнь переломают. Нет! Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя…

– Ирина! – перебиваю её я. – Остановись! Я знаю то, о чём ты даже не имеешь представления. Я видел таких мудаков, как он. Если только покажешь слабину, он будет бить в неё снова и снова раз за разом. Если увидит, что я тебе небезразличен, он будет выматывать тебе все жилы, а ещё будет тебя избивать, за это. Сначала будет бить так, чтобы никому не было видно, а потом совсем оскотинится и перейдёт все границы. Слушай меня. Я тебе говорю совершенно серьёзно, я ему глотку перережу, если ты к нему сунешься. Я узнаю, не думай. У меня там знакомый лежит в соседней палате. Он всех сестёр уже коррумпировал. Они сразу донесут. Ты слышишь меня? Я не шучу. Не хватало ещё, чтобы твоё имя трепали в связи с этой мразью.

Она смотрит на меня широко открытыми глазами и даже чуть приоткрытым ртом.

– Егор… ты что… правда готов убить за меня? – наконец спрашивает она.

Блин… перебор вышел… Слишком убедительный монолог получился.

– Да, Ириш, могу. И тебя тоже, если не послушаешь.

Она не реагирует, задумываясь.

– Слушай, – наконец, возвращается она из мира блуждающих мыслей. – А как ты думаешь, какая разница в возрасте у Галины и Бориса?

Опаньки, куда это нас занесло.

– Семнадцать лет, – уверенно говорю я.

– Ты так думаешь?

– Нет, знаю. Она мне сама сказала.

– Когда это? – хмурится Новицкая.

– Когда мы с ней уединялись в кабинете.

– Балбес ты, Брагин. Дитё малое, честное слово.

– Но мы не знаем точно, любовь у них или только дружба. Галя говорит, дружба. С другой стороны, она дама замужняя, что она ещё сказать-то может…

Мы сидим ещё какое-то время и даже съедаем по эклеру и выпиваем по чашке кофе.

– Ты поняла меня? – спрашиваю я на прощание.

Она ничего не говорит, только вздыхает, показывая, что не по своей воле подвергает меня опасности быть отданным в руки милиции.

Когда мы выходим, она замечает Пашу с Игорем.

– Ой, Павел, здравствуйте, – говорит она. – Какое совпадение. Вы тоже это кафе любите?

– Мы с ребятами шли по делам, – поясняю я. – А когда мы с тобой поговорили по телефону, нам пришлось поменять намерения.

– Ой, простите меня, – кивает Новицкая. – Я даже не знала, что ваши планы сбила… Егор мне не сказал…

– Ничего, – милостиво извиняет её Паша, – мы всё наверстаем, это не проблема.

Ирина уходит вершить комсомольские дела, а мы с моим маленьким корпусом стражей контрреволюции едем к Скударнову.

– Ну что, Даниил Григорьевич, – говорю я осматриваясь. – Кабинет у вас хороший, сразу видно большой начальник заседает.

На самом деле, кабинет не такой уж и большой, и хвалю я его лишь из вежливости. Внешняя торговля находится в монополии государства. Там всё чётко и идёт более-менее по накатанной колее. Остаётся щипать частников, пассажиров «Аэрофлота», вывозящих ценности внутри организмов и в чемоданах с двойным дном.

Так что формально для Куренкова стать замом таможенного начальника, конечно, повышение – Москва, всё-таки, и всё такое. Но в плане реальных перспектив не так уж и много открывает для него эта должность. Но план-то состоит в том, чтобы использовать внешнюю торговлю в собственных целях. Не прямо сейчас, но в недалёком будущем.

– Вот именно, – смеётся Скударнов. – Начальник только и делает, что заседает.

– И как успехи по борьбе с контрабандой?

– Да, оказывается есть она, не выдумка. Ввозят и вывозят граждане запрещённые товары, можешь представить?

– Ну, а почему нет, могу, конечно. Иконы, икра, бриллианты, золотая пыль, что ещё?

– Валюта, художественные ценности, запрещённая литература, антиквариат. Да, много чего, на самом-то деле. В общем, дел хватает. А ты как?

– Да, нормально, тоже дел хватает. Думал сегодня домой улететь, а нужно ещё задержаться ненадолго. Когда выберете время поужинать? Дядю Юру возьмём, пока он тоже здесь, Георгия Леонидовича, опять же. Посидим, как старые охотники, кабаниху добрым словом помянем.

– Сегодня не получится, – качает головой Скударнов. – Жена гостей позвала, а вот завтра, почему бы и нет. Можем забуриться куда-нибудь.

– Что же, ради такого дела я ещё поживу в столице. Ладно, рад, что вас проведал, Даниил Григорьевич, не буду отвлекать от государственных дел. Только у меня есть просьба. Она необязательная, разумеется, так что если окажется трудновыполнимой, то никаких проблем.

– Говори, чем смогу – помогу.

– Мне одного типа пробить надо, – говорю я. – Только у меня данных не так много.

– Пробить? – удивляется Скударнов. – Это как?

– Ну, выяснить, кто такой, кто за ним стоит, что за человек.

– Хм… Это, наверное, в милицию надо с такими вопросами, – разводит руками генерал. – Даже и не представляю, как это сделать можно…

– Да он военный, Даниил Григорьевич, – объясняю я. – Я потому к вам и обращаюсь. Может быть у вас есть возможности такие…

– Военный? – задумывается он. – Ну, военного можем попытаться пробить. Мише Мальцеву могу попробовать позвонить. Он у нас кадрами занимается…

– Вот спасибо большое. Я вам на листочке вот здесь напишу, ладно? Майор Голубов Арсений. Закончил наше училище связи. Форму носит лётную. Живёт в Москве и служит здесь где-то наверное.

Я Скачкову уже позвонил, попросил его попытаться что-то разузнать. Он в училище всех знает. Может личное дело найдёт или ещё что. Или кто из преподов его помнит, хотя времени прилично прошло с выпуска.

Скударнов берёт листочек и, пробежав по строчкам глазами, кивает:

– Ладно, Егор, попробую что-нибудь разузнать. А зачем он нужен-то тебе?

– Да как сказать, Даниил Григорьевич…

Честно говоря, я не подумал что он может задать такой вопрос и не догадался придумать какое-нибудь более-менее правдоподобное объяснение.

– Он ведёт себя так, будто его папа, по меньшей мере, главком ВВС. Я вот и подумал, а вдруг?